Иван Черный - Данные достоверны

• Название: Данные достоверны
• Автор: Иван Черный
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1968

Аннотация издательства: «В августе сорок второго года по заданию Генерального штаба в районе Житковичей на Булевом болоте приземлился с парашютом капитан И. Н. Черный. Ему предстояло собрать информацию о противнике в Бресте, Барановичах, Пинске, Ровно, Ковеле, взять под контроль железнодорожные перевозки фашистов, определить расположение их крупнейших авиационных баз, следить за перемещением воинских частей. Советский офицер успешно выполнил задание. Его бойцы совершали дерзкие диверсионные акты, добывали ценнейшую информацию. Они обнаружили и описали вражеские танки и самоходные установки «тигр», «пантера» и «фердинанд», а весной сорок четвертого года проникли за Буг и с помощью польских патриотов начали разведку Варшавы, Люблина, Демблина. Обо всем этом и рассказывается в книге».

Приводится разметка страниц в соответствии с печатным оригиналом. Номер страницы указывается в квадратных скобках и ставится в конце страницы, которую обозначает. От следующей страницы номер отделяется пустой строкой.

---

Одеваясь в крестьянское рядно, он запрягает бричку, едет в город на базар. На бричке какая-нибудь ерунда для отвода глаз полицейским, а у возницы под рубахой, за поясом брюк, кольт.

Оставив бричку на базаре, задав коням овса, Иван Павлович начинает обход лавок.

Следует строгой системе, соблюдает очередность.

Лавка колбасника.

— Дзень добры, пане!

— Дзень добры! Что прикажете? Колбасы, мяса?

— Я от советских партизан, — сообщает покупатель. —

[270]

Мне просто нужны деньги. Пан сотрудничает с гитлеровцами или пан честный поляк?

Пан хочет быть честным.

— Сколько? — спрашивает он.

Иван Павлович уже оценил лавку.

— Триста злотых, — говорит он. — Если нету сейчас, могу зайти позже.

— Зачем позже?!.

Не приходится заходить позже ни к зеленщику, ни к скупщику одежды, ни к торговцам мукой...

К обеду за пазухой у Ивана Павловича лежит несколько тысяч злотых. Эти деньги мы раздаем командирам отрядов и групп для расплаты с крестьянами за питание. Командиры платят щедро. Крестьяне довольны. Мы тоже. Не знаю, что думают по этому поводу торговцы, облагаемые «контрибуцией», но фашистам они не жалуются. А Иван Павлович, войдя во вкус, совершает и более рискованные комбинации. Например, продает колбасникам скот, отбитый у немцев. Выручка от сделок опять же идет в казну отряда...

Летят партизанские брички, летят!..

До разгрома постарунков немцы свободно разъезжали по всем дорогам, заявлялись в деревни втроем или впятером. Теперь они сидят в городах, а если и выбираются в села, то только крупными отрядами, в сопровождения танков.

Танковые визиты малоприятны. Мы минируем дороги. Несколько танков подрываются. После этого немцы перестают пускать их на проселки. А отряды гитлеровцев без танков нам не страшны. На автоколонны устраиваем засады. Горят немецкие машины, а сами гитлеровцы часто бегут, даже не подобрав убитых. И теперь, только завидев партизанские брички, фашисты едут по шоссе своей дорогой, нередко прибавляя газку...

Брички летят по Люблинщине! Партизанские брички с пулеметами! 

25

Двадцать второго апреля Николай Аванесян отстучал:

«Отряд Алексеева прибыл в Липины и приступает к действиям».

[271]

В штабе не сомневались, этот отряд справится с порученными ему диверсионными заданиями: не зря люди столько лет обживали здешние края!

Но ведь нашим товарищам предстояло наладить и разведывательную работу в районе, то есть охватить своей сетью весь треугольник, образуемый городами Гарволин — Демблин — Желихов.

Как это удастся?

Нас в первую очередь интересовали аэродромы в Демблине, Уленже и Подлудове, железные дороги Демблин — Варшава, Демблин — Луков и Демблин — Люблин, а также шоссе Люблин — Варшава и оборонительные сооружения немцев по западному берегу Вислы.

Особое значение приобрели в ту пору железная дорога Демблин — Варшава и шоссе Люблин — Варшава, так как именно по ним гитлеровцы резко увеличили перевозки войск и техники.

Командиру разведывательной группы Григорию Басарановичу пришлось работать исключительно на этих магистралях и на разведке оборонительных сооружений по западному берегу Вислы.

Разведка всех других объектов ложилась на плечи Николая Широкова.

Басаранович был достаточно опытен и искушен в наших делах, да и группа его состояла из старых разведчиков, ходивших еще под Барановичи, Пинск, Ганцевичи и Житковичи. Вдобавок Басаранович прекрасно знал польский. Уже на пятый день пребывания на северо-западе Люблинщины Басаранович привлек к работе стрелочника со станции Жичень, а в начале мая заполучил информаторов еще в семи важных пунктах.

У Широкова не было таких преимуществ. Польского языка он не знал, старых разведчиков у него почти не имелось.

Каково же было наше удивление, когда уже в конце апреля, то есть через неделю после прибытия под Демблин, Широков стал давать прекрасные сведения по Демблинскому аэродрому и по движению вражеских составов по дороге Демблин — Люблин.

Он рассказывал:

— Помните, товарищ подполковник, Серафим при первой встрече про парнишку одного помянул, про Метека? Ну про того, чей приятель на Демблинском аэродроме электриком?.. Вот с этого Метека я и начал. А у

[272]

него, оказывается, еще друзья в отряде имеются. Все местные ребята. Помещиков своих и немцев ненавидят — не заговаривай. Как бешеные делаются. У одного дивчину фрицы испортили, у другого брата в Германии сгноили, у третьего батьку к стенке поставили... Я им говорю: хлопцы, надо все про гадов немецких разведать. Отвечают: только скажите, что надо, все сделаем. Ну, и стал я с ними гулять по деревням... Есть такой парнишечка — Русеком звать. Тот быстренько в Демблин смотался, потом вместе с Метеком на аэродром Демблинский наведался, к товарищам... У Хенека Войтеховского знакомых на станциях Леопольдов и Кшивда полно. Сводил он меня туда. А на аэродромы в Подлудове и Уленже Манек Медуховский нас вывел...

Замечательные польские юноши-патриоты, воевавшие в отряде Серафима Алексеева, оказали нашей разведке неоценимые услуги, а потом и сами сделались заправскими разведчиками.

Именно благодаря этим восемнадцатилетним парням смог Широков уже 29 апреля сообщить, что Демблинский аэродром является весьма значительной немецкой военно-воздушной базой, где, в частности, проходят обучение наспех набранные юнцы летчики.

На Демблинском аэродроме, как узнал Широков, в апреле постоянно находились восемьдесят пять «хейнкелей», двадцать «юнкерсов» и тридцать пять «мессершмиттов».

В охране и персонале аэродрома насчитывалось тысяча семьсот солдат и офицеров.

Впоследствии разведчики Широкова «освоили» аэродромы в Подлудове и Уленже, сообщив по ним такие же точные данные.

Повезло Широкову и с разведкой Варшавы. Впрочем, «повезло» — не то выражение. Ему не могло не повезти: население любило советских партизан.

Вышло так. По возвращении в Липняки Серафим Алексеев навестил польскую крестьянку Квашневскую, скрывавшую его в сорок втором году от преследований: Серафиму не терпелось поделиться со старым другом радостными вестями из Москвы.

Тут, у Квашневской, он неожиданно встретил своего верного товарища, племянницу Квашневской — Стасю.

Стася помогала тетке прятать русского солдата. Работала она санитаркой в немецком госпитале в Варшаве и впоследствии не раз привозила русским воинам медикаменты,

[273]

а когда Серафим собрал отряд, стала доставать и патроны к немецким автоматам. Патроны эти Стася добывала через знакомых на патронном заводе. Возила она боеприпасы в чемоданчике с красным крестом. И то ли этот чемоданчик, то ли красота двадцатишестилетней женщины, то ли удивительное самообладание при обысках, которым немцы постоянно подвергали пассажиров поездов, — но что-то всегда выручало Стасю Квашневскую.

Вынужденный отойти с отрядом за Буг, Серафим потерял молодую женщину из виду в ноябре сорок третьего года. И вот они снова вместе!

Алексеев рассказал о Стасе Широкову и добавил:

— Она хочет опять возить патроны.

— Ни в коем случае! — запротестовал Николай. — Незачем подвергать Станиславу риску. Она может принести гораздо большую пользу.

Широков познакомился со Стасей. Попросил запоминать опознавательные знаки на технике противника в Варшаве, посоветовал расспрашивать немецких солдат, лежавших в госпитале, о том, где они служили, как их ранило, откуда их привезли, выяснять настроения...

— Выказывайте им участие, — советовал Широков. — И слушайте, что они выболтают.

Станислава приезжала к тетке раз в неделю. И мы регулярно получали любопытную информацию о войсках противника в Варшаве.

Стало быть, под Демблином дела налаживались.

Налаживались они и в других местах.

Используя связи, нащупанные еще Михаилом Горой, Анатолий Седельников послал первых разведчиков в город Люблин.

Город этот никогда не был крупным промышленным центром, а в годы немецкого нашествия и совсем захирел: работали только три фабрики — обувная, спичечная и консервная, да было налажено производство стеариновых свечей.

Но Люблин был крупнейшим железнодорожным узлом. На станции Люблин имелись два главных пути и сто сорок восемь запасных (пять для пассажирских составов и сто сорок три для товарных).

Со стороны города Хелм на станции было сто три выходные стрелки.

Три водонапорные башни (одна на товарной станции и две на центральной), два депо с пропускной способ-

[274]

ностью от двух до пяти паровозов в день, десять маневровых паровозов, различные мастерские, где трудились около трех тысяч рабочих...