Чарльз Беннет - Капитан Педро

• Название: Капитан Педро
• Автор: Чарльз Беннет
• Издательство: Государственное Издательство
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1928

Сын капитана Морриса, Джордж, с детства мечтал о карьере моряка, грезил о схватках с пиратами, об опасностях и приключениях. Когда Джорджу исполнилось пятнадцать, отец взял его на свой корабль юнгой – и приключения не заставили себя долго ждать. Однажды на горизонте показались зловещие паруса пиратского судна "Черная Смерть"...

*В FB2-файле полностью сохранена орфография бумажного издания 1928 года*

---

К. Беннет Капитан Педро Повесть

I. СНИМАЮСЬ С ЯКОРЯ

24 апреля 17... года я последний раз пошел в школу. Вернее сказать, не пошел, а побежал, потому что большие часы на ратуше показывали, что я опаздываю к началу занятий. Судейские писцы уже входили по большим ступеням суда и, увидя меня, принялись по обыкновению издеваться и всячески дразнить меня. Я на ходу погрозил им кулаком, и помчался дальше. У трактира «Золотой Лев» стояла карета, запряженная шестеркой лошадей. По гербам и по ливреям слуг я тотчас узнал карету лорда Бенфорда. В другое время я не преминул бы поглазеть на слуг милорда, на его прекрасных лошадей в великолепной упряжи и на самого милорда, с его длинными локонами и нарядным камзолом, но сейчас мне было некогда.

Запыхавшись, я промчался по узенькому переулку, перепрыгивая через лужи и распугивая бродивших там кур и свиней, и вбежал в класс.

Почтенный викарий Джонс ходил по классу с книгой Тита Ливия в руке и пронзительным голосом спрашивал учеников. В другой руке у него была трость, при помощи которой он насаждал в нас горький корень учения.

Увидя меня, он опустил книгу и сказал:

— Ты опоздал, Джордж Моррис. Пойди сюда и получи за это линейкой quantum satis[1]!

Делать было нечего, и я, получив свою порцию, уселся на место, утешая себя мыслью, что это в последний раз. Когда викарий спросил меня о причине моего опоздания, я радостно выкрикнул:

— Я последний раз сегодня в школе! Я ухожу с отцом в море!

Викарий вынул табакерку, отряхнул платком свои манжеты и сказал:

— Итак, Джордж, капитан Моррис берет тебя с собой. Ты оставляешь школу и вступаешь в жизнь. Ремесло моряка почтенное и достойное, но оно полно опасностей. Правда, ты всегда так скверно учился полатыни и погречески, что ученого из тебя все равно не вышло бы...

— Я и не хочу быть ученым, — прервал я его. — Я хочу быть капитаном, как отец, и сражаться с пиратами, и ездить на далекие острова, и...

— Как ты глуп еще, Джордж, — заметил викарий, — что призываешь на свою голову несчастье в виде встречи с пиратами. Разве ты не помнишь, в каком виде явился месяц назад корабль сэра Милля «Бесстрашный»? Пираты отделали его так, что две мачты были сломаны и борта пробиты. Смелая команда отстояла судно, но хозяин потерпел убытки. Впрочем, — прибавил он, беря вторую понюшку, — ты все-таки настолько начитался классиков, что пример героев и вождей научил тебя мужеству, а твой отец будет служить тебе живым примером. Теперь же, ввиду такого события, я расскажу вам о пиратах древности.

Я осмелился попросить его рассказать нам не о таких отдаленных временах, а о корсарах, ремесло которых казалось всем нам, подросткам приморского города, чрезвычайно выгодным и почетным. Среди нас ходило много рассказов о подвигах корсаров, и все мы бредили ими. Мы знали, что в молодости хозяин «Золотого Льва» плавал на корсарском корабле и составил себе состояние этим занятием.

В другое время викарий Джонс отпустил бы мне еще порцию линейкой и задал бы сто строк из Тита Ливия за предпочтение, оказанное нашему времени перед древностью, которой он восхищался.

Но уважение, которое он питал к моему отцу, и необычайность моего ухода смягчили его. Он сел на кафедру и стал нам рассказывать о корсарах.

— Все вы знаете, конечно, что Англия ведет большую морскую торговлю. Другие страны, завидуя богатству и славе нашей родины, также снаряжают суда и отправляют их в плавание торговать с чужими народами. Бывает часто, что несколько разных стран завязывают торговые сношения в одних и тех же местах. Тогда из-за места для сбыта товаров разыгрываются войны, потому что каждой стране хочется, чтобы только ее флаг развевался над богатыми восточными землями. Во время войны королевских судов иногда нехватает, чтобы переловить и уничтожить суда неприятелей. Тогда-то отважные люди на свой риск снаряжают судно, подбирают команду, грузят его товарами, подходящими для далеких стран, и пускаются в путь. Такое судно — полувоенное, полуторговое — называется корсарским судном, или капером. Хозяин его берет разрешение на занятие корсарским ремеслом и пускается в море, чтобы уничтожить неприятельские суда, а также торговать в далеких странах.

Корсары — смелые воины и предприимчивые купцы. Они завязывают торговые сношения в самых дальних углах мира. Часто, правда, они злоупотребляют разрешением, данным им правительством на эту торговлю и на получение доли из добычи. Но английские корсары далеко разнесли имя Англии и молву о храбрости ее сынов. Благодаря им английские товары расходятся по островам Великого океана, в Азии, в Китае, Японии и Австралии... Несколько раз другие державы, особенно Франция и Америка, начинали заговаривать об уничтожении корсаров: разумеется, это было бы выгодно им. Но до сих пор Соединенное королевство, понимая, какие услуги оказывают храбрые каперы, или корсары, отстаивало их, и их суда свободно ходят по морям и океанам.

Совсем другое дело пираты. Это просто разбойники, нападающие на мирные коммерческие суда и грабящие их. Они не считаются с тем, какой стране принадлежат эти суда и нимало не заботятся о чести и защите своей родины.

Королевство борется против них, назначая иногда за поимку пиратского судна большую награду. Но, к несчастью, их все еще очень много, и вполне возможно, — тут он снова понюхал табаку, — что Джорджу Моррису придется познакомиться с ними, чего я ему вовсе не желаю.

Закончив рассказ, викарий Джонс встал, показывая этим, что первый урок кончен, и направился в свою комнату, где его ждал завтрак. Мы же высыпали во двор, где меня окружили товарищи, расспрашивая о предстоящем плавании. Я с гордостью и сознанием своего превосходства отвечал им.

Я отлично знал, что на судне меня ожидает работа в качестве юнги и что работа эта нелегка. Но я гораздо больше думал о военных подвигах, грохоте выстрелов, сверканьи сабель, и все товарищи разделяли мои надежды и мечты.

Поэтому мы решили тотчас после занятий разыграть на суше битву с пиратами, иначе говоря, вступить в бой с нашими постоянными врагами — судейскими писцами, о насмешках, которых я рассказал товарищам. Обычным местом для этих драк была площадка за старым валом, и горожане сбегались смотреть на битвы мальчиков с писцами. Разумеется, это были кулачные бои, так как ни им ни нам не разрешалось носить оружие. Все же эти битвы бывали ожесточенными и, как нам казалось, приучали нас — будущих моряков — к мужеству в бою.

Мы уже начали для практики бороться друг с другом, как вдруг во дворе появился наш слуга Дик и сказал, что отец приказывает мне вернуться домой, не дожидаясь конца занятий. Тут же он вручил мне сверток с деньгами и корзину с курами для передачи викарию, прибавив, что отец велел пригласить викария к нам в гости. Я повиновался.

Я любил отца и гордился им, но немного побаивался его. Его высокая фигура, властные манеры, важная походка, его шпага и главное — общее уважение, которое встречало его, когда он возвращался из плавания, внушали мне особенное чувство почтения к нему, смешанного с любовью. Ослушаться его я не смел и потому, с некоторым сожалением простившись с товарищами, отправился домой вместе с Диком.

Дом наш был полон родных и соседей, пришедших пожелать нам счастливого плавания. Они все сидели в столовой, и мать, бледная и печальная, угощала их горячим вином и пирожками.

Мой любимый дядя, толстый и веселый человек лет шестидесяти, сам судовладелец и бывший моряк, похлопал меня по плечу и подарил мне серебряные часы луковицей. Я обомлел от восторга. Другой дядя подарил мне бритву, заметив со смехом, что хотел это сделать, когда мне исполнится шестнадцать лет.

— Но, — сказал он, — когда тебе исполнится шестнадцать, ты будешь далеко в море. Все равно раньше тебе не придется ею пользоваться.

Я заметил, как мать побледнела при напоминании, что пройдет не меньше двух лет, прежде чем она снова увидит меня.

Затем меня стали дразнить ожидающими меня линьками, которых, как шутя уверяли родные, мне не избежать из-за моего резвого характера. Я и сам знал, что для юнги линьки вещь неизбежная, но не очень сокрушался, представляя себе, что они, вероятно, не больнее линейки викария Джонса.

В середине дня портной принес мне матросское платье, и я, надев его, потихоньку выбрался из дому, чтобы показаться в этом наряде товарищам и узнать об исходе драки. Большинство товарищей бродило с подбитыми глазами и носами. Они рассказали мне с гордостью, что писцы были разбиты. Бой был так грандиозен, что на место побоища прибежала городская стража, которая и прекратила избиение и преследование писцов.

После обеда мать заставила меня прочитать ей вслух главу из Библии и плакала, обнимая меня. Если б я знал тогда, что она плакала недаром, а словно предчувствуя, что придется мне испытать! Но я не думал об этом и старался ее утешить, представляя ей, каким храбрым и испытанным моряком я вернусь к ней.