Джессика Спотсвуд - Дар или проклятье

• Название: Дар или проклятье
• Автор: Джессика Спотсвуд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-079782-0

По мнению окружающих, Кейт Кэхилл и ее сестры — девушки эксцентричные. Слишком хорошенькие, слишком любят уединение и намного более образованные, чем принято в их кругах. Но в действительности всё еще хуже: они ведьмы. И если об этом станет известно монахам из могущественного Братства, то сестер ждет либо приют для умалишенных, либо плавучая тюрьма, а то и могила. Однажды Кейт находит дневник своей матери и узнает роковую тайну, которая может привести к гибели всей ее семьи. Желая избегнуть страшной участи, Кейт начинает штудировать запретные книги и заводит знакомства с сомнительными людьми, и все это одновременно со светскими приемами, шокирующими предложениями руки и сердца и тайным романом с совершенно неподходящим в мужья юношей. Но если все, что написано в дневнике матери, правда, то сестричкам Кэхилл грозит опасность, причем источник этой опасности — в них самих.

Великолепный роман о колдовстве, ведьмах и любви!

---

— А я и не думал, что ты много читаешь.

Мое лицо вытягивается:

— Это Отец тебе сказал?

— Нет. Я просто заметил, что ты в основном берешь книги для своего Отца, а для себя — редко.

Это правда. Я не могу припомнить, когда в последний раз добровольно бралась за книгу (ежегодник, где я смотрю, когда высаживать в грунт луковицы или саженцы, не в счет). Но раньше я читала. Не так много, как Тэсс или Маура, но все же гораздо больше, чем сейчас. Я провела множество летних вечеров среди корявых ветвей нашей яблони, с головой уйдя в «Рассказы о пирате Ле Ферв».

Маура всегда любила сказки и сентиментальные романы, которые читала Мама, но мне больше нравились приключенческие истории из библиотеки Отца. Ребенком я просила, чтобы он читал мне их вслух, — и чем кровавее они были, тем лучше. Истории о злых королях, негодяях, пиратах и кораблекрушениях. Однажды я подбила Пола помочь мне построить плот, и мы пустились на нем в плавание по нашему пруду. В самой середине пруда плот дал течь, и нам пришлось вплавь добираться до берега. Когда я вернулась домой, миссис О'Хара была потрясена, потому что я выглядела немногим лучше утопленницы.

Я пожимаю плечами, оправляя юбку.

— Юным леди не подобает читать пиратские истории.

Финн смеется и подбрасывает яблоко к небу.

— Я думал, твой Отец верит в образование для своих дочерей.

— Отец верит в чтение для получения образования. Не для удовольствия.

— Ну нам с ним придется согласиться с чьим-то возможным несогласием. Какой толк от книги, которая не нравится? — Финн берет в руки свою книгу; уголок страницы, на которой он остановился, загнут. — Можешь взять мою, если хочешь. У нас в лавке еще с полдюжины таких.

Я почти поддаюсь искушению. Было бы так приятно снова забраться на дерево и позволить своему разуму блуждать в обществе Арабеллы по заморским портам и необитаемым островам. Ей-то никогда не приходилось озадачиваться поисками кандидата в мужья — все мужчины и так падали к ее ногам. Конечно, кроме тех случаев, когда она переодевалась в парня. Хотя и такой эпизод тоже был.

Но, к несчастью, я живу в Новой Англии, а не на борту «Калипсо». И я должна беспокоиться о замужестве. И о Братстве. А теперь — еще и об этом проклятом пророчестве.

— Спасибо, не надо. — Я прохожу мимо Финна и опускаюсь на колени перед клубком чайных роз. — У меня есть такая книжка. У меня просто уже нет времени для чтения.

— Это самая печальная новость за день, — говорит Финн, запуская руки в беспорядочную мешанину своих волос. — Чтение — превосходный способ сбежать от всего, что причиняет страдания.

Но я не могу сбежать.

— Ты, кажется, расстроилась, — осторожно продолжает он. — Прошу прощения, что огорчил тебя.

— Я не расстроена, — огрызаюсь я, ловко распутывая переплетенные стебли.

Я злюсь. Почему девушкам не полагается злиться?

Финн опускается рядом со мной на колени. Он тянется, чтобы помочь мне, немедленно напарывается на шип и ойкает. Капля крови стекает по его пальцу, который он тут же тащит в рот. У него красивый рот — сочный, красный; нижняя губа немного шире верхней.

Я роюсь в кармане плаща и вытаскиваю старый носовой платок.

— Вот, — предлагаю я, почти швырнув платок ему в лицо.

— Спасибо. — Финн подхватывает его, обматывает вокруг указательного пальца и снова тянется к кустам.

— Позволь уж мне, — настаиваю я. — Ты все равно не понимаешь, что делать.

Я помню, как Мама посадила эти розы, и не хочу, чтобы Финн загубил их, повыдергивав вместе с сорняками.

Повисает пауза. Я абсолютно уверена, что сейчас он встанет и уйдет, устав от грубостей злющей, как оса, ехидной любительницы уединения.

— Тогда покажи мне, как надо, — предлагает он с самым серьезным лицом. — Я должен этому научиться, я ведь садовник.

Я вздыхаю. О, как бы мне хотелось на него обидеться! За то, что он пришел сюда, на мое место, и занял его. За то, что он парень и обладает той свободой, о которой я могу только мечтать. За то, что он тот самый умный сын, о котором так мечтает мой Отец. Я хочу обидеться, но он ведет себя так, что мне трудно это сделать. Потому что он вовсе не самодовольный зануда, каким казался мне раньше.

И он не жалуется, хотя я уже давно изливаю на него свой гнев. Как будто он чувствует, что мне это необходимо. Но я немного побаиваюсь того, что могу сделать — или сказать — если он сейчас не уйдет.

— Не сегодня, — говорю я. — Пожалуйста. Я просто хочу побыть одна.

Финн поднимается, подбирает свою книгу и судок для ленча.

— Конечно. Возможно, когда-нибудь в другой раз. Всего хорошего, мисс Кэхилл.

7

Я чувствую себя связанной индейкой.

Сегодня утром мы с Маурой ходили к миссис Космоски на последнюю подгонку. Красноглазая Ангелина, опустошенная из-за потери Габриэль — которую, как до этого ее сестру, без суда увезли из города, — подгибала и отпускала, пока ее мать тыкала в нас булавками. Теперь наши новые платья сидели великолепно. Мы стали неимоверно модными — только вот я чувствовала себя неимоверно нелепой, каким-то свадебным тортом в виде девушки, которой навязали фиолетовое платье с громадными пышными рукавами. Многоярусная юбка — четыре метра парчи ушло — стояла колоколом; мягкое место стало еще мягче благодаря подбивке и топорщилось наподобие зонтика. Елена так затянула мой корсет, что я едва могла дышать, а протестовать не могла совсем.

Моя рука, заключенная по локоть в серую лайковую перчатку, грациозно опирается на вытянутую руку Джона. Он улыбается — а может, смеется надо мной в усы. Я не слишком уверенно передвигаюсь в новых ботинках на каблуках — их только вчера забрали у сапожника.

Маура, покачивая бедрами, плывет впереди меня в пышном васильково-синем платье. В сестре словно воплотилась сама женственность и гармония; она выглядит просто великолепно. Ее подбородок с ямочкой приподнят, щеки разрумянились от волнения. Платье Мауры отделано черным кружевом, и у нее симпатичный поясок с черной пряжечкой, не то что мой чудовищный кушак цвета павлиньего хвоста.

Горничная семьи Ишида провожает нас в гостиную. Там около дюжины дам распивают чай из фарфоровых чашек, расписанных цветами вишни — реверанс японским корням хозяина дома. Когда Дочери Персефоны основали Колонии, они отменили рабство и объявили свободу вероисповедания. В Новую Англию съехались ведьмы со всех концов мира; два века спустя у нас в городе уже было всякой твари по паре, и несколько японских семей в том числе. Некоторые проблемы возникли было во время войны с Индокитаем, но с тех пор минуло уже двадцать лет, и сейчас Ишида в числе самых уважаемых семейств Чатэма. Тем не менее хозяйка дома и по сей день старательно подчеркивает, что Ишида ведут свой род из Японии, дабы соседи не путали их с выходцами из других стран Востока.

— Мисс Кэхилл, мисс Маура, здравствуйте! Вы обе прелестно выглядите сегодня, — начинает ворковать миссис Ишида.

Я выдавливаю улыбку вместе с приличествующим случаю пресным ответом. Комнату заполняют жены и дочери Братьев. Миссис Ишида ведет нас через раздвижные двери в столовую, где Саши и Рори разливают чай и шоколад у длинного стола, обильно уставленного вазами с георгинами.

— Мисс Кэхилл, мисс Маура, мы очень рады, что вы смогли прийти, — говорит Саши. На ее тонком кукольном личике броско выделяются удивительные миндалевидные глаза, осененные густыми черными ресницами. — Мисс Кэхилл, какой дивный оттенок фиолетового! И ваши глаза на этом фоне совсем как фиалки!

— Благодарю, — журчу я в ответ. — Так мило со стороны вашей маменьки нас пригласить.

Рори хитренько смотрит на Саши с противоположного конца стола, и та смеется:

— О, это была моя идея; маменька никогда не думает о таких вещах. А я намедни увидела вас в церкви и подумала: так глупо, что мы толком не знаем друг друга. Мы же ровесницы, и живем по соседству, и мой папенька о вас очень высокого мнения. Это у вас новые платья?

— Наша гувернантка убедила папу, что нам необходим новый гардероб, — вступает Маура. Я удивленно поднимаю бровь: мы не называем Отца «папа» с тех пор, как перестали ходить пешком под стол.

— Вам повезло, — надувается Саши, — а вот мой папа говорит, что у меня слишком много платьев, а когда я прошу новых, терзает меня лекциями о корыстолюбии.

— Ваше платье великолепно, — быстро говорит Маура.

На Саши яркая, практически оранжевая, тафта в крохотный розовый горошек, а волосы украшают забавные розовые перья. Впрочем, она так хороша, что вся эта пестрота воспринимается как образец вкуса.

— Молоко или сахар? — спрашивает Рори.

У нее такие же черные блестящие волосы, как у Саши, но в остальном подруги совершенно разные. Саши миниатюрная и худенькая, а Рори высокая и пышная; она всегда старается повыгоднее подать свои роскошные формы и тонкую талию. Сегодня на ней платье красного атласа с вырезом в виде сердечка, и этот вырез слишком глубок для дневного наряда.