Дмитрий Полковников - Опытный кролик

• Название: Опытный кролик
• Автор: Дмитрий Полковников
• Жанр: Альтернативная история

Кролики бывают опытные, неопытные и подопытные. Если неопытные не хотят усваивать уроки, то они рано или поздно становятся подопытными. В этом случае помочь сможет только опытный кролик.

Вот и Саша Панов стал таким кроликом. Как обычно пришел домой поздно. Завис часа на три на историческом форуме. Скормил себе грамм триста неплохого вискаря, читая на экране монитора очередную книгу «про разгром сорок первого» и сверяя на электронной карте показания и положения сторон. Со словами «полный бред» решительно вырубил компьютер, пошел спать… а очнулся в сорок первом году.

---

«Все в дот!» и «Из дота на выход!» превратились в монотонный кошмар. Как только рядом разрывался тяжелый немецкий снаряд, следовало схватить пулемет и укрыться в бетонной коробке. А потом заставить себя вылезти, зная, что смерть на всех парах несется к тебе с зарядами взрывчатки, канистрами бензина и огнеметами в руках.

Ненашев недостроенные доты использовал и как коллективные убежища, но с одним очень важным условием: выиграть в гонке, кто быстрее.

Или наступающие солдаты вермахта, следующие за огневым валом в последнем броске, или обороняющиеся бойцы, судорожно выбегающие с оружием в руках из укреплений и занимающие места в траншее.

Отражать атаки и корректировать огонь помогал заранее укрытый наблюдательный пункт прямо на берегу Буга. На той высотке, где накануне позлил комбат полковника-немца. Корзинкин прекрасно видел спины штурмовых групп, наступающих на узел обороны.

Взрывы прекратились так же неожиданно, как и начались.

Поредевшая контрштурмовая группа неохотно вылезла наружу.

Вслед, закрывая за собой тяжелую, бронированную дверь, политрук мешком вывалился в ход сообщения.

Песок со стены траншеи сыпался за воротник, но он не замечал. От духоты у Иволгина мутился рассудок, он мало что соображал, лишь жадно глотал, кажущийся теперь прохладным, воздух.

Тем временем к одноказематному пулеметному доту рядом немцы тащили 75-мм пехотную пушку. Кто-то укрывался от пуль и осколков за ее щитом, откидная часть которого доходила до самой земли, а кто-то полз рядом, волоча ящики с боеприпасами, в дополнение к тем, что укреплены на однобрусном лафете.

Чертова страна, чертов фюрер, затеявший войну на два фронта. С неба все сильнее припекало солнце, обещая пекло. Но они и так, как свиньи, все в поту. В сапогах мокро от воды, а теперь к ней добавилась еще грязь и песок, превращая каждый шаг на восток почти в пытку.

Но главная напасть – проклятые, не желающие сдаться или разбежаться большевики.

Фельдфебель посмотрел в дикие, побелевшие от страха глаза подчиненных. Пули щелкали вокруг, все чаще ударяя в щит.

— Еще немного! Метров двадцать вперед, вон до той воронки, там окажемся в мертвой зоне второго дота русских. Или вас надо уговаривать? — он демонстративно похлопал по кобуре.

Ветеран знал, насколько с непривычки опасен шок. Спустя некоторое время они пообвыкнутся быть под огнем, но первый шаг в сторону стреляющего врага, даже у него вызывал неизменные мурашки.

Теперь он встал на колени, как и расчет, укрывшийся за щитом, внимательно рассматривая цель в бинокль и руководя наводчиком. Все зависит от них, доставившего к цели «лом», весом в четыреста килограмм и способный пробить брешь в обороне противника.

— Правая сторона проволочного заграждения. Левее десять, пулеметное гнездо. Огонь!

Саперы и группа разграждения рядом, готовые начать в ту же минуту, как только заткнется пулемет в долговременной огневой точке.

Первый выстрел был сделан целеуказующим снарядом, рассыпавшим картонные кружки красного цвета перед выявленной амбразурой дота и поднявший вверх дым. В это место сразу ударили минометы, ослепляя наводчика-большевика.

Далее последовали осколочно-фугасные снаряды, то взлетавшие почти по минометной траектории, то прямым выстрелом прицельно обрушивающиеся на окопы пехотного прикрытия русских.

Для навесной стрельбы у пехотной пушки, как у гаубицы, изначально предусмотрен переменный заряд, а наводчикам хватало курса математики средней школы и учебной артиллерийской практики.

И у нас на лафете «сорокапятки» в 43-м году появится трехдюймовый ствол, такой же малозаметный и катаемый расчетом по полю, взамен «полковушки» 27-го года.

Панов в ГАУ написал, не питая на его счет никаких иллюзий. Конструкция получится не универсальная, ни рыба, ни мясо против танков, даже с воткнутым кумулятивным снарядом в стволе.

Однако систему, как и тактику, отрабатывают годами. Так немцы всю войну использовали давно «устаревший» продукт фирмы «Рейнметалл» на деревянных колесах.

То, что получилось к осени 43-го, дает весомый аргумент, пусть и на двести килограмм более тяжелый, чем германский. Подходит любой, давно освоенный промышленностью трехдюймовый боеприпас, и пехота сможет подтащить пушку на прямую наводку к дзоту, пулеметному гнезду, выдавая из-за укрытого за щитом расчета убийственный пятикилограммовый аргумент.

Саперы двинулись вперед и плевком из огнемета окончательно ослепили русских. Мешками с песком заткнули амбразуру. Далее принялись выжигать дверь, спокойно расстреляв и облив струей пламени решившийся спастись гарнизон.

Умолкшая бетонная коробка прикрывала подход к своему более крупному собрату.

Пользуясь тем, что фланговый огонь утих, к доту Иволгина немедленно поползла группа подрывников. Группа разграждения еще ранее сунула под проволоку заряд на длинной доске, который, сделав проход, очистил дорогу.

Немцы двигались от одного укрытия к другому, аккуратно выбирая дорогу с тем расчетом, чтобы их не заметили из угловой амбразуры, откуда велся менее интенсивный огонь. Пока все внимание русских сосредоточено на юге, на группах атакующих их центральные позиции.

Двое волокли заряды, а ефрейтор – деревянный шест.

Они осторожно перебрались через почти засыпанную траншею с убитыми большевиками. В этот раз из казематов сюда никто не вышел. Артиллерия и минометы хорошо поработали, уничтожив прикрытие.

Устроившись в неглубокой воронке, саперы лихорадочно мастерили заряд и готовили дымовые шашки. Где-то рядом глухо лязгнула отрываемая дверь.

Ха! Поздно, гориллы! Без поддержки тяжелых пушек вы ничто!

Огнепроводный шнур догорал, когда ефрейтор, осторожно прижимаясь к бетонной стене, быстро сунул шест с зарядом в амбразуру и прыгнул в укрытие.

Все, как на долгих тренировках в учебном центре, устроенном в «трофейном» чешском укрепрайоне. Там вермахт тренировался перед прорывом линии Мажино, пока перед фюрером генералы не вынесли вердикт: «Можно!».

Хлопок взрыва сотряс воздух.

Иволгин, оглядываясь, приподнялся. Мертвы, все мертвы.

Вырвав из-за пояса гранату, он заученно кинул ее, стараясь попасть через дот, куда-то справа от амбразуры.

Описав дугу в воздухе, «РГД-33» скрылась с глаз. Грохнуло раз, затем сдетонировало что-то солидное. В воздух взлетела человеческая нога и, затейливо крутясь кочергой в полете, избавилась от сапога.

Политрук бросился обратно в каземат.

Искореженный «Максим» с установленным щитком, на который пришелся основной удар взрывной волны, улетел назад, превратив в мясо верхнюю часть тела пулеметчика. Второй номер просто лежал ничком. А у стенки, смущенно прикрываясь руками, сидел комендант.

Взрывной волной с лейтенанта снесло почти все обмундирование, оставив целыми сапоги. Нет челюсти, глаза. Но человек в полном сознании и осмысленно шевеля обрубком языка, потянулся руками к Алексею, пытаясь сообщить что-то важное.

— А-а-а! — заорал политрук, падая на землю и сжимая голову ладонями. Это слишком! Он уже не мог с собой бороться и, не желая того, терял рассудок.

Тогда комендант сам вышел в дверь дота, догадавшись, что его почему-то не слышат, и выстрелил из ракетницы, прося подмоги. Только тогда он удивленно позволил себе упасть. Ничего страшного не случилось, верно, мама?

****

Бледный и очень серьезный мальчик в матроске, лет четырех-пяти, с челкой из-под надвинутого на затылок берета, как-то нелепо держал в правой руке пучок сирени. Левой он прижимал к груди свою часть кумачового плаката «Мы гордимся нашими отцами-победителями». Панов потянулся к нему рукой, но кто-то вмазал ему по лицу, сбивая картинку…

— Комбат очнись! Немцы!

Ненашев помотал головой, затылок ныл, видать, приложило основательно.

— Куда ни плюнь, везде немцы! Конкретнее!

— Впереди.

— Дай бинокль! И брось ты этот ящик! Люди, люди где?

— Здесь, по воронкам лежат.

— Многих положил? — Ненашев кивнул в сторону форта.

— Человек пять. Потом умолк.

— Живы, значит, снайперы. А где прикрытие?

Сжав губы, Сотов лишь кивнул в ту сторону. Бинокль предъявил Панову разметанные взрывом тела и одиноко торчащий в небо ствол разбитого «Максима».

М-да, накрыло минометом, преступно долго задержались на позиции.

— Слушай мою команду! — заорал Максим, пытаясь перекричать канонаду. — Примкнуть штыки! Снять с гранат оборонительные рубашки!

— В штыковую пойдем?

— Ес-cтес-cтвенно, — растягивая слово, как змея прошипел Панов и нервно хохотнул. — Патронов-то почти нет! Резать будем.

Пограничник стал стремительно освобождаться от всякого, на его взгляд лишнего, потом отобрал у бойца карабин, сунув взамен «ППД». Да и Ненашев, видно, не новичок в предстоящем деле, если так аккуратно сует за пояс малую пехотную лопатку, стараясь прикрыть живот.