Электрон Приклонский - Дневник самоходчика

• Название: Дневник самоходчика
• Автор: Электрон Приклонский
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Военная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3516-2

Дневники Электрона Приклонского, кавалера нескольких орденов Отечественной войны, — увлекательный и честный рассказ о военных буднях механика-водителя тяжелой самоходной установки ИСУ-152. Молодой офицер принимал участие в боевых действиях на территории России, Украины, Латвии, Эстонии, Польши, сменил несколько боевых машин, каждый раз оставаясь в живых лишь чудом. Самоходка стала его верной боевой подругой и родным домом. Но тяжелая машина была исключительно трудна в вождении и требовала ежедневного технического обслуживания. Технику-лейтенанту Э. Е. Приклонскому не раз приходилось вызволять ее из болот и проталин, вытаскивать из кюветов, восстанавливать узлы и агрегаты буквально из обломков. Фронтовые хроники содержат массу тактических примеров использования тяжелой самоходной артиллерии в различных видах боя.

---

«Загораем» здесь впятером: трое тех же автоматчиков и мы с наводчиком. Наш провожатый, сержант из федотовской батареи, отправился к своим еще вчера утром на тягаче.

Однако «загорать» на этой станции, к которой со всех сторон подступает лес, — занятие малоприятное и даже нервное: время от времени непонятно где, среди болот и лесов, начинает тявкать неведомая наглая пушчонка. Я узнал ее голос. Тут уже не первый день наш тыл, а она гвоздит при всяком шуме, раздавшимся на шоссе. Любопытнее всего то, что ее ищут уже второй день и не могут обнаружить ни с земли, ни с воздуха, — так сказал наш штабник, направлявшийся с кухней на передовую, к нашим самоходкам. Так что ж это? Кочующее орудие? По островкам среди трясин? Такую «шутку» могут выкинуть только местные жители, конечно, из тех, что заодно с фашистами.

Совинформбюро в вечерней сводке сообщило об успешно развивающемся наступлении в Румынии. Фрицев там колотят крепко. Сегодня взят Измаил. В ходе наступления пленена 21 тысяча солдат и офицеров. Румыны воюют против немцев. Болгарское правительство обязалось разоружить все враждебные союзникам войска, находящиеся на территории Болгарии. Давно бы так!

28 августа

Отдыхаю. Вдруг в середине дня меня вызывают в полк. Явившись в штаб, получаю назначение на должность командира машины в батарею гвардии старшего лейтенанта Федотова. Прямо на марше, на ходу, привыкаю к своим новым обязанностям. Мой механик (как непривычно звучит!) — гвардии младший техник-лейтенант Цибин Нил Тимофеевич. Он из колымчан и на двенадцать лет старше меня. В полку на сегодня всего четыре действующие машины, которые и сосредоточились вечером в лесу за населенным пунктом Вана-Антела.

29 августа

Машину принял вчера у самого Сергея Федотова, крупного, широкогрудого мужчины с круглым и скуластым мясистым лицом. Комбат мягко окает по-волжски.

А Березовскому, прежнему комбату, вышел орден Отечественной войны 1-й степени. Неужели за угробленную им батарею? Или мне, может быть, не все о том бое известно? И я зря кипячусь?

В Румынии сегодня взят город-порт Констанца.

Наспех настрочил ответы обеим двоюродным сестрам в Завидово и в Калинин и, конечно, Лиде. Фотографии тоже отослал. Повидался со своими друзьями, Федором и Павлом. Их машина тоже здесь. С Федькой обменялись фотокарточками на память: мало ли что может стрястись, хотя у нас и не любят загадывать об этом.

31 августа

Новый экипаж, пятый в моей фронтовой жизни, сразу мне понравился. С механиком-водителем мы уже «давно» знакомы. Поджарый, спокойно-язвительный Нил Цибин — человек деловитый и несуетливый. Остальные члены экипажа тоже отличные ребята. Наводчик гвардии старшина Салов Дмитрий Иванович — однофамилец и земляк, а возможно, и дальний родственник Лидии (вот так встреча!). Он из того же Родниковского района Ивановской области, из села Михайлово, что находится недалеко от городка с красивым и мирным названием Родники.

Дмитрий, парень высокий и крепкий, держится с достоинством, смел и невозмутим даже в сложной обстановке, дело свое знает до тонкостей.

Наш заряжающий — гвардии старший сержант Перескоков Григорий Степанович, как и Нил, уже не мальчишка; худощав, но с сильными, цепкими руками, как и положено заряжающему тяжелой СУ; исполнительности и выдержки ему не занимать.

Замковый — гвардии старший сержант Щиян Василий Григорьевич, хлопец из Запорожья, где у него оставалась в оккупации мать. Целых три года он ничего не знал о ее судьбе. Этим летом мать наконец нашлась, и Вася счастлив: кроме нее, у него из родных никого нет. Стройный, черноволосый, с открытым добрым взглядом смелых карих глаз, парубок этот — любимец экипажа, да и всей батареи (что нетрудно заметить сразу), но нисколько оттого не зазнался. Несмотря на не ахти какое высокое звание, наград у него, кажется, больше, чем у иных боевых офицеров. До первого ранения Вася воевал разведчиком в пехоте, а после госпиталя попал в полковую школу, где приобрел специальность замкового тяжелой САУ.

В полку нашем Василий Шиян стал известен с того самого дня, когда мы, неожиданно форсировав реку Великая, с треском вышибли фрицев с занимаемых ими позиций на высотах левого берега.

Во время атаки снарядом перебило гусеницу, оказывается, вот у этой, Ниловой, машины. Шедшая на хорошей скорости, она крутнулась на месте и стала. Высунуться из люков было невозможно: вокруг бушевали разрывы снарядов и мин. Командир машины попытался связаться по радио с комбатом и попросить его прикрыть подбитую самоходку хотя бы одной машиной с фронта, пока экипаж будет надевать соскочившую гусеницу, но рация молчала. И тогда командир приказал Шияну разыскать комбата, чтобы доложить обстановку и договориться о помощи.

Старший сержант выбрался через люк-лаз, прополз под машиной и, вынырнув из-под кормы, побежал, пригибаясь к местности. Бежал он быстро… в сторону противника — к ужасу командира, который заметил через перископ ошибку своего замкового слишком поздно, когда тот уже удалился на такое расстояние, что остановить и вернуть его было невозможно. Направление движения через поле, заросшее кустарником, Вася выбрал, сориентировавшись по корме самоходки, не подумав второпях о том, куда она в действительности развернута.

Еще более страшное случилось минутой позже — теперь уже на глазах командира и наводчика: два здоровенных немца в касках прыгнули одновременно из кустов на Васю, сграбастали его, разоружили и, заломив руки за спину, потащили, угощая пинками, с собой, как замковый ни упирался…

За рекой, на нашем берегу, сработали гвардейские минометы, и впереди, на поле, и у подножия холмов, и на самих склонах вскоре забушевали смертоносные огненные смерчи.

— Все! — тяжело выдохнул Митя Салов.

Примерно минут через двадцать (кто их тогда считал?) после ухода Шияна раздался стук в башню слева. Наводчик приготовил гранату, вытолкнул заглушку и крикнул:

— Кто таков?

— Это я, Шиян!

— Покажись!

В круглое отверстие Салов в самом деле увидел отошедшего несколько шагов в сторону замкового, улыбающегося во весь рот. Вася был без шлема, с заплывшим глазом и разорванным до плеча рукавом. Кроме своего ППС, висевшего на груди, у старшего сержанта было еще два автомата, немецких, закинутые крест-накрест за спину.

Экипаж, уже и не чаявший увидеть своего товарища живым, возликовал. Нил, пряча улыбку и полуобернувшись на водительском сиденье, чтобы видеть Васю, не без иронии заметил:

— Действие второе. Возвращение блудного отрока Васьки с того света. С содержанием первого действия нас уже ознакомил командир. Слово за главным героем.

Очутившись на своем месте, среди приятно изумленных друзей, гвардии старший сержант смущенно доложил командиру, что приказания не выполнил. Тот перебил, отмахнувшись:

— Знаю. Говори, как жив остался.

— Да через «катюшку».

— ?..

— Как только заиграла она, сердечная, на нашем бережку, оба фрицуги разом сунулись носами в землю и меня с собой уронили, за руки придерживают. А как запели в воздухе эрэсы, так они меня отпустили и ладонями прикрыли себе шеи пониже касок — для пущей безопасности. «Ну, — думаю, — Васылю, тикать трэба, покы ци дурни землю нюхают. Лучше от своей „катюши“ умереть, чем от руки этих поганых вражин». Только подумал я это — позади как жахнет. На нас сверху земля посыпалась, горящие ветки и трава в воздухе закружились. Приподнимаюсь — немцы лежат, а зады у них от крупной дрожи трясутся. Тут впереди еще взорвалось. Схватил я автомат, который поближе, и с размаху по каске дюжего, того, что фотографию мне разукрасил…

— Ничего, — вставил Нил, — зато теперь ночью без плафонов в башне светло будет.

Все заулыбались, а Вася, согласно кивнув, закончил:

— Попотчевал я без промедления и второго, подобрал остальные автоматы и — домой.

— А что же не пристрелил?

— Другие набежать могли. Где они в кустах — не видно. Жаль, ножа не было.

На поле тем временем стало потише, так как наши самоходки уже перевалили через гряду прибрежных холмов и противник перенес огонь. Экипаж Нила почти без помех самостоятельно управился с порванной гусеницей.

Вася Шиян и здесь, на 3-м Прибалтийском, был ранен во время полуторамесячного наступления, но через несколько дней, едва оправившись от раны, он сбежал из госпиталя и возвратился в свой экипаж. Бледность еще не совсем сошла с его лица.

Сегодня мы тщательно произвели средний техосмотр машин, готовясь к наступлению на Валгу (Валку). На стоянке нашей побывал, видимо, случайно необычный гость — военторговская автолавка, которая привезла сухое красное вино и одеколон «Тройной». Этими редкостными товарами военторг снабжает только офицеров (раз в год и по специальным карточкам). Мы с Нилом тоже получили по литру кислятины, которая отдавала ржавой железной бочкой, и по два флакончика одеколона.