Владислав Выставной - Z – значит Зомби (сборник)

• Название: Z – значит Зомби (сборник)
• Автор: Владислав Выставной
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-079206-1

Давний страх человека перед потусторонней нечистью породил множество мифов, легенд и преданий, впоследствии ставших классическими.

Неудержимое воображение писателей-фантастов придало этим историям новые голоса, вписало множество оттенков в мрачную палитру ужаса, тлена и крови.

Даже Голливуд, ведомый Брэдом Питтом, устраивает марафон кошмаров в экранизации культового романа «Война миров Z»!

А что думают по этому поводу русские фантасты?

10 ведущих российских авторов впервые демонстрируют свой взгляд на зомби-апокалиптику!

---

   Лев Палыч Ашкенази жил в здании Кунсткамеры, в музее Ломоносова; такая вот причуда вождя. В некоторых вещах грозный комендант был экстравагантен. Шутил, мол, сбылась мечта всей его юности. С другой стороны, Кунсткамера пусть и расположена на территории Крепости, но на периферии, то есть не на виду, что Лев использовал для сборищ своего внутреннего круга, когда не хотел светиться. Во внутренний круг Дмитрий Глухарев не входил. Собирались они обычно в историческом круглом зале времен Екатерины, где заседали когда-то академики из первой в России Академии наук. За огромным круглым столом, покрытым ярко-зеленым сукном.

   Сейчас самозванцев не было .

   Охрану разоружили играючи; сначала внизу, потом на третьем этаже – перед подъемом в башню. Бунтов здесь явно не ждали, тем более, не собирались погибать от рук своих же. Парней связали и забрали у всех рации. «Ты чего, Димыч?» – изумлялись они. «Хочу с вашим боссом поговорить». «Ну так поговорил бы, кто тебе мешал…» Салтан вместо ответа заехал одному прикладом в зубы – легонько, символически. «Отставить!» – заорал капитан Глухарев.

   Внизу оставил пост – не столько чтоб за связанными приглядывать, а чтоб толпу внутрь не пускать.

   Поднялись на четвертый этаж, в обсерваторию. Потрясное по красоте помещение: круглой формы с окнами, с красно-зеленой каменной плиткой на полу, со здоровенным расписным плафоном (некто солнцеголовый управляет конной тройкой). Но безлюдное, без нового хозяина. Ау, хозяин! Позаглядывали в боковые комнаты с древними астрономическими приборами… Никого.

   Лев Павлович нашелся на по следнем, на пятом. Туда вела винтовая лестница, спрятанная в цилиндрическим стенном выступе, а размещался там знаменитый Готторпский глобус диаметром три метра. Пока поднимались, были слышны голоса: Лев с кем-то совещался. Когда ввалилась шестерка хмурых гостей, стало тесно.

   – Подождите внизу, – распорядился Дмитрий.

   Остались он и Салтан. Горели две керосиновые лампы. Комендант лежал на скамье внутри глобуса, из дверцы торчали его ноги: человек отдыхал душой. В утробе огромного шара был устроен планетарий: красочная карта звездного неба с нарисованными мифологическими персонажами-созвездиями. Механизм, вращавший сооружение, не работал.

   Здесь же, возле глобуса, стоял Таран. Похоже на прозвище, но это фамилия. Правая рука коменданта, начальник службы безопасности, местный КГБ. Неизвестно, кто из этих двоих на самом деле руководил островом, Дмитрий не взялся бы утверждать с уверенностью… Салтан прицелился в него и гаркнул:< br>    – На колени! Руки за голову!

   Лицо у сержанта было застывшим.

   – За чью? – спросил Таран.

   Сержант снял большим пальцем «калаш» с предохранителя. Щелчок показался оглушительным. Таран только усмехнулся.

   – Тебя что, заклинило?! – Дмитрий отвел ствол. – Мы просто поговорим.

   Наружу вылез Ашкенази и раздраженно сказал:

   – Ого, государственный переворот. Караул устал.

   – О чем совещались? – осведомился Дмитрий. – Кто первым трахает девочку?

   Внутри у него закипало. А ведь меня тоже клинит, как и Салтана, осознал он. Не сорваться бы.

   – Какую девочку?

   – О чем совещались, я спросил.

   – Митя, ты понимаешь, что делаешь?

   – Вы решали, как быть с моей дочерью, я угадал? Не ожидали от меня такой прыти?

   – Глухарев…

   – Где моя дочь?! – взревел Дмитрий. – Кому и зачем вы приказали ее похитить?

   Он схватил коменданта, опрокинул его на витрину с историей глобуса.

   – Зачем тебе наши дети? Мальчики, девочки? Мало власти, совсем о…уел?

   Таран с интересом наблюдал, не вмешиваясь.

   – Задушишь, кретин… – прохрипел комендант. Был он маленький, крепенький, лысенький. Очень домашний. Ни за что не подумаешь, что если нужно было, например, кого-то расстрелять перед строем, он делал это лично, не перекладывая ответственность. Или если требовалось пытать собственную секретаршу, чтобы выяснить, где на территории Крепости она спрятала своего зараженного ребенка; а потом, когда ребенка находили, – обезглавливать его, пока не закончилась трансформация…

   – Отвечай!

   – Я знаю, у тебя пропала дочь… Ну так я же отправил тебе людей на помощь… Не понимаю, чего ты еще добиваешься…

   – Чтобы ты объяснил вот это! – Дмитрий сунул ему в морду записку от дочери.

   – Жаль, что сейчас ночь, – вдруг произнес Таран. – Днем отсюда роскошны е виды, это бы смягчило ваш гнев, детки.

   Неожиданность, а главное, спокойствие, с которой реплика прозвучала, мгновенно остановили безобразие. Слова этого человека обладали массой и силой, способной пробить черепную коробку любого слетевшего с катушек идиота.

   Дмитрий отпустил жертву.

   – Глухарев, если б мне не было тебя жалко, вы бы двое были уже мертвы, – продолжал Таран. – Вообще, за такие дела я должен тебя арестовать и судить, но я лучше тебе помогу. Если ты мне позволишь. Позволишь?

   – К-конечно.

   – Это что? – Он вынул из руки Дмитрия записку, пробежал глазами. – От дочери?

   – Да.

   – Ага, теперь появился Лев… Есть кое-что, Глухарев, чего ты не знаешь. Только дальше без истерик, договорились?

   Дмитрий угрюмо кивнул.

   – Вот и славно. Мы, то есть контрразведка, тоже занимались твоими исчезновения ми. Негласно, отрабатывая кое-какую версию, которая вас, штатских, не касается. Так что про упомянутого Льва могу дать нормальное объяснение взамен твоего бредового. Кроме того, если не знал, мы собираем досье на всех, кто входит в силовые структуры, на каждого бойца. А какие у нас силовые структуры, кроме гарнизона Крепости? Охранные отряды, которые вы называете дозорами, группы сталкеров и милиция. Предлагаю вместе сходить и посмотреть досье на одного знакомого тебе человечка… Ну как, берешь меня в напарники?

   – Давай без издевок, майор.

   Таран посерьезнел.

   – Тогда пошли работать.

   – У нас что, есть контрразведка? – наивно вопросил сержант Ханык.

   – А ты думал, детка…

   Льва Ашкенази заперли в обсерватории, типа под домашним арестом. На страже остался Салтан. Дмитрий его напутствовал, чтобы и Лев Палыч, и майор слышали:

   – Если я вдруг пер естану выходить на связь, застрели босса.

   5. Рассказывает Дмитрий Глухарев

   Нам с Аленой невероятно повезло. Семья наша после всех катаклизмов осталась в полном составе. Родителей, понятно, потеряли навсегда, они где-то там, в мире гадости и жути, но сами мы – вместе. И мы живы.

   Как же нам завидовали! Алена постоянно ловила взгляды других матерей и жен, от которых ее в дрожь бросало.

   Но изначально нам повезло в том, что мы жили на Ваське.

   Начать с того, что это единственный полноценный остров в Питере. Да, формально в дельте Невы четыре десятка островов, однако все они – ненастоящие, давно утратившие первоначальный статус. Они разделены лишь узенькими, мелкими каналами или речушками и соединены немереным количеством мостов и мостиков. Иначе говоря, отделиться от города ни на одном невозможно. Даже Петроградка – и та на востоке и севере открыта для нашествия с материка.

   А Васильевский остров со всех сторон окружен большой водой. Нева главная, Нева Малая, Финский залив – серьезные преграды.

   Есть еще, правда, Заячий остров, на котором стоит Петропавловская крепость, но уж очень он мал, не выжить там: запасов-то нет совсем, ноль. Музей там, а не крепость. Зимой пара сотен спасшихся, замерзших и истощенных, перебралась к нам.

   Многие, кстати, не знают, что Васька на самом деле состоит из двух островов: собственно Васильевского и острова Голодай. Между ними течет река Смоленка, а в совокупности они и составляют ту территорию, которую ошибочно называют Васильевским островом. Чтобы мертвяки не могли пройти по дну Смоленки, Военный комитет завалил речку с обеих сторон, – и в районе залива, и, особенно, в начале ее, у Невы, где глубоко… Но я отвлекся.

   Только здесь и был шанс спастись. Хотя бы для части города, если всему невозможно.

   Второй пункт везения – решительные люди, в нужный момент понявшие, что происходит, и принявшие единственно правильные меры. Я говорю, разумеется, об офицерах Военной Академии тыла, в частности, о капитане I ранга Ашкенази, заведующем кафедрой материально-технического обеспечения флота. Если вы посмотрите на здание Академии – согласитесь, что оно само по себе неприступный замок. Это очень важно. Когда ни в стране, ни в Питере еще не поднялась паника, а забродившая в обществе тревога еще не была подкреплена хоть каким-то знанием, Академия закрыла двери как на вход, так и на выход.

   Дело в том, что Лев Павлович Ашкенази до Академии работал в аппарате Генштаба ВМФ, и сюда его, называя вещи своими именами, почетно сослали за какие-то чиновничьи подвиги. Но в Генштабе остались друзья, которые и шепнули ему на ушко: беда пришла, Палыч. От подробностей волосы вставали дыбом, но не поверить он не имел права. Флотское правило «всегда быть б лиже к опасности», означающее, что лучше перебздеть, чем недобздеть, въелось ему в мозг и кровь. То, что в верхах царили растерянность и хаос, было ясно по официальным заявлениям и по полному бездействию власти. Изучив вопрос «на практике» (легко отыскав укушенных, а также мертвяков, которые уже трансформировались), капитан I ранга осознал, что никто нас не спасет, кроме нас самих.