Бейтс Болдуин - Воин султана

• Название: Воин султана
• Автор: Бейтс Болдуин
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00319-4

Эжени попала в Марокко пленницей султана. Здесь она встретила человека, которого когда-то нежно любила — шотландца Дика Мак-Грегора, теперь офицера султанской службы в красной феске. По воле судьбы Дик вынужден был покинуть родину, принять ислам, изменить всю свою жизнь — но он никогда не переставал любить подругу далекой юности. Тогда почему же он так гордится двумя женами и множеством наложниц? Как же он может осквернять свою любовь, предлагая Эжени стать третьей женой в его гареме?

---

Вместо того чтобы ринуться вперед, жеребец, похоже, решил, что это-то и есть его главный враг. Он остановился, снова попятился, и на мгновение всем показалось, что животное неизбежно растопчет в кашу не успевшего подняться Абдаллаха.

Так бы и случилось, поскольку никто из свиты Абдаллаха и из людей Аит Муса действовать не решался. Но в тот момент, когда копыта уже опускались, откуда-то — никто не понял, откуда — к ним метнулась оборванная фигура и бросилась к голове коня.

Неожиданное явление заставило животное шарахнуться, и копыта, хотя и почти задели одежду принца, опустились на землю достаточно далеко, чтобы тот успел откатиться в сторону и подняться на ноги. Абдаллах выхватил кинжал, бросился к коню и уже готов был вонзить клинок ему в горло, но Дик, сумевший, к всеобщему удивлению, успокоить коня, удержал его руку.

Момент был напряженный.

— Он убил бы меня, если бы не ты! — прохрипел Абдаллах.

— Но он тебя не убил. Я же остановил его.

Рука Абдаллаха медленно опустилась, пока он разглядывал оборванное, пахнущее навозом существо.

— Значит, ты смог бы ездить на нем?

Впервые в жизни Дик сдержал свой нрав и подумал, прежде чем ответить.

— Да, ваше величество! И вы могли бы, будь он как следует приучен к поводу. Нельзя винить животное за его инстинкт!

Абдаллах отступил на шаг. Лицо его было черным от гнева.

— Ну-ка, поезжай!

Дик повернулся, осторожно поглаживая ноздри коня, и взлетел в седло. На мгновение конь вроде бы растерялся, не понимая, что случилось, а потом галопом понесся через двор и ринулся в сад. Но Дик не позволил жеребцу опустить морду и выгнуть спину, а повернул и направил обратно к ожидающим людям. И тут-то душа у него ушла в пятки — неожиданно он осознал всю безумную смелость своего дерзкого поступка.

Но Абдаллах уже успел остыть. Он взглянул на белого коня, на Дика и повернулся к высокому человеку в коричневых широких шароварах и мягких красных сапогах, что свидетельствовало о его принадлежности к личной гвардии принца.

— Ты, Якуб, проследи, чтобы этого парня отмыли и одели как положено. И вечером приведи его ко мне. Жеребца поставь на конюшню. Мы еще поглядим, стоит ли парень того, чтобы ездить на нем!

Высокий мужчина, глаза у которого, как с изумлением заметил Дик, были голубыми, словно летнее небо, почтительно поклонился, повернулся, оценивающим взглядом скользнул по Дику и знаком приказал идти за ним. Дик решил, что это один из диких берберов с гор, и пошел следом не без дурных предчувствий. Не успели они миновать садовые ворота, как высокий человек заговорил:

— Ты не обидишься, парень, если я попрошу тебя идти позади и немножко в сторонке? Не то чтобы я имел что-нибудь против, но от тебя так воняет, что мой желудок прямо просится наружу! Но мы это дело поправим. Можешь называть меня Якуб эль-Аббас, Лев, хотя когда-то я был просто Клюни Гленгарри из Лох-Шил — вот так-то.

Он умолк, удивленный, потому что Дик воскликнул:

— Гленгарри? Значит, ты не… А мое имя Мак-Грегор — Дик Мак-Грегор.

Горбоносый человек уставился на него.

— Мак-Грегор? Ох! Ты из Данбартона или из Перта?

— Нет. Можно сказать, я Мак-Грегор с Бак-Хилл.

Высокий человек посмотрел на него с сомнением.

— Это где-то в низинах?

Дик хихикнул.

— Да, плантация Бак-Хилл находится в Вирджинии. Там действительно невысоко.

Глава третья ПАСЫНОК АЛЛАХА

Впервые Дик вошел в собственно город. Улицы кишели народом. Дерб С'мене показалась ему, привыкшему к простору дворцовых садов, невозможно узкой и переполненной людьми. На самом деле это была самая широкая улица в городе. Двое мужчин могли пройти по ней, вытянув руки в стороны на всю длину, и кончики их пальцев лишь едва задевали бы стены. Улица была вымощена крупными истертыми булыжниками, а сточную канаву, проходившую посередине, накрыли старыми мельничными жерновами, которые сильно шатались, когда на них наступали.

Множество людей всех возрастов, цветов кожи, различного роста и внешности толкались в воротах и заполняли улицы. В казавшейся непроходимой давке погонщики ухитрялись проводить мулов, верблюдов, ослов и даже отары перепуганных лохматых овец. Время от времени проезжала какая-нибудь важная персона, а впереди бежали два раба, размахивая направо и налево внушительными палками и крича: «Бал-ак! Балак!» — «Дорогу! Дорогу!» И Дик посмеивался про себя, видя, что сам Якуб эль-Аббас, не говоря ни слова, ловко увертывается от них.

И в этой толпе даже Дика, хотя он был оборван и грязен, осаждали нищие, слепые с заплеванными бородами, больные, едва ковыляющие на слоновых ногах, прокаженные, протягивающие руки, похожие на когти, с криками: «Флус аль Аллах! Флус аль хамдуллилах!» — «Денег для Аллаха! Денег за благословение Аллаха!».

Но сутолока и теснота на Дероб С'мене были еще ничто по сравнению с более узкими и темными проходами, куда они свернули. На полпути через город эль-Аббас резко повернул влево, на темноватую Дерб Филала, тянувшуюся между глухими стенами. Здесь человек, уперев руки в бока, оцарапал бы себе оба локтя. Улица была немощеная и, хотя дождь не шел уже очень давно, покрыта тошнотворной грязью. По обеим сторонам тянулись высокие дома, выходившие на улицу глухими стенами, кое-где соединенными арками, еще больше затемнявшими узкий проход. Изредка между домами встречались просветы, где над высокой садовой стеной, увенчанной ослепительно яркими цветами бугенвиллеи или золотыми и пурпурными вьюнками, сияло солнце. Время от времени улица расширялась, образуя небольшие площади, где из стенок, украшенных сине-золотой изразцовой мозаикой, выбивались вечно журчащие струи фонтанов. Каждое четвертое-пятое здание казалось Дику мечетью или медресе, мусульманской семинарией, увенчанными высокими минаретами с плоскими фасадами, где вот-вот появится седобородый муэдзин, созывающий правоверных на молитву.

За мечетью Филала они вошли в район, называемый Кисарийа. Улицы здесь были перегорожены, и по ним не разрешалось проводить животных; идти тут было несколько легче. В этом районе располагались улицы кожевников и чеканщиков, шорников и сапожников, бакалейщиков и пекарей, столяров и оружейников, медников и портных, гончаров и слесарей; у всех было свое постоянное место, так что если человеку требовался новый кинжал или плащ, ему следовало только прийти на улицу оружейников или портных, где он мог сравнить цены и качество всех таких товаров в городе, прежде чем сделать выбор.

Миновав Кисарийю, они снова погрузились в сумрачные лабиринты. В конце концов, у Дика закружилась голова и он не уставал удивляться, как это Якуб эль-Аббас ухитрился запомнить дорогу до извилистой и скользкой Дерб Ахмед бен-Хадра. Там, наконец, Якуб остановился у ворот под низкой аркой в садовой стене и обратился к Дику, почти извиняясь:

— Мы пройдем здесь, если ты не возражаешь.

— Конечно, о чем ты говоришь!

Дик удивленно взглянул на него.

К воротам вели несколько ступенек, и мужской голос спросил по-арабски, кто стучится.

— Фатах, собака! Открывай эти проклятые ворота! — прорычал эль-Аббас, чего, по-видимому, было достаточно, потому что ворота немедленно распахнулись, явив взглядам маленького сморщенного негра.

За воротами находился красивый тенистый сад, где были аккуратно высажены апельсиновые, абрикосовые и миндальные деревья, а в середине, в тени четырех корявых олив, бодро журчал красиво выложенный плитками фонтан.

Эль-Аббас мотнул головой в сторону чернокожего карлика.

— Это Фатах, мой управляющий.

Они остановились возле фонтана, и Гленгарри, обратившись к Фатаху, быстро отдал какие-то приказания на арабском — Дик не успел ничего разобрать. Маленький человечек захихикал, поклонился и исчез в недрах большого, беспорядочно построенного дома в верхнем конце сада. Гленгарри покосился на Дика и немного отошел в сторонку.

— Боже правый! Ну ты и с душком!

— Что… — начал было Дик, не понимая.

— Снимай свои тряпки, — перебил его шотландец, — и выкинь их за ограду.

Дик повиновался. Вернувшись, он обнаружил, что маленький Фатах принес белую рубашку, свернутый бурнус под мышкой и пару огромных желтых шлепанцев. С ним пришли два дюжих темнокожих парня, одетых в простое белое платье, каждый с пустым ведром.

— Познакомься, — проворчал Клюни, обращаясь к Дику, — это еще двое моих слуг, Масауд и Белал.

Рабы не спеша наполняли ведра из фонтана, затем шагнули вперед и, прежде чем Дик успел сообразить, с двух сторон окатили его с головы до ног.

Якуб эль-Аббас стоял в сторонке и с явным одобрением наблюдал, как рабы выплеснули с полдюжины ведер воды каждый на отплевывающегося Дика. Потом они вопросительно взглянули на хозяина, и тот кивнул.