Йен Пирс - Последний суд

• Название: Последний суд
• Автор: Йен Пирс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028583-3, 5-9713-0077-6

«Казнь Сократа». Отнюдь не примечательное полотно, которое искусствовед Джонатан Аргайл сопровождает из Парижа в Рим.

Но почему нового владельца картины неожиданно убивают? Почему за этим преступлением следуют другие — связанные между собой лишь «Казнью Сократа»? Какая тайна скрыта в полотне малоизвестного художника?

Джонатан Аргайл, «доктор Ватсон в юбке» Флавия ди Стефано и генерал Боттандо понимают — мотив убийств надо искать где-то в истории картины…

---

С победоносной улыбкой Джонатан оглядел собеседников.

— Если вы считаете, что в этой картине кроется какая-то тайна, то я сказал вам, где ее искать.

Флавия обдумала его слова.

— Жаль, что ты только сейчас об этом догадался, — сказала она.

— Лучше поздно, чем никогда.

— Надеюсь, что так.

— Ты считаешь, в этом что-то есть? — спросил ее Боттандо.

Она еще немного подумала.

— Я думаю, нам пора заканчивать с этим делом. Так или иначе. Нужно проверить эту картину, и в зависимости от того, найдем мы в ней что-либо или нет, будем делать выводы. Возможно, моя догадка подтвердится.

— Ты можешь заняться этим сама?

— Думаю, да.

— Ну разве она не умница? — восхищенно сказал Аргайл. — Что бы вы без нее делали, генерал?

— Скрипел бы себе потихоньку, — ответил Боттандо.

— Я безумно рад, что мы скоро поженимся, — продолжил Аргайл. — Какое счастье — иметь такую сообразительную жену!

Боттандо счел это высказывание неуместным.

— Мои поздравления, — сухо уронил он. — Надеюсь, вы будете очень счастливы. Давно пора, на мой взгляд. А теперь о деле. Флавия, дорогая, ты уверена, что справишься?

— Позвольте мне довести дело до конца самостоятельно. Если поход к Рукселю ничего не даст, мы по крайней мере будем знать наверняка: разгадки этого дела не существует, и поставим в расследовании точку. Договорились?

Боттандо кивнул:

— Наверное, так будет лучше всего. В идеале хотелось бы посадить убийцу за решетку. Но если это невозможно, то хотя бы закрыть дело. Как ты планируешь действовать?

Флавия улыбнулась:

— Прежде всего я хотела бы проконсультироваться. И на этот раз мы пойдем прямой проторенной дорогой. Короче, мы возвращаемся в Париж.

ГЛАВА 18

Скорее бы уж все закончилось, думала Флавия, поднимаясь по трапу самолета. Некоторые бизнесмены за сутки успевают посетить несколько стран, пересаживаясь с самолета на самолет, но она не бизнесмен и не в состоянии беспрерывно мотаться по Европе. Она уже не помнила, какое сегодня число и день недели. Нет, так не может дальше продолжаться: всякий раз, как она пытается преклонить голову и проспать всю ночь напролет, ее моментально лишают такой возможности.

За прошедшую неделю она единственный раз проспала спокойно целую ночь.

За последние дни она вконец измоталась и чувствовала, что нервы ее взвинчены до предела. Она была готова взорваться от малейшего пустяка.

Аргайл, уловивший ее состояние по разным мелким признакам, счел за лучшее оставить ее в покое и благоразумно молчал на протяжении всего полета, погрузившись в собственные мысли. Он уже усвоил, что трогать ее в такие моменты не стоит: пытаясь развеселить ее, он может добиться прямо противоположного эффекта.

Кроме того, ему и самому было не до веселья. Он не знал, о чем думала в данный момент Флавия, но сам он думал, что ему страшно надоело участвовать в этом расследовании. Одно дело, когда люди просто воруют картины. Ну хорошо, если просто убивают — такое тоже не редкость, к этому все привыкли. Но в этом деле оказалось столько несчастных людей — несчастных на протяжении всей своей жизни; людей, не имеющих никакой надежды на счастливые перемены. Аргайлу хотелось, чтобы все вокруг были счастливы или хотя бы довольны своей жизнью; каким бы наивным это ни казалось со стороны, но он считал простое человеческое счастье неотъемлемым правом каждого живого существа.

В этом осточертевшем ему расследовании все поголовно были несчастны. Например, Мюллер, который рос вдали от родителей, а став взрослым, узнал, что его отец был предателем. Можно сказать, Мюллеру еще повезло: он по крайней мере не успел узнать, что его мать до сих пор жива и так ужасно страдает. А каково было ей самой прожить сорок лет полным инвалидом, не имея ни малейшей надежды на выздоровление? А сын Эллмана, возненавидевший собственного отца до такой степени, что начал шантажировать его, оправдывая шантаж благородными целями?

Только Руксель с внучкой, казалось, избежали печальной участи. Руксель подошел к старости, окруженный любовью и почетом и опекаемый своей красавицей внучкой; всю жизнь он провел в блаженном неведении относительно страданий всех этих людей. Но возможно, так будет не всегда: прошлое может настигнуть и его. Пока он единственный из всех участников истории оставался в стороне. Но это лишь пока.

Добрейший старина Бирнес лично отвез Аргайла и Флавию в аэропорт, дал им денег и даже сам купил билеты — правда, выразил уверенность, что итальянское правительство непременно вернет ему этот долг. Даже его жена немного оттаяла и наготовила им в дорогу сандвичей. Аргайл попытался объяснить Флавии, что она совсем не злая, просто у английских женщин такой характер: сердце у них настолько мягкое, что им приходится прятать его под титановой оболочкой. Они могут быть очень добрыми, только боятся, чтобы кто-нибудь этого не заметил. Если им сказать об их доброте, они страшно сердятся и наотрез отказываются от этого качества. Вот такая странная национальная черта.

Боттандо остался дома развлекать Элизабет Бирнес. Кстати, эти двое прекрасно поладили друг с другом. Покидая дом Бирнеса, Флавия с Аргайлом заметили на кухне Боттандо — он блаженно распивал вино и одобрительно наблюдал за передвижениями хозяйки, которая пыталась приготовить что-нибудь съедобное. Разумеется, он останется у них на обед и скорее всего переночует. Хорошо устроился — наслаждается себе жизнью и ни о чем не думает.

Эта мысль распирала их обоих, когда они уселись в машину Бирнеса и отъехали от дома. Какое несправедливое распределение обязанностей, думала Флавия, — они носятся как ненормальные из страны в страну, а Боттандо рассиживается в гостях и преспокойно спит до самого утра. На прощание он напомнил Флавии о привилегиях своей должности, чем окончательно разозлил ее. Ну конечно, он и так слишком перетрудился: взял трубку, набрал номер и предупредил Жанэ о приезде своей подчиненной.

Аргайл возражал против этого звонка: он считал, что помощи от Жанэ все равно не дождешься — он уже достаточно ясно дал это понять.

Но Флавия почему-то не поддержала его.

— Звоните, — сказала она, — в этот раз Жанэ будет нам полезен.

— Как скажешь, — кротко ответил Боттандо. — Ты сама затеяла это расследование, тебе его и заканчивать. Я полностью доверяюсь твоему суждению. Ты там уже была и в отличие от меня знаешь все входы и выходы. И потом ты же должна утереть нос Фабриано.

Аэропорт имени Шарля де Голля дал добро на посадку довольно быстро, и, как только самолет сел, Аргайл и Флавия рванули к эскалаторам на выход. Оттуда помчались на паспортный контроль, потом выстояли очередь для обладателей паспортов Евросоюза. Это недолгая процедура: как правило, сотрудники иммиграционной службы даже не заглядывают в паспорт. Тем более вечером: максимум внимания, которого может ожидать от них пассажир в конце дня, — это скучающий взгляд на обложку паспорта и угрюмый кивок — «Проходи».

Но только не в этот раз. То ли офицер попался слишком молодой и рьяный, то ли в этот день ему наступили на больную мозоль, но делал он все точно по инструкции — открывал паспорт, всматривался в лицо пассажира, сличая его с фотографией, после чего говорил: «Благодарю, месье, мадам, приятного вам путешествия».

Где это видано, чтобы сотрудники иммиграционной службы проявляли подобную вежливость? Всем известно, что они проходят тренинг в специальной международной школе, где их натаскивают на фырканье — презрительное и вызывающее.

— Мадам, месье, — приветствовал он молодых людей, когда они протянули ему документы, и у Флавии вдруг появилось нехорошее предчувствие — как у барана, которого вот-вот зарежут.

Это чувство усилилось, когда он внимательно вгляделся в их фотографии и перевел изучающий взгляд на их лица, после чего перелистал компьютерную распечатку с фотографиями преступников, находившихся в розыске.

— Урод, — прошептал Аргайл.

— Спокойнее, — одернула его Флавия.

— Пожалуйста, пройдемте со мной, — предложил офицер.

— Мы бы с удовольствием, — сладким голосом пропела Флавия, — но, видите ли, мы очень торопимся. У нас совершенно нет времени.

— Мне очень жаль. Обещаю, это займет буквально несколько секунд. Поймите и меня тоже: я обязан проверить.

«Черт бы тебя побрал», — подумала она.

Им ничего не оставалось, как пройти за офицером в смежное помещение. Еще раньше Флавия заметила четырех вооруженных полицейских. Скорее всего оружие не заряжено, но у нее не было охоты проверять.

Офицер завел их в маленькую квадратную комнатку без окон, которую, должно быть, специально проектировали с таким расчетом, чтобы она повергала людей в депрессию: грязные белые стены, неудобные табуретки, стол из пластика и металла. В этой обстановке человек должен был почувствовать собственное ничтожество и осознать себя не личностью, а административной проблемой, которую проще всего устранить, элементарно выдворив из страны.