Вулф Том - Мужчина в полный рост (A Man in Full)

• Название: Мужчина в полный рост (A Man in Full)
• Автор: Вулф Том
• Издательство: Амфора
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00141-6

Роман Тома Вулфа «Мужчина в полный рост» — книга, в которой присутствует множество смысловых плоскостей, показано множество разных характеров. В «такую же эру, как наша», т. е. в конце двадцатого века, когда «деньги решают все», Вулф показывает, насколько относительно подобное утверждение. Чарли Крокер, шестидесятилетний магнат, один из крупнейших в Атланте застройщиков, внезапно попадает в тяжелую ситуацию из которой, кажется, нет никакого выхода: он должен либо лишиться всего имущества, либо пойти на сделку со своей совестью и утратить уважение старых друзей…

Пожалуй, «Мужчина в полный рост» — самое замечательное событие в современной художественной литературе США. Этот роман представляет собой сагу об исключительно богатом человеке, который стремительно катится вниз.

Sundy Times

С присущим ему остроумием Том Вулф высвечивает самые темные стороны Америки и рассказывает нам о нравственных принципах современной жизни.

Daily Mail

---

Лежащий рядом Кенни скривился от боли, пытаясь перевернуться на спину. Вокруг в ужасном, кроваво-красном месиве валялись коробки, банки, мешки… Все тело Херби Неудачника, этого серого долгоносика, было в красном… Херби попытался сесть, но рука заскользила по зернам фасоли, и он снова шлепнулся в красную жижу. Электрокар Херби разбился вдребезги, врезавшись в машину Кенни. У машины Кенни от удара сорвало кожух мотора, а рукоятки переплелись с рукоятками электрокара Херби. Доски паллетов разлетелись крупными щепами. Обе машины ударились об одну из сторон металлической стойки.

Посреди прохода лежали все три вагонетки рыжего погрузчика; они перевернулись, но буксир устоял, только заехал носом в стойку одного из рядов. Рыжий толстяк все еще оставался на сиденье; он стонал, навалившись всем телом на рычаги.

Один из черных погрузчиков, Тони Чейз, подбежал к Конраду и Кенни. Внезапно ноги у него разъехались — он наступил на фасоль. Парень шлепнулся в красную жижу. Конраду удалось подняться. Стоя на коленях, он чувствовал твердые как мрамор зерна. Роба сочилась красным… кровь!

«Ну-ка, ну-ка… На кровь вроде не похоже, слишком уж яркая…» Тут Конрад увидел их… две упаковки объемом в галлон… красный пищевой краситель… Краситель и зерна фасоли… огромное количество разлитого и рассыпанного…

— Рука… рука… — Это стонал рыжий погрузчик — он оставался в той же позе, нависая над рычагами.

Парень зачем-то снял перчатку и забыл надеть, а потом схватился за рычаг, чтобы вырулить буксир, и рука у него примерзла к металлу.

Кенни сидел, таращась на разбитые электрокары. Было очевидно, что останься он там, где стоял, рядом с электрокаром, с коробкой в руках, его бы попросту размозжило. Конрад своим броском отшвырнул Кенни подальше. Зато сам оказался как раз на пути вертевшегося электрокара Херби. Прыгни он чуть выше, и ноги непременно задело бы слетевшим кожухом. А если чуть ниже — срезало бы вращавшимся как серп паллетом.

Голубые глаза Кенни уже не светились сумасшедшинкой. Вокруг собирались погрузчики. Кенни раскрыл было рот, но так и не смог ничего сказать.

Сверху раздался зычный голос Тома:

— Уборка! Уборка! Вэшка восемь! Вэшка восемь! Топаем-топаем, живей! Верди! Ферди! Оба! Тут целый проход! Вэшка восемь! Вэшка восемь!

Вдруг Кенни, все еще сидевший посреди красного месива, тихо-тихо — Конрад никогда еще не слышал, чтобы тот говорил так тихо — сказал:

— Господи, Конрад… ты мне жизнь спас.

В эту смену уборщики Ферди и Бёрди отработали свою зарплату сполна. Вдоль прохода и по ряду В валялось не меньше тонны всяких продуктов — рассыпанных, пролитых, разбитых в лепешку, — и все это начинало подмерзать, превращаясь в красное ледяное крошево. Лишь чудом никто не пострадал. Скорее всего, спасли погрузчиков робы на подкладке и поддетые под них вещи. Больше всех досталось рыжему толстяку — пытаясь высвободить руку, он оторвал лоскут кожи. Зато у остальных вид был как после бомбежки. Робы, перчатки — все испачкано в красном красителе. У Конрада, да и у Херби перемазаны волосы. У Конрада даже с уса капало — как будто выстрелом ему угодило в ноздрю.

Подошел Том и вывел всех пострадавших из морозильной камеры на погрузочную платформу, чтобы те отдышались, отогрелись и вообще пришли в себя. Вот когда все — и контролеры, и грузчики, и водители — уставились на них выпучив глаза. Примерзшая к робам красная жижа начала оттаивать, и казалось, что робы сочились, истекали кровью, от них то и дело отваливались кровавые сгустки — фасолины. Конрада затрясло в лихорадке, и это несмотря на удушливую жару. Только что он едва не распрощался с жизнью, его едва не покалечило. И его, и Кенни — обоих.

Кенни молчал, что ему было совсем уж несвойственно. Он все держался Конрада. А когда заговаривал, бормотал что-то невнятное, вроде «Мне кажется… мне кажется…». Но так и не договаривал, а смотрел куда-то вдаль, будто видел на милю вперед.

Подошедший Херби долго извинялся — мол, так и так, ребята, но машина стала неуправляемой, ничего нельзя было поделать. Странно было слышать такое от Херби — до сих пор он никого не удостаивал извинениями.

— Да знаю я, знаю… — ответил Кенни. — Слыхал я твои вопли… видал эту хреновину… мчалась прямо на меня. А я с чертовой коробкой! И никак не могу ее бросить, хоть ты тресни! Прямо остолбенел. Если бы не этот чувак… — Кенни мотнул головой, показывая на Конрада и едва заметно улыбаясь. Но улыбка потухла — он снова уставился вдаль.

Подошел Том и сказал, что скоро будет перерыв на еду, так что пусть они побудут здесь. Отозвав Конрада в сторону, бригадир положил руку ему на плечо:

— Ты-то как, парнишка? Да-а-а… показал же ты нам!

Конрад не нашелся что ответить. Вообще-то сам он легко отделался. Вот только все еще не пришел в себя, потому и остался равнодушным к похвале бригадира.

Перерыв объявили в половине первого ночи; все собрались в так называемой столовой — небольшом закутке на территории склада, в отсеке сухих продуктов, отгороженном кусками фанеры. Погрузчики скинули с себя робы, освободились от теплых жилетов, шапок, перчаток, всяких одежек на ватине и уселись на пластиковые стулья за массивными складными столами. В одних джинсах и рубашках они выглядели измотанными и липкими от пота — столько коробок перетаскали, работали на износ. Кенни сидел напротив Конрада, безвольно откинувшись на спинку стула. Конрад раскрыл бумажный пакет и вытащил один из сэндвичей с мясом, приготовленных Джил. Десятка два погрузчиков со своими сумками-холодильниками выстроились в очередь к микроволновкам. Они все посматривали в его, Конрада, сторону. Конрад решил, что видок у них с Кенни еще тот — все перемазаны в красном красителе.

Энерджайзер подошел с дымящейся — только-только из микроволновки — пластиковой тарелкой и присел рядом.

— Ма-а-атерь божья, — произнес он. — Ну и ка-а-ак вы, парни? Руки-ноги це-е-елы? — Казалось, будто Энерджайзер заикается, только не на согласных, а на гласных. Дойдя до «це-е-елы?», этот «гонщик» уже смотрел не на обоих, а уперся взглядом прямо в него, Конрада, и весь светился радостью. Конрад почувствовал, как заливается краской. Впервые в голове мелькнуло: «Они же считают меня героем».

Но при мысли об этом Конрад не испытал никакого подъема. Скорее, наоборот, устыдился. Да, он прыгнул, но это был не хладнокровно просчитанный шаг перед лицом ужасного и неизбежного. Просто он… прыгнул, и все тут. Прыгнул, в то же время испытывая ужас. И ведь ему до сих пор страшно! «Меня же могло убить!» И откуда Конраду было знать, что подобные чувства — вины, подавленности и чего-то еще, совершенно не поддающегося описанию, — испытывали во все времена те, кому довелось совершить геройский поступок.

Но тут, к огромному облегчению Конрада, в столовую вошел помощник менеджера ночной смены, Ник Дердосиан; он прижимал к себе темно-оранжевую папку. В такой папке разносили квитки на зарплату — каждому теперь найдется о чем подумать.

Дердосиан был смуглым парнем лет тридцати пяти. На макушке у него зияла лысина, однако короткие рукава рубашки открывали густую растительность, доходившую до самых пальцев. С легкой руки Кенни погрузчики звали помощника менеджера Ником-галстучником. Менеджеры вместе с коммерческими агентами сидели наверху, в офисах, выходивших окнами на бульвар Восточного залива. Кенни всех их прозвал сворой «галстучников». Многие менеджеры в самом деле носили галстуки, но в последнее время перестали. Стоило только Нику появиться в столовой, как Кенни принимался орать: «Ник-галстучник!», а кто-нибудь из «гонщиков» подхватывал фальцетом: «Ник-галстучНИК!» Их выходки вконец добили Ника, спокойного, даже флегматичного парня, по природе своей неспособного справиться с «гонщиками», — он перестал носить галстуки и перешел на рубашки с открытым воротом. Но стали видны курчавые волосы, покрывавшие грудь Ника сплошным ковром, и Кенни с дружками наградил его новым прозвищем: «Ник-волосатик». На этой неделе Ник снова появился в галстуке, и когда он заговаривал с командой погрузчиков, то растягивал губы в подобострастной улыбке.

Однако сегодня парень вошел вообще без всякой улыбки. Сегодня он выглядел мрачным и неразговорчивым, будто чувствовал, что Кенни выкинет очередной финт и сделает его жизнь еще несчастней.

Но Кенни только кивнул:

— Привет, Ник.

Сегодня он и сам выглядел не веселее.

Дердосиан положил папку на ближайший стол, вытащил стопку конвертов с квитками и начал по алфавиту называть фамилии. Конрад взял свой конверт; даже не заглядывая внутрь, он сложил его пополам, сунул в карман клетчатой рубашки и вернулся к столу.

За соседним столом зашумели Тони Чейз и еще двое чернокожих погрузчиков. Тони со злым лицом показывал этим двоим белую бумажку. Энерджайзер крутанулся к их столу — послушать.