Владимир Осин - Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель

• Название: Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель
• Автор: Владимир Осин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080628-7

Мемуары графини Марии Эдуардовны Клейнмихель, известной представительницы «высшего света», хозяйки политического салона в Санкт-Петербурге, в котором накануне Первой мировой войны собирались политики, дипломаты, царские сановники и члены царской фамилии, открывают неизвестные страницы из жизни российской аристократии при последних Романовых. Несмотря не то что со временем издания книги прошли десятилетия, а выдержки из нее неоднократно цитировались историками и публицистами, мемуары М. Э. Клейнмихель в нашей стране ни разу не издавались полностью.

Для лиц старше 12 лет.

---

В связи с обострением политического положения царь принял решение прервать заседания Государственной Думы. Первые сообщения из Петрограда о стачках и беспорядках были расценены им как вспышки бунта голодного населения и проявление недовольства в связи с перерывом заседаний Думы. Когда в Ставку пришла тревожная телеграмма председателя Думы М. В. Родзянко о начале революции, Николай II (по некоторым свидетельствам) расценил ее как «вздорную» и не стал даже на нее отвечать.

Тем не менее вечером 26 февраля командующий войсками Петроградского военного округа генерал С. С. Хабалов и министр внутренних дел А. Д. Протопопов получили от царя из Ставки телеграфное предписание: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай».

Революционные выступления в Петрограде начались 23 февраля, но только 27-го власти сообщили в Ставку о своей неспособности контролировать ситуацию и запросили помощи с фронта. По распоряжению Николая II в ночь с 27 на 28 февраля в столицу были направлены Георгиевский батальон и другие воинские части под командованием генерала Н. И. Иванова; с фронта сняли несколько кавалерийских и пехотных полков. В Царское Село выехал и Николай II, но восставшие горожане и мятежные воинские части перекрыли путь на Петроград, и он вынужден был повернуть на Псков. Оппозиционно настроенные генералы в лице воинского командования фактически предъявили Николаю II ультиматум, по сути, посоветовали ему принять то решение, о котором он в последствии не раз жалел. Оказавшись в штабе Северного фронта у генерала Н. В. Рузского, император пытался найти политический компромисс и долго не мог принять решение. «Основная мысль Государя, — рассказывал позднее Н. В. Рузский, — была, что он не вправе передать все дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред родине, а завтра умоют руки, «подав с кабинетом в отставку». Государь перебирал с необыкновенной ясностью взгляды всех лиц, которые могли бы управлять Россией в ближайшие времена в качестве ответственных перед палатами министров, и высказывал свое убеждение, что общественные деятели, которые, несомненно, составят первый же кабинет, — все люди совершенно неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не сумеют справиться со своей задачей».

Отречение Николая II от престола за себя и несовершеннолетнего цесаревича Алексея в пользу великого князя Михаила Александровича явилось для всех полной неожиданностью. Это решение было непростым и для него самого. Вместе с тем отречение царя за себя и за сына было очевидным нарушением закона о престолонаследии, так как он не имел права отрекаться за прямого наследника. Многие видели в этом шаге тайный смысл, намерение в дальнейшем отказаться от этого акта как не имеющего законной силы. Так, один из лидеров кадетской партии П. Н. Милюков прямо писал: «Отказ в пользу брата недействителен, и это есть трюк, который задуман был и осуществлен в отсутствие царицы. При условии передачи власти Михаилу легче было впоследствии истолковать весь акт как недействительный».

Отрекшись от трона, Николай II вернулся к семье в Царское Село, где вместе с супругой и детьми находился под домашним арестом в Александровском дворце с 9 марта по 14 августа. Этому периоду жизни теперь уже бывшего императора Николая II графиня М. Э. Клейнмихель посвятила отдельную главу своих мемуаров. Более подробно о нем повествует в своем дневнике гофмейстерина императрицы Александры Федоровны, княгиня Е. А. Нарышкина, находившаяся тогда подле царской семьи (см. приложение).

В обстановке нарастания революции по решению Временного правительства царская семья была переведена в глубь России, где отношение к недавнему монарху было несколько иное, чем в революционном Петрограде и других крупных промышленных центрах страны. После долгих дебатов определили городом их поселения г. Тобольск. Им разрешили взять из дворца необходимую мебель, личные вещи, а также предложить обслуживающему персоналу по желанию добровольно сопровождать их к месту нового размещения и дальнейшей службы.

В Тобольск семья Романовых прибыла 6 августа и спустя неделю разместилась в специально отремонтированном к их приезду доме губернатора. Режим проживания арестованных здесь был менее строгий, чем в Царском Селе. Семья вела спокойную, размеренную жизнь. По вечерам члены семьи собирались вместе, царь читал вслух отечественную и зарубежную классику.

Еще в первые дни революции царская семья могла покинуть Россию, но судьба изгнанника, живущего за рубежом, не прельщала бывшего царя. Он твердо решил остаться на родине. В своих мечтах царь, царица и их дети лелеяли надежду, что судьба будет к ним благосклонна и им разрешат уехать в Крым, в их Ливадийский дворец. Однако все сложилось иначе.

После Октябрьской революции судьба Николая II была предрешена. С первых дней после прихода к власти большевики стали говорить об открытом суде над бывшим императором. В апреле 1918 г. было получено разрешение Президиума ВЦИК о переводе Романовых в Москву с целью проведения суда над ними. Решено было отправить сначала царскую чету, а затем — детей. 22 апреля 1918 г. колонна из 150 человек с пулеметами выступила из Тобольска в Тюмень. 30 апреля поезд из Тюмени прибыл в Екатеринбург, где временно должны были находиться узники. Для их размещения заняли дом, принадлежавший горному инженеру Н. Н. Ипатьеву, который накануне приезда поднадзорных был выселен, дом обнесен высоким наскоро сколоченным двойным дощатым забором. Условия содержания в этом «доме особого назначения» оказались значительно хуже, чем в Тобольске. Здесь с семьей Романовых проживали пять человек обслуживающего персонала: доктор Боткин, лакей Трупп, комнатная девушка Демидова, повар Харитонов и поваренок Седнев. Хуже всего для Романовых была атмосфера неизвестности, усугубленная напряженной политической обстановкой в стране.

Комендантом дома был назначен уральский рабочий А. Д. Авдеев, но за воровство и другие проступки его вскоре сняли, а вместо него комендантом поставили большевика Якова Юровского. «Этот тип нам все меньше нравится.» — записал Николай в своем дневнике.

Гражданская война отодвинула план судебного процесса над царем, который первоначально вынашивали большевики. Накануне падения советской власти на Урале и угрозы освобождения царской семьи исполкомом Уральского областного Совета было принято решение казнить царя и его родных. Убийство было поручено Я. М. Юровскому и его заместителю Г. П. Никулину, для чего выделили солдат, среди которых были латыши и венгры.

Ночью 17 июля 1918 г. бывшего императора и его семью разбудили и попросили спуститься в подвал. «В городе неспокойно», — объяснил арестантам Юровский. Романовы вместе с прислугой спустились по лестнице. Николай нес на руках царевича Алексея. Затем в помещение вошли 11 чекистов, и комендант объявил пленникам о том, что они приговорены к смерти. Самого царя Я. М. Юровский застрелил из пистолета в упор. Когда отгремели залпы, оказалось, что Алексей, три великие княжны и царский врач Боткин еще живы — их добили штыками. Трупы убитых вывезли за город, облили керосином, пытались сжечь, а затем закопали.

О трагической смерти последнего российского императора и его семьи в мемуарах графини М. Э. Клейнмихель сообщается лишь косвенно. Рассказывать об этом она, очевидно, не посчитала необходимым, так как в эмигрантской литературе акт цареубийства в Екатеринбурге подробно описан. Завершает свои воспоминания она сообщением о гибели от рук комиссара фрейлины Александры Федоровны графини А. В. Гендриковой и гоф-лектрисы бывшей императрицы Е. А. Шнейдер. Перед смертью А. Гендриковой была якобы обещана свобода, «если она покинет императрицу», но та ответила: «Моя последняя мысль будет о ней». На самом же деле обе женщины из Екатеринбургской тюрьмы после расстрела царской семьи были переведены в Пермь и 4 сентября вместе с группой заложников расстреляны чекистами.

М. Э. Клейнмихель удалось избежать печальной участи многих ее знакомых. Однако и она едва не стала очередной жертвой революции, когда была арестована в первые ее месяцы. Свой арест, освобождение и страх перед новыми репрессиями она описала в мемуарах. В апреле 1919 г. она покинула Петроград и эмигрировала, сначала в Стокгольм, а затем в Берлин.

Последние годы графиня М. Э. Клейнмихель прожила в Париже и скончалась в возрасте 85 лет. В парижской эмигрантской газете «Возрождение» 21 ноября 1931 г. было напечатано следующее сообщение: «19 ноября в 3 часа дня скончалась графиня Мария Эдуардовна Клейнмихель, урожденная графиня Келлер, о чем сообщает семья покойной. Заупокойная литургия и отпевание состоятся в субботу, 21 ноября, в Александро-Невской церкви на ул. Дарю после обедни». Автор мемуаров прожила долгую и богатую событиями, которых с лихвой хватило бы на несколько поколений, жизнь.