Джеймс Лавгроув - Дни

• Название: Дни
• Автор: Джеймс Лавгроув
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-94145-263-2

Джеймс Лавгроув (р.1965) – современный английский писатель, признанный мастер мистики и хоррора. За роман «Дни» удостоен премии Артура Кларка.

Фрэнк Хаббл боится зеркал, потому что они не хотят показывать его отражение, как будто он и не существует. Он Призрак: так называется его должность в отделе Тактической безопасности гигамаркета «Дни». Ему предстоит последний рабочий день. Роман изобилует мистической символикой. Обычный, казалось бы, день наполняется атмосферой загадочности и абсурда, а неожиданные повороты сюжета создают увлекательную интригу.

---

– Они прекратились вместе с самим мистером Шуховым.

Наступило короткое недоуменное молчание.

– Он умер, – поясняет она. – Сердечный приступ. Внезапный, сильный, мгновенный и смертельный. Очевидно, винить в этом следует какую-нибудь из шлюшек-спортсменок, которых он всегда обожал, или лишний стакан водки, а скорее всего, и то, и другое.

– Мои соболезнования, – искренне говорит Гоулд.

Миссис Шухов отмахивается от выражений сочувствия:

– Это ни к чему. Мы с Григором не общались много лет – только через адвокатов. Я оплакала утрату задолго до его смерти. Для меня он уже давно стал воспоминанием.

– Тем не менее.

– Старая рана. Кроме того, я сейчас слишком зла на него, чтобы по нему горевать. Вот так оставить меня у разбитого корыта, без гроша в кармане! Я понимаю, это глупо, но не могу справиться с чувствами. Да как он посмел обо мне не позаботиться, не сделать никаких распоряжений на случай своей смерти! Хотя, честно признаться, в этом есть и моя вина. Мне следовало бы знать, что он не оставит после себя никаких средств, никакого капитала – ничего. Таким уж человеком был Григор. Такая у него была философия: живи сегодняшним днем, а завтра все как-нибудь само образуется. Это-то и привлекло меня в нем, когда мы только познакомились: его беспечность, умение радоваться всему, что его окружало, наслаждаться текущим мигом. Я в то время работала в «Новом ГУМе», принимала группы покупателей-иностранцев, в основном туристов из Западной Европы. Изнурительная работа. А Григор был так беззаботен. Полная противоположность.

Моррисон не в силах удержаться оттого, чтобы не вспомнить старую шутку о единственном в России гигамаркете:

– «Новый ГУМ»! Поменяли название, перестроили здание, а на полках по-прежнему – хоть шаром покати!

– Неправда, мистер Моррисон. Неправда, – возражает ему миссис Шухов. – Да, в ту пору, когда я там работала, в магазине царил страшный беспорядок, это точно. Настоящий кавардак – по сравнению с большинством подобных магазинов, и купить там ничего было нельзя, не то что здесь. Но в этом отчасти и заключалась его притягательность – типично русская атмосфера добродушной безалаберности. Этот магазин был похож на саму страну – огромное старое несуразное заведение, которое каким-то образом, почти наперекор самому себе, кое-как крутится и существует. По крайней мере, в мою там бытность, «Новый ГУМ» был полон сюрпризов. О многих ли гигамаркетах можно такое сказать?

Уж во всяком случае, не об этом, думает Фрэнк – человек, по уши погрязший в болоте рутины.

– Каждый день ты мог ожидать, что, завернув за угол, обнаружишь что-то такое, чего еще вчера вечером там в помине не было, – продолжает миссис Шухов. – Иногда, безо всякого предупреждения, целые отделы менялись местами. Отдел, которому требовалась дополнительная площадь, получал ее, – вот так оно и происходило. Такая вот странноватая демократическая игра в «музыкальные стулья» – она усложняла мою работу, зато не давала соскучиться, покатиться по наезженной колее. Понимаете, выбор доступного товара зависел исключительно оттого, что удавалось достать управляющим. В один день в магазин могли завезти десять тысяч пар палочек для еды, назавтра – десяток тысяч пинг-понговых мячиков, а на следующий – несколько тонн консервированного детского питания. В этом не было ни ладу, ни складу – просто люди покупали то, что лежало на прилавках, рассуждая так: «Ну, неизвестно, может, когда-нибудь придутся кстати палочки для еды, или пинг-понговые мячики, или детское питание». А это, мне кажется, лишь подтверждает афоризм старика Септимуса Дня: все, что можно продать, будет куплено, и наоборот. Помню, однажды утром вдруг из отдела самоваров всё вынесли и вкатили туда огромного мохнатого мамонта, которого кто-то извлек из сибирских льдов. Из него сделали чучело и взгромоздили на автомобильные шасси. На колеса, вы только представьте! – Она усмехается и качает головой при воспоминании об этом. – На следующий день мамонт исчез, а самовары вернулись на прежнее место. Кто-то его купил – наверное, какой-то музей. Не знаю, кому еще, кроме музейных кураторов, взбрело бы на ум приобретать чучело мохнатого мамонта на колесах, а?

– Я слышала, сейчас «Новым ГУМом» управляют более толково, – вставляет Гоулд.

– После того, как его прибрала к рукам мафия? Возможно. Григор любил повторять, что в конце концов вся Россия окажется во власти черного рынка, и он оказался прав. Естественно, сам Григор тоже не остался в стороне. Он занимался торговлей мехами, а там мех – не роскошь, а необходимость, так что дела у него пошли в гору. И у меня тоже. Но я, наверное, немного отклонилась?

– Да, немного, – соглашается Моррисон.

– В действительности вы хотите знать, почему я не заявила о пропаже карточки.

– Ну, думаю, это вы нам уже объяснили. Вы не сообщили о пропаже, потому что опасались, что, так как отчисления бывшего супруга на ваше содержание прекратились, «Дни» не согласятся произвести замену.

– Опасалась? Да я в ужасе была! А как бы я стала жить без своей «платины»? Вернее сказать – кем бы я стала?

– Вы совершенно правильно рассуждали. Магазин не только отказал бы вам в выдаче новой карточки до тех лор, пока у вас не появился бы соответствующий уровень доходов, но, даже не потеряй вы ее, ваш счет был бы автоматически заморожен сразу по достижении лимита. Но меня вот еще что удивляет. – Моррисон сверяется с монитором. – Последнюю покупку, оплаченную вами с помощью карточки, вы сделали позавчера, в тот день, когда, по вашим словам, вы и потеряли карточку, то есть во вторник. Вы приобрели – погодите-ка – русский разговорник.

– Да, а потом намеревалась купить билет на самолет до Москвы в один конец. У меня там еще остались друзья, и в подобных обстоятельствах мне показалось, что лучше всего будет отправиться туда.

– А вы случайно не собирались улизнуть? – спрашивает Гоулд, удивленно вскинув брови.

Миссис Шухов сознается, что собиралась.

– Вам бы все равно это не удалось, – авторитетно заявляет Моррисон. – «Дни» бы вас где угодно достали. Вероятнее всего, вас поймали бы еще в аэропорту, прежде чем вы покинули бы страну. Миссис Шухов, ничто – поверьте, ничто – не способно встать между «Днями» и должниками.

Фрэнк знает, что это правда. В анкете для держателя карточки есть пункт, оговаривающий, что если покупатель скончается, оставив на своем счету долг, которого не смогут покрыть средства из непосредственно доступного источника, то магазин имеет право возместить оставшуюся сумму из имущества покойного, в том числе любые расходы на юридическую помощь, к которой при этом придется прибегнуть, причем интересы магазина должны учитываться в первую очередь, в обход наследников, упомянутых в завещании покойного. Даже смерть не даст вам улизнуть от «Дней».

– Что ж, – вздыхает миссис Шухов, слегка пожимая плечами. – Попытка – не пытка.

– Давайте ближе к делу, – продолжает Моррисон. – Вы утверждаете, что потеряли карточку два дня назад.

– Да, страшное невезение. Я ума не приложу – куда она могла запропаститься.

– Тогда скажите: а как вы проникли в магазин сегодня утром?

Тут миссис Шухов широко и лукаво улыбается, и вдруг Фрэнку кажется, что он знает ответ. Ответ, что и говорить, неправдоподобный, зато сразу все объясняет.

– Она пряталась внутри магазина, – делится он своей догадкой.

Миссис Шухов одаряет его благодарным и одобрительным кивком:

– Вы очень проницательны, мистер Хаббл.

– Да как же так… – Мистер Моррисон силится осмыслить услышанное, но ему это не удается. – Нет, такое объяснение не годится.

– Поэтому ей и понадобился раствор для контактных линз, – продолжает Фрэнк, – поэтому у нее такой вид, поэтому от нее такой запах.

– Какая грубость, – тихонько говорит Гоулд, обращаясь к миссис Шухов.

– Будем снисходительны, назовем это меткостью, – шепчет ей в ответ миссис Шухов.

– Нет, это просто смешно, – упрямится Моррисон. – Разве ей удалось бы такое? А ночная охрана… А «Глаз»… – Он мотает головой из стороны в сторону, словно отгоняя назойливую муху.

– Поверьте мне, мистер Моррисон, это было нелегко, – замечает миссис Шухов, – но вы и не подозреваете, на что способен человек, когда не страшится последствий.

И объясняет.

Заметив, что карточка пропала, миссис Шухов поняла, что уже неважно – вернул ли ее куда следует какой-нибудь честный человек, или прикарманил человек нечестный: и в том, и в другом случае ей своей карточки больше не видать. И все-таки она пошла обратно, надеясь, вопреки всему, что, быть может, та еще валяется где-нибудь на полу, выглядывает из-под прилавка. В поисках она провела весь день, пребывая в состоянии тихой паники, все еще не веря в то, что произошло.

Вдруг наступил час закрытия, и она осознала, что если покинет магазин сегодня вечером, то никогда больше не сможет войти в него снова. И тут она остановилась и подумала: «Тогда почему бы здесь не остаться?»