Электрон Приклонский - Дневник самоходчика

• Название: Дневник самоходчика
• Автор: Электрон Приклонский
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Военная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3516-2

Дневники Электрона Приклонского, кавалера нескольких орденов Отечественной войны, — увлекательный и честный рассказ о военных буднях механика-водителя тяжелой самоходной установки ИСУ-152. Молодой офицер принимал участие в боевых действиях на территории России, Украины, Латвии, Эстонии, Польши, сменил несколько боевых машин, каждый раз оставаясь в живых лишь чудом. Самоходка стала его верной боевой подругой и родным домом. Но тяжелая машина была исключительно трудна в вождении и требовала ежедневного технического обслуживания. Технику-лейтенанту Э. Е. Приклонскому не раз приходилось вызволять ее из болот и проталин, вытаскивать из кюветов, восстанавливать узлы и агрегаты буквально из обломков. Фронтовые хроники содержат массу тактических примеров использования тяжелой самоходной артиллерии в различных видах боя.

---

— Да не спереди — сзади?

Проведя ладонью пониже гимнастерки, задеваю пальцами за большую прореху на выпуклом месте. Щеки и уши мои загорелись, и я опустил голову. Очень эффектно, наверно, выделялась на темно-синем фоне белая полоска материи от новых кальсон!

— Ничего, бывает, — утешает меня подполковник. — А теперь идите немедленно в хозчасть к начальнику ОВС и получите новые. Гвардейцу не пристало щеголять в таком виде. После боя, в первую же свободную минуту, он обязан привести в полный порядок не только свое оружие, но и обмундирование. Не оправдывайтесь. Солдат должен видеть все, даже позади себя.

Начальник ОВС, капитан, восседал в палатке с откинутым пологом, перед ящиком, служащим ему столом. Выслушав меня, он потребовал вещевую книжку, полистал ее и заявил, что новых брюк не выдаст, так как не вышел еще срок носки старых.

— Но ведь не на печке же я их прожег! — вырывается у меня. — На вас-то прекрасные брюки, и наверняка не последние, а мои летние по вине ваших же хозяйственников в РТО накры…

— А вы, молодой человек, — прервал меня капитан ехидным голосом, — и служите-то всего без году неделю. Вот потрубите с мое — и у вас запас будет. Вы свободны!

— Будет… — чуть не задохнувшись от возмущения, подтвердил я, — если не сгорю… — и выбежал из палатки.

Сгоряча я решил обратиться к командиру полка за письменным распоряжением для начальника ОВС, но передо мною на дорогу медленно выехал из-под деревьев, тонко жужжа мотором, «Шевроле» с дымящейся кухней на борту. Сейчас повезут обед на передовую. Махнув рукой на брюки, вскакиваю на грузовик и еду к друзьям, но «Шевроле», буксуя по отвратительной дороге и визжа от натуги, привез меня совсем на другой участок, и пришлось возвратиться к штабу.

Едва успеваю «замаскироваться» в тени и приняться за письмо «домой», то есть в Сампур к матери, как прибегает за мною посыльный из штаба. Приказ короток: срочно принять машину из 2-й батареи. Комбат-2 — гвардии лейтенант Иван Кугаенко, маленький черненький крепыш; он же командир этой машины. Хороший парень. И экипаж мне понравился сразу. В машине имеются кое-какие неполадки. Злосчастные дыры исчезают под комбинезоном, доставшимся мне в наследство от предшественника, и я начинаю знакомиться с машиной. Уточнив неисправности, приступаю с помощью экипажа к ремонту.

9 августа

Ночи как раз хватило, чтобы привести машину в относительный порядок, и рано утром мы присоединяемся к «ходячим» боевым единицам. Полк уходит вперед, сбивая неприятеля с позиций, «насиженных» фашистами за дни перерыва в нашем наступлении.

10 августа

Хорошо идем! К вечеру с ходу перерезали шоссе Псков-Рига и прочно оседлали его. Во время атаки сгорела прямо на асфальте ИСУ-122 (судя по номеру на башне — из 326-го гвардейского). Она стоит недалеко от нашей самоходки, развернувшись поперек шоссе. Кто-то из экипажа ее, спасаясь от огня, полез через десантный люк ногами вперед, да так и остался сидеть под днищем, а голова и грудь — в машине. Комбинезон на мертвеце сгорел почти до пояса. Лучше уж гореть с ног: они все-таки в сапогах…

11 августа

С рассветом, оставя за спиной всходящее солнце, — вперед, сидя на плечах отступающего противника. На марше (машина-то потрепанная) случилась заминка со скоростями. После прохождения заболоченного участка не выключилась четвертая передача (мы двигались на замедленной). На такой скорости не то что за немцами, за своими машинами не угонишься. Постепенно отстаем. Кугаенко спрашивает, в чем дело. Докладываю. Узнав, что за полчаса неисправность можно устранить, командир приказывает остановить машину. По правую сторону дороги, в десятке метров, недавно брошенная немцами противотанковая батарея: стволы у пушек еще горячие. Пока ребята отвинчивают болты, которыми крепится наклонный броневой лист над трансмиссионным отделением, надо сменить свои драные брюки на новые трофейные. Они похожи по форме на наши, только у них прострочена стрелка, чтоб всегда казались наглаженными. Только снял комбинезон и разулся — «Виллис» подкатывает. Выходит из него полковник незнакомый, должно быть из дивизии, которой мы приданы:

— Кто командир? Почему стали?

Комбат доложил.

— Где механик?

Поспешно застегнув верхнюю пуговицу на своих диагоналевых и сунув ноги без портянок в широкие кирзовые голенища, вскакиваю:

— Здесь!

— В чем дело, лейтенант? — кричит полковник.

Коротко объясняю ему причину остановки и, увидя, что ребята уже поддели ломом броню, прошу дать минут двадцать на устранение неисправности.

— Машина ваша на ходу?

— Так точно! Но…

— Никаких ремонтов! Немедля вперед! Там ваши товарищи кровь проливают, — патетически гремел неизвестный начальник, и вытянувшийся по стойке «смирно» Кугаенко слегка поморщился: он не любитель выспренних выражений, — а вы тут… в барахле копаетесь! — заметив лежащие в траве галифе, гневно заключил полковник.

При этих словах его адъютант, стоящий рядом, скорчил гадливо-презрительную мину, быстро нагнулся, поднял с земли никелированную немецкую зажигалку — подарок замкового Кирюши Тихонова — и, сильно размахнувшись, сделал вид, что швырнул ее в поле. На самом же деле она оказалась ловко зажатой у него в кулаке, который он, немного помедля, опустил с самым невозмутимым видом в карман шаровар. Вот фокусник! Ему бы в цирк…

Обидно, когда начальство рубит сплеча, не разбираясь, что к чему, но ничего не поделаешь. А я-то тоже хорош! Как будто в машине нельзя было переодеться…

— Есть отставить ремонт! — отвечаю и лезу на корму к ребятам помогать.

Болты мы ставим на места через один, чтобы сэкономить время. А каретку в КПП не сегодня так завтра все равно выводить из зацепления придется. Полковник нетерпеливо посматривает, сидя в «Виллисе», в нашу сторону. Хорошо еще, что крышку КПП мы не успели снять до его приезда. Наконец последний болт затянут, и, предводительствуемые полковником, словно он лучше нас знает, куда нам ехать, «пилим» на четвертой передаче со скоростью всего 10–12 километров в час. Минут через пятнадцать такой езды «Виллис» прибавляет скорости и исчезает из глаз, а мы, не решаясь остановиться, продолжаем ползти и только к ночи догоняем своих, хотя могли бы это сделать, если б нам не помешали, за какой-нибудь час-другой.

12 августа

Всю ночь полк преследует врага, буквально наступая ему на пятки, и целую ночь я мучаю несчастную машину, ведя ее на одной и той же передаче. Если встречался труднопроходимый участок (а это случилось несколько раз), то, преодолевая его, я регулировал скорость оборотами двигателя да обеими «планетарками» одновременно. При остановке колонны двигатель мой, естественно, глох, и заводить его приходилось с буксира, а когда рядом не оказывалось ни самоходки, ни танка или из-за сложившейся обстановки им было просто не до нашей машины, я заводил двигатель, выключая главный фрикцион, чтобы не мешала включенная передача, а движение начинал с бортовых — прыжком. И главный грелся. При коротких задержках, чтобы не заглушить мотора, тоже приходилось выжимать педаль сцепления, опять же «разогревая» главный фрикцион. Так помог потрепать машину неизвестный полковник, к сожалению, в технике профан, хотя он и действовал в тот момент, побуждаемый самыми лучшими чувствами… К утру я уже затруднялся определить, кто больше устал за истекшие полсуток: наша машина или ее водитель. И угораздило же нас остановиться тогда на самом виду, да еще и у дороги, со своим ремонтом!

Ранним утром, когда наша колонна, состоявшая из нескольких ИСУ-152 и Т-34-85, вынуждена была задержаться для заправки горючим и снарядами, мы успели-таки выбить треклятую шестерню из зацепления. На кулисе, против прорези для четвертой передачи, выбиваю зубилом приметный крест, чтобы, увлекшись, не «воткнуть» случайно рычаг в запретную прорезь.

Днем продолжаем гнать фрица, который отстреливается кое-как, второпях. Пехоты нашей давно что-то не видно.

На нашей машине, отлично идущей, сегодня многолюдно и весело: кроме трех наших автоматчиков, на броне едут два пассажира — приблудившийся бронебойщик со своей долговязой «пушкой» и санинструктор Нина, Федькина зазноба.

Во второй половине дня стала появляться фашистская авиация. Чем это вызвано — нам понятно, и мы ухо держим востро. Сначала самолеты налетали поодиночке или в паре, но мы продолжали движение в колонне, на ходу увеличивая дистанцию между машинами и прибавляя скорости, так что немецкие бомбы понапрасну валили лес либо буравили болота по обеим сторонам дороги.

Надолго запомнится конец дня: на нашей машине из десяти человек совершенно невредимым, кроме меня, остался только заряжающий гвардии старший сержант Николай Зайцев. Серьезно ранило наводчика гвардии старшину Павла Лукина, двух автоматчиков и Нину, оцарапало замкового гвардии старшего сержанта Тихонова Кирилла, последнего нашего автоматчика и комбата. Незнакомый солдат-бронебойщик был убит наповал.