Вера Адлова - Мирка

• Название: Мирка
• Автор: Вера Адлова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1975

Повесть чешской писательницы посвящена подросткам, живущим в Праге — вчерашним школьникам. Высокие нравственные ценности писательница утверждает ненавязчиво, повесть отмечена мягким лиризмом.

Для среднего и старшего возраста.

---

В КУХНЕ СИДЕЛ НЕЗНАКОМЫЙ МАЛЬЧИК

В кухне сидел незнакомый мальчик. Было похоже, его засунул сюда через открытое окно красный подъемный кран. И потом, удовлетворенно убрав свою длинную руку, кран заботливо склонился над соседним сахарно-белым панельным домом в поисках настоящего мужского дела.

Мальчик встал, слегка расправил плечи и улыбнулся совсем как взрослый, твердо зная, что так положено. Неожиданно грубым голосом он сказал: «Добрый вечер», хотя было всего четыре часа, солнце светило вовсю и детская площадка под окном кричала, ревела, ликовала и визжала, как пробудившиеся ото сна джунгли.

Мельком взглянув на мальчишку, Мирка посмотрела на мать, которая старалась держаться подозрительно бодро и беззаботно, и только потом поздоровалась, ехидно подчеркивая каждое слово:

— Добрый день, мама, я хочу тебе сказать…

— Это же Михал Барта[1] — представила мальчика мать, как будто Мирка во что бы то ни стало хотела это узнать, — ты его помнишь…

Само собой разумеется. Ей ли не помнить Михала Барту, Мишу или Мачка, как прозвали его ребята. Ведь они когда-то дружили так, что водой не разольешь. Но только тогда это был мальчишка с разбитыми коленками, в левом кармане рогатка, в правом — водяной пистолет. Это был самый лучший друг Мирки и вообще парень что надо.

Это же явление в полотняных брюках и матросской тельняшке совсем не похоже на парня что надо и тем более на лучшего друга. Мишу, Мачка Мирка узнала бы с первого взгляда даже своим левым глазом, тем, что имеет склонность к близорукости. Но чтобы из взъерошенного Мачка с разбитыми коленками, вечным насморком и шишковатой головой вырос почти мужчина, это уж слишком!

Этот Михал Барта был таким чужим, что у Мирки появилось ощущение, будто ее принудили прыгнуть в ледяную воду и при этом еще заставили приятно улыбаться. Она решительно протянула ему руку.

— Привет, Михал!

«Так вот в чем дело, он приехал с мамой», — подумала Мирка и, повернувшись, поздоровалась:

— Добрый день, пани Бартова.

Пани Бартова сидела в сторонке. Вся в черном, она резко выделялась на фоне ослепительно синего неба и окрашенных в пастельные тона домов. Ее поза, весь ее вид говорили о том, что ее постигло большое горе и она не знает, что предпринять.

— Это настоящий сюрприз, да, Мирка? — начала мама.

«Вот уж действительно, ничего не скажешь. Почти подарок. И надо же этому случиться именно сегодня, когда я впервые возвращаюсь с работы. Пани Бартова, конечно, не виновата, это понятно. Очевидно, у бедняжки кто-то умер. Но почему они не пришли завтра? Или хотя бы этого мальчишку не брала с собой! Что мне с ним делать, если Зденека нет дома?»

— Мама, ты только представь…

— Миречка, накрой стол в гостиной. Постели чистую скатерть.

«Ну конечно, как только взрослые соберутся, сразу же принимаются за кофе. А если бы мы были только вдвоем, то уже в дверях мама начала бы скороговоркой: «Мирка, рассказывай, как там у вас? Сколько еще девушек? Как они выглядят? А сколько ребят, не слишком ли они озорные, и как там готовят, когда у вас занятия, какие предметы, у тебя уже есть свой мастер?» И так без умолку».

Мирка вздохнула: «А теперь только: «Миречка, накрой на стол, подай сахар, вымой виноград, вынь из холодильника пудинг». Мирка знала, что виноград и пудинг мама приготовила, чтобы отпраздновать этот день. А теперь они обе будут притворяться, что все это было сделано для гостей. «Может, мне еще плясать от радости, что Мак все это слопает? Но разве дело в пудинге и винограде, — хуже, что мы с мамой не одни. Она суетится и даже не смотрит на меня. Мама тоже взволнована, по ней сразу видно, если что не так. У нее снова обманчиво-молодое, разгоряченное лицо, которое бывает всегда, когда что-нибудь случается. Это лицо плохих новостей, с таким она приходит из поликлиники или с работы, когда не хочет, чтобы было заметно, что у нее неприятности. Вот и сейчас она переживает за пани Бартову».

…Мачек, наш балбес «с приветом», брызгался из пистолета, Кегля Мачека засек и отчитывал весь урок… А помнит ли Мачек те ехидные стишки? Мирка сочиняла их на уроке математики. Кегля, он же пан учитель Матейка, стихи конфисковал и в школьный дневник возмущенно написал: «Ваша дочь, Мирослава, кропая жалкие стишки, пренебрегла чувством меры, прошу наказать ее!»

Интересно, а Мачеку тоже дадут кофе? Надо же, мама уже несет чашку ему. Мальчишке из шестого «А».

Мирке становится смешно. Она внимательно наблюдает за Михалом, как он терпеливо стоит возле стула, на который ему указала Миркина мама, и ждет, пока обе мамы усядутся. Но вот он садится, не подождав, пока сядет она. «Фи, — Мирка недовольно морщит нос, — а ведь наверняка думает, что хорошо воспитан!»

— Присаживайся с нами, Миречка. — Голос мамы звучит все еще как чужой, да и обращение «Миречка» тоже совсем официальное. Так ее называют, когда приходит врач из поликлиники, или сестра, чтобы сделать укол пенициллина, или на собрании родительского комитета, когда классная руководительница считает необходимым поговорить с пани Веселой о некоторых «заслуживающих внимания» моментах из школьной жизни Мирки.

— Теперь, Зденка, мне придется туго. Я даже не подозревала, что наша бабушка так больна, — тихо жалуется пани Бартова. — Я-то надеялась, что она мне хоть немножко поможет…

— Хорошо, что вы надумали приехать. Ты уже нашла работу? — заботливо расспрашивала Миркина мама, в то время как ее внимательное хозяйское око неустанно следило за порядком на столе. Не выпускало оно из поля зрения и Мирку, которая так набивала себе рот пудингом, что мама молча, словно мимоходом, передвинула блюдо на другой конец стола.

— Мы вообще не должны были туда ездить, — вздохнула пани Бартова. — В Праге этого с Петром не случилось бы. Его и до больницы не довезли…

— Но, мама… — вмешался бывший Мачек из шестого «А», бросив взгляд на пани Бартову.

И тут Мирка узнала, что перед ней действительно Миша Барта, парень что надо и самый лучший друг. Ведь это он нес ее с катка на спине сначала в больницу, а потом домой. Другие дети испугались и убежали. Мирка улыбнулась Михалу:

— Не хочешь посмотреть фотографию нашего класса? Вряд ли ты теперь кого-нибудь узнаешь, придется поломать голову.

— Из вашего класса я знал только твоих друзей, — заметил несколько свысока Миша.

— Ну, пожалуйста, не притворяйся. Когда мы вместе со Споустином ездили на лодках, так ты прекрасно всех знал… Ну что, будешь смотреть?

Возле окна стоял маленький письменный стол Мирки.

Его смастерил отец вместе со Зденеком из старого комода. В нижних ящиках лежало белье, кофты, в самом верхнем она хранила свои секреты. У нее был ключ от него. В коробочке лежали фотографии, в папках — разные школьные журналы, которые Мирка организовывала, редактировала, и когда они переставали ее занимать, то закрывала их и организовывала новые. На желтой лакированной поверхности стола лежала фотография девятого «Б».

— Смотри-ка, Петеркова все еще носит свой пучок.

Михал перестал вести себя так, будто он мужчина, неожиданно оказавшийся в обществе слишком молоденькой девушки, его глаза, как когда-то, озорно блеснули, он что-то хотел сказать, но Мирка смешно ссутулилась, убрала волосы со лба, шаркая ногами обошла столик, близоруко провела носом по его поверхности, внезапно подняла голову, слабо захлопала в ладоши и хрипло прокричала:

— Мальчики, мальчики, перемена кончилась, начинаем опыты!

Михал рассмеялся:

— Ну и здорово у тебя это получилось, скажу я тебе. А вот у нас в классе ее все любили.

— А у нас? Миша, знаешь, мы обещали друг другу, что каждый год первого июля будем собираться в шесть часов перед школой и ходить на Жас.

— Миречка, сколько раз я должна тебе напоминать, что я не выношу этого страшного жаргона!

В этом была вся мама. Со стороны могло показаться, что она по уши занята разговором с Ярмилой, мамой Михала, что ничего не видит и не слышит.

— Ну, а как прикажете это называть? Не Славянским же островом! Пока я такую тарабарщину произнесу, забуду, что хотела сказать.

— Это ты хорошо сделала, что решила идти на «Теслу».

Пани Бартова кивнула. Она уже не выглядела такой беспомощной и безрадостной, как в момент своего прихода.

— Так все обещают, — подшучивал над Миркой Михал. Он снова показался ей чужим и противным.

«Каждый класс, вполне возможно. Но ведь это не наш класс и, главное, не наша компания, как будто Мак этого не знает». Мирка надулась, смахнула фотографию в ящик, задвинула его и посмотрела в окно.

— Так у Мирки тоже ничего не вышло с художественной школой, да? — слышали они голос пани Бартовой. — У Миши тоже. А ты, Зденка, все работаешь на трамвае?