Bepa Васильева - Алексей Пичугин - пути и перепутья (биографический очерк)

• Название: Алексей Пичугин - пути и перепутья (биографический очерк)
• Автор: Bepa Васильева
• Издательство: Human Rights Publishers
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-80-903523-7-7

Журналист Вера Васильева известна своими хрониками судебных процессов по делу ЮКОСа, публиковавшимися в сетевых СМИ (HRO.org, «Грани.ру», «Каспаров.ру») и «Новой газете», а также книгами о процессах Леонида Невзлина, совладельца ЮКОСа, и Алексея Пичугина, бывшего начальника отдела службы безопасности компании.

Тяжелейшие обвинения, максимально жесткий приговор -

о том, что было в действительности, о том, что судом было сочтено доказательствами и что послужило основанием для пожизненного лишения свободы, рассказывается в книгах Веры Васильевой «Как судили Алексея Пичугина», «Третий суд Алексея Пичугина. Хроники “дела ЮКОСа”» и «Без свидетелей? Дело Невзлина: записки очевидца заочного процесса».

Предлагаемая вниманию читателей новая книга автора – рассказ о человеке, ставшем заложником в войне за контроль над нефтяными ресурсами и сохранившем в этих боях без правил честь и достоинство. О способах давления, ключевых моментах судебных процессов по делу Пичугина и том, откуда он черпает силы для своей борьбы, рассказывает сам Алексей, его коллеги и соратники, родные и друзья.

Для широкого круга читателей, интересующихся делом ЮКОСа и судьбами его фигурантов – не только главных, но и тех, имена которых остаются в относительной тени.

Отзывы на эту книгу можно присылать по электронной почте на адрес: [email protected]

---

Спустя годы, когда Алексей Пичугин окажется за решеткой по обвинению в организации убийств, его учительница Лидия Викторовна, встречая на улицах городка Аллу Николаевну и Андрея, будет вновь и вновь повторять, что то, что она слышит об Алексее из уст официальных лиц, не укладывается у нее в голове и совершенно не стыкуется с ее впечатлением об Алексее.

Алла Николаевна стремилась дать детям разностороннее воспитание. Кроме общеобразовательной, Алексей учился в музыкальной школе игре на аккордеоне, увлекался бальными танцами.

«Семейные праздники мы всегда отмечали вместе. Мой младший сын Андрей играл на гитаре, мы пели. Алексей прекрасно поет. Танцевали», – рассказала мне Алла Николаевна в одном из интервью для портала HRO.org – «Права человека в России»[1].

Позже, из переписки с Алексеем Пичугиным, я узнала, что он очень любит творчество Владимира Высоцкого.

Семья Алексея – верующая, исповедующая православие. Его бабушка Ирина Ивановна, мама Аллы Николаевны, была человеком религиозным, посещала церковь и привила своей дочери, а потом и внукам православную культуру. Это не было, в отличие от тенденций наших дней, данью моде: на дворе стояли советские доперестроечные времена, когда за веру если уже и не часто преследовали, то и не жаловали.

Потом, в заключении, вера поможет Алексею Пичугину выжить, сохранить себя как личность.

«Алексею Владимировичу так держаться помогает Господь Бог», – поделился со мной впечатлениями бывший сокамерник Пичугина по «Матросской тишине» Александр Маркин[2].

В «Черном дельфине», колонии ФБУ ИК-6 города Соль-Илецк Оренбургской области[3], Алексей перечитает книги Александра Меня, Георгия Чистякова, Зои Крахмальниковой и других религиозных мыслителей, которые ему будут присылать сочувствующие.

При этом, насколько можно судить из переписки, в отношении Алексея Пичугина к религии нет ничего общего с фанатизмом и догматизмом. Вера для него – дело очень личное. Но, к примеру, обвинительный приговор бывшему директору Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова Юрию Самодурову и эксзаведующему отделом новейших течений Третьяковской галереи Андрею Ерофееву, по версии суда, «разжигавших ненависть к христианству в целом и православию в частности» выставкой «Запретное искусство-2006», Алексей Пичугин не поддержал. При том что экспонировавшиеся там работы современных художников, с которыми Алексей ознакомился по публикациям в прессе, у него, мягко говоря, восторга не вызвали.

Речь идет об уголовном деле по факту проведения в Сахаровском центре в марте 2007 года выставки «Запретное искусство-2006». В соответствии с замыслом кураторов, Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева, на этой экспозиции были представлены художественные работы различных авторов, жанров и тематики, запрещенные в 2006 году к показу в российских учреждениях культуры без объявления законных на то оснований. Ее цель заключалась в исследовании проблемы внутримузейной цензуры. Таганский районный суд Москвы квалифицировал действия устроителей этой выставки как преступление, предусмотренное пунктом «б» части 2 статьи 282 УК РФ – «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признаку религиозной принадлежности и с использованием служебного положения».

...Начало 2007 года, зима. Мы с Аллой Николаевной идем к станции метро «Преображенская площадь» из СИЗО «Матросская тишина», куда только что отнесли для ее сына продуктовую передачу. Сумки всегда получаются тяжеленные, потому что продукты передаются с расчетом и на сокамерников. Алексей с ними всем делится. А Алла Николаевна ездит из Ногинска на электричке, поэтому я ей по мере возможностей помогаю. Передачи строго лимитируются по весу, по набору продуктов, причем в отношении последнего правила постоянно меняются. Подашь в окошко ненароком что-нибудь не то, в лучшем случае откажутся принять, а в худшем – сверток с «неправильным» содержимым полетит в твою сторону, сопровождаемый гневной отповедью.

Алла Николаевна предается воспоминаниям:

«По характеру Алексей всегда был мягким, добрым, открытым. В детстве, да и будучи взрослым, он никогда не обижался на мои замечания. А сколько Алеша бездомных кошек и собак домой приносил, ухаживал за ними! Однажды принес черного котенка, которому кто-то отрубил хвост. Он потом у нас долго жил. А в другой раз – собаку, дворняжку. Я ему: “Сынок, она же большой вырастет, а у нас так тесно!..” А он: “Мама, но мы ведь не можем ее бросить!” Пристроили на стройку, там за ней присматривали рабочие. Мы каждый день носили туда еду для Алешиного питомца».

Читатель-скептик наверняка заметит, что воспоминания матери всегда будут выдержаны в радужных тонах, каким бы ее ребенок ни был в действительности. Но вот впечатления совершенно постороннего человека – преподавателя из Петрозаводска Вадима Слуцкого, с которым у Алексея Пичугина, уже после того, как он оказался в «Черном дельфине», завязалась переписка:

«Его письма... поражают огромным интересом к жизни и к людям, искренностью – почти детской (что даже, на первый взгляд, странно для человека его профессии и опыта, притом, несомненно, сильного, твердого и мужественного), открытостью, какой-то удивительной чистотой души... Чаще всего в его письмах встречаются слова: “прекрасный”, “дорогие” и “спасибо”. Очень много восклицательных знаков»[4].

Алексей с детства хотел стать военным. В старших классах школы, чтобы поступить в военное училище, он начал заниматься спортом, к которому сохранил приверженность на всю жизнь, даже будучи в тюрьме.

Рассказывает сосед по «Матросской тишине» Александр Маркин:

«Алексей Владимирович занимался восточными единоборствами и китайской гимнастикой. Рано утром, когда все еще спали, он делал растяжки и упражнения на концентрацию внимания и энергии. Другие, более подвижные, упражнения не позволяли выполнять размеры и обстановка камеры.

А в основном мы тренировались в прогулочном дворике с 8 часов утра. Всего 40 минут. Все еще зевали, а у Алексея Владимировича это была уже вторая тренировка. Он большую часть времени бегал, несмотря на маленькие размеры дворика. Затем выполнял упражнения из восточных единоборств. Я на полутора квадратных метрах занимался боксом, делал бой с тенью – это специальное боксерское упражнение. Двое остальных курили и смотрели на нас, как на сумасшедших.

В ИЗ-99/1 есть маленький спортзал. В нем две штанги, два станка, несколько гантелей и две шведские лестницы. Алексей Владимирович ходил на прогулку тренироваться в любую погоду. Когда было очень холодно, вертухаи [охранники] ныли и просили его вместо прогулки сходить в спортзал»[5].

По словам матери, один из любимейших фильмов Алексея Пичугина – «Офицеры» Владимира Рогового. И Алексей мечтал пойти по стопам любимых героев, для чего решил после школы поступить в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище.

«Но я сказала: “Сынок, там огромный конкурс. Вдруг не поступишь?” И тогда он поехал поступать на учебу в Новосибирск. Позже я сильно скучала, даже жалела иногда, что сама так далеко его заслала», – признается Алла Николаевна.

В 1979 году Алексей Пичугин подал документы в Новосибирское высшее военное командное училище Министерства внутренних дел (НВВКУ).

«Пока шли вступительные экзамены, я жила в гостинице “Обь”, приехала туда вместе с другой родительницей. Нас поселили на раскладушках в коридоре – других мест не было. Алеша поступил, а ее мальчик нет. Потом, в годы учебы, на каникулах сын постоянно привозил к нам в гости своих друзей по училищу. В доме слышались звуки гитары, смех», – говорит Алла Николаевна.

«На выпуск я тоже приезжала. Было очень торжественно», – вспоминает она.

Армейскую службу Алексей Пичугин проходил в воинской части Министерства внутренних дел, куда его призвали после учебы. Военное училище Алексей закончил в 1983 году. В 1986 году он поступил на высшие курсы военной контрразведки (ВКВК КГБ СССР) в Новосибирске и после успешного завершения обучения перешел на работу в органы государственной безопасности.

«Почему Алексей поступил в КГБ, в военную контрразведку?» – спрашиваю я Аллу Николаевну.

Спрашиваю с некоторым замиранием сердца, потому что для многих людей, особенно причисляющих себя к либералам, такой пункт в биографии – несмываемое пятно на репутации. Так, пару лет назад мне на глаза случайно попалась запись в «Живом журнале», автор которой сообщала о том, что какой-то знакомый прислал ей мою книгу «Третий суд Алексея Пичугина. Хроники “дела ЮКОСа”»[6], но читать ее она не будет, потому что Пичугин – чекист, и из этого ей про него все ясно.

Правда, после обмена со мной несколькими репликами автор записи передумала и решила, что в книгу она все-таки заглянет.

У Аллы Николаевны свой взгляд на вещи.