Владимир Дуров - Звери дедушки Дурова

• Название: Звери дедушки Дурова
• Автор: Владимир Дуров
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1924

Автор этой книжки — известный народный шут-сатирик, дрессировщик животных — Владимир Леонидович Дуров, который много лет выступал в цирках со своими зверьками.

Об этих-то зверьках В. Л. Дуров и рассказывает в своей книжке. И все, о чем в ней написано, — правда, не выдумка: все эти звери жили, работали, были товарищами и помощниками В. Л. Дурова, разделяли его полную разнообразных приключений жизнь.

---

Я становлюсь между Лео и Пицци.

Лео бросает мяч через меня, а Пицци ловит его зубами и держит мяч до тех пор, пока я его не беру.

Оба получают рыбу.

Детвора кричит:

— Ведь это очень трудно так играть с мячиком!

— Тсс! Опять пришел маленький человечек…

— Не маленький человечек, а Ванька-Встанька!

— Ну, пусть Ванька-Встанька, а все-таки он маленький, и даже карлик…

Ванька-Встанька выходит из униформы[8] и кричит:

— Эй, эй, я тоже хочу играть в мячик!

И, как будто сделав какую-то проказу, карлик шаловливо закрывается руками и бежит прочь с арены, смеясь, а Васька, сорвавшись с тумбы, бросается за ним до самой конюшни, возвращаясь победоносно на свое место, как будто выгнал непрошенного забияку.

— Пицци!

Я начинаю игру с Пицци в маленький мячик, величиною в апельсин. Пицци, смешно ковыляя, бежит ко мне.

Я в такт музыке бросаю мяч Пицци; она его ловит ртом и подкидывает, направляя движение мяча ко мне.

Мы перекидываемся мячом довольно долго, а Васька как будто хохочет и аплодирует.

Сколько еще забавных номеров я показываю публике с моими ластоногими!

Вот я беру маленький тяжелый ящик с надписью «касса» и говорю:

— Смотри, Лео, здесь у меня касса; я кладу в нее золотую рыбку, ты будешь кассиром; смотри, стереги и никому не давай, а я приду тебя контролировать.

Я ставлю ящик на землю и только что отворачиваюсь, как Лео подбегает к кассе, носом открывает крышку и съедает рыбу.

Карлик с ужасом кричит:

— Смотрите, Лео ворует рыбу!

Лео быстро убегает, ковыляет ко мне и смотрит на меня невинными глазами, как воришка, который хочет меня провести.

Но меня не надуть. Я делаю грозный вид:

— А где рыба, Лео, куда ты ее дел? Покажи, где рыба?

Лео ложится на спину и ластом бьет себя несколько раз по животу, как бы говоря: «Вот где, в животе моем твоя рыба». А Васька прогоняет доносчика-карлика.

Тут уж смеху зрителей нет конца… Настоящий триумф для моих ластоногих!

Но еще не кончились забавные представления трех друзей: Лео, Пицци и Васьки.

Я беру деревянную штангу,[9] на концах которой прикреплены два металлических шара, наполненных для тяжести дробью. Пицци подбегает ко мне, берет из моих рук штангу, бежит с ней на свою тумбу и в такт музыки подбрасывает перевертывающуюся в воздухе вокруг себя несколько раз штангу, как настоящий жонглер, ловя ее ловко и метко зубами.

Вместо шаров я по обоим концам штанги помещал пропитанный спиртом войлок, зажигал его и при жонглировании получалось впечатление фейерверка: огненные колеса и фантастические рисунки вертящегося огня.

II Лео, Пицци и Васька выступают в обществе других артистов

Они работали и не всегда одни, мои трое ластоногих. Чтобы номер был интереснее, я приглашал на арену и других моих товарищей — четвероногих и пернатых артистов.

Вспоминается мне один из забавных номеров.

Я стою на арене и, раскланиваясь с публикой, говорю:

— Сейчас я познакомлю вас с великолепным европейским концертом, прославленным во всех больших городах Европы, под названием «Кто в лес, кто по дрова». Пожалуйте сюда, господа артисты.

И «господа-артисты» уже около меня.

На правый ласт Лео надевается кожаный футляр, который застегивается ремешком с металлической пряжкой. К коже пришита камышевая с войлочным набалдашником палка для ударов в барабан.

К тумбе, на которой сидит Лео, подставляется большой барабан. На тумбу к Пицци вдвигают автомобильный рожок так, чтобы грушеобразная резина рожка приходилась под правый ласт Пицци.

— Играй!

Пицци нажимает ластом на мячик, и рожок звучит; Лео бьет в барабан, а Васька смеется и аплодирует.

В это время из униформы показывается хобот слона Бэби, и вслед за ним вся его массивная фигура, как серая гора, движется на арене.

Бэби подходит к органу, хватается хоботом за его ручку и начинает усердно ее вертеть. Орган играет веселую всем известную песенку…

Едва раздаются первые звуки, откуда ни возьмись на широком пьедестале бык; он жмет нижней челюстью на гармонные меха, и из них вырываются два аккорда аккомпанемента.

Но недостает еще одного музыканта. Его ждет особая платформа, к которой прикреплен пюпитр с нотами, а внизу платформы — металлические музыкальные тарелки.

— Приводите сюда запевало! — командую я.

Из униформы показывается голова с длинными ушами.

— А, пожалуйте, великий маэстро. Надеюсь сегодня вы в голосе и подарите нас божественной музыкой!

В ответ на это раздается ужасный крик взобравшегося на платформу осла:

— Ио-ио-ио!..

Публика хохочет…

— Ио-ио-ио!..

Осел носом перелистывает деревянные листы нот и ногой ударяет по планке, которая механически передает звуки ударов по медным тарелкам.

Это служит сигналом для всех. Какая тут поднимается музыка — заткни уши и беги вон.

Слон играет на шарманке; бык — на гармонных мехах; осел — на тарелках, Лео бьет в большой барабан, Пицци — в рожок, а Васька, как бы дирижируя, машет ластами; не слышно только нежной музыки пришедшего пеликана, который крючком своего клюва водит по цитре.

Я кричу публике изо всех сил, чтобы мой голос прорвался через оглушительную звериную музыку.

— Сейчас розовый пеликан а-ля босоножка Дункан протанцует вальс.

Из униформы выбегает другой пеликан-самка. Большая птица со своим нежным желто-розовым оперением вызывает восторг у публики, но когда пеликан под звуки невообразимой музыки начинает кружиться по арене, махая крыльями, публика разражается громом аплодисментов.

Мне видны милые смеющиеся личики детей; некоторые перегнулись через перила так, что кажется, вот-вот упадут; другие, красные от волнения и сосредоточенные, изо всех сил хлопают в ладоши.

— Пеликаша… милый Пеликаша! — кричит совсем маленький кудрявый мальчик в первом ряду.

А розовая птица все кружится, все кружится, махая нежными, похожими на большие веера, крыльями, изгибая грациозно свою длинную шею.

— Стой! — кричу я, и моментально все останавливается, как по мановению волшебной палочки чародея. В воздухе еще гудят звуки шарманки и металлических тарелок. Великий маэстро осел удаляется вместе с быком, а пеликанов гонит с арены мой карлик.

Васька подбегает к особо устроенной колясочке и сам в нее впрягается, вдевая голову в хомут, привязанный за концы к двум оглоблям. В коляску садится Пицци и Лео, и Васька увозит их с арены в конюшню.

Слон подходит ко мне, схватывает меня хоботом поперек тела, осторожно поднимает кверху и сажает на голову. И вот я торжественно уезжаю на нем с арены, посылая визжащим от восторга детям воздушные поцелуи и поклоны.

Цирк дрожит от рукоплесканий. Особенно хлопают дети; их звонкие голоса требуют, чтобы мы повторили наши номера.

И вот мы с Лео снова на арене. Он сидит на тумбе, кланяется и, как бы прося ему еще аплодисментов, бьет ластом об ласт.

— Катайся, Лео! — кричу я.

И Лео послушно ложится плашмя на землю, прижимает ласты, как говорится, «по швам» и начинает кататься по арене, точно бочка.

Случалось, я выходил на вызов с Пицци и, обращаясь к публике, говорил:

— Сейчас мы изобразим человека без костей.

И я показывал труднейший номер гимнастики, который на нашем цирковом языке называется «каучук».

Морские львы очень пластичны, и моя гимнастка легко выучилась проделывать все фокусы «каучука».

Она влезала на особый пьедестал на трех ножках с вертящейся площадкой в два аршина, упиралась всей грудью и передними ластами об эту платформу, а все туловище поднимала наверх, перегибая позвоночник так, как это делает «человек без костей». Она походила на змею, когда концами задних ласт касалась своего носа. В таком положении она оставалась и тогда, когда я приводил в движение вертящуюся платформу.

Зрелище было великолепное.

Дети любили мою «звериную школу», когда я расставлял на арене парты для животных.

В моей школе было всего семь учеников, но зато таких, каких, пожалуй, не встретишь ни в одной школе. В первом ряду за тремя партами тихо и послушно сидели — Лео, Пицци и Васька; во втором — пеликан и две собаки: сенбернар — Лорд и фокстерьер — Пик. Одиноко и важно восседал за своей партой позади всех слон Бэби. На партах лежали книги, а перед учениками, как водится в каждой порядочной школе, возвышалась черная классная доска с большим куском мела.

Мои ученики шли успешно во всех науках, которые я им преподавал, и отличались прекрасным вниманием и прилежанием. Успехи одного ничуть не сеяли мелкой недостойной зависти в душе другого, а только возбуждали в нем желание не отставать и не ударить в грязь лицом.

Все мои четвероногие, ластоногие и пернатые друзья были отличные товарищи. Они помогали друг другу при решении трудных задач, никогда не выводили из терпения учителя, не опаздывали на урок и по звонку занимали свои места.