Галина Черкасова - Ключ[СИ]

• Название: Ключ[СИ]
• Автор: Галина Черкасова
• Жанр: Фэнтези

Антея Тейер живет в мире, где орки и гоблины осуществляют разработки урановых месторождений, эльфы совершенствуют медицину, пытаясь продлить свою и без того долгую жизнь, люди и дворфы погрязли в экономических и социальных проблемах, а негуры-змеи без конца перекраивают свою политическую систему, стараясь достичь утопии. Но за размерной жизнью каждого государства маячат тени прошлых и будущих войн, поднимается дым из труб оружейных заводов и даже магия почти забыта в угоду ядерным программам. Развязать войну может одно слово, но сколько жизней нужно отдать, чтобы предотвратить её?

---

Больничный смрад я ненавидела всей душой, воспринимая его как ауру болезни, слабости и неспособности к жизни. Вот и сейчас из блаженной полудремы меня выдернул этот мерзкий запах.

Голову, шею и плечи что-то держало, поэтому покрутиться из стороны в сторону, чтобы осмотреть помещение, не получилось. Пришлось довольствоваться светлым потолком, потому что глазами двигать было больно.

Отлично я учусь в университете — не прошло и трех месяцев занятий, как меня уже занесло в медкорпус! Феерически весело, надеюсь и тренер, и шкаф получать хорошего тычка за мои страдания в этой вонючей палате.

Передо мной склонился неведомо откуда взявшийся врач. ОРК.

— Просыпайтесь, мисс. Как ваше самочувствие? — весело спросил он.

— Голова болит, — простонала я. — И шея затекла. Снимайте уже эти колодки!

— Я ваш лечащий врач, доктор Модес, — орк осторожно отцепил конструкцию от койки и поднял спинку кровати. Похоже, доктор был метисом — кожа куда светлее орчьей, закругленные уши, зеленые глаза.

— Последствия от встречи со стеной у меня будут? — спросила я, осторожно поворачивая голову из стороны в сторону.

— Нет, всё быстро пройдет.

— Отлично, — получив свободу, я принялась осматриваться.

Ничего себе, университетский госпиталь! Комната была больше моей в общаге и обставлена куда лучше: плоский телевизор напротив кровати, кресло справа и тумбочка слева от меня, у двери же, напротив синего диванчика, размещался маленький столик с завтраком на желтом подносе.

— Не делайте резких движений, не вставайте с кровати. Постельный режим трое суток. Дальше посмотрим, — говорил доктор, делая мне какой-то укол.

— У вас все палаты такие роскошные?

Орк поднял на меня глаза.

— Что вы, эта платная.

— И кто за неё платит? — у меня сердце заходило ходуном. Я что, в беспамятстве решила понежиться в уютной комнатке, потратив свою драгоценную заначку?

— Эм, не вы.

— А кто? Тренер?

— Нет, претендент, который навредил вам.

Я вытаращила глаза. Похоже, это уже стало моей привычной реакцией на демонически интересные вещи.

— Да ну? Подачка со стола бешеных псов?

— Довольно грубо и некрасиво, — покачав головой, заметил орк. — Этот юноша — очень популярная личность.

Уж не восхищение ли послышалось мне в голосе доктора…

— И у вас в комнате висят плакаты с рожей его отца? — съязвила я.

— Простите? — доктор нахмурился, и я поняла, что перегнула палку, но лишь выжидательно вскинула брови, отчего виски просто взорвались болью.

— Ай!

— Его отец, мисс, таких, как я, отправляет гнить в тюрьмы, — доктор осмотрел мои глаза. — Так что не стройте из себя мученицу. Мы все в одной лодке.

— Антея! — я выглянула из-за плеча доктора. В дверях стоял Харис.

Только его мне не хватало. Я очень надеялась, что Лиза за ним не притащилась. Как оказалось, в день нашего расставания именно с этой стервой мой драгоценный ассистент разговаривал по телефону. Просто панически тесный остров.

— Как? — он прошел в палату и остановился у меня в ногах, с таким участием и жалостью рассматривая меня, что самой стало до жути себя жалко. Я разозлилась.

— Не надо на меня смотреть, как на побитую собаку! Всё нормально!

Харис вскинул одну бровь, и обратился к лекарю.

— Поговорим?

Орк кивнул, и мужчины вышли, оставив меня с неразделенной яростью тихо психовать на больничной койке. Ах да. И созерцать свой завтрак на столе.

* * *

— Я их засужу, — пообещал Харис, выпивая мой сок.

Я с тоской уставилась на пустой стакан.

— Засужу обоих.

— Принеси мне сок, пожалуйста.

— Что за инсинуации — так вести занятия?! И нашел, кого в это впутывать! Сынка Керцеза!

— А можно мне сока?

— Ведь это же грозит скандалом! — теперь Харис мерил палату шагами, мельтеша у меня перед глазами. — И все из-за непрофессионального подхода к тренировкам.

— Мышь ест кукурузу и какает золотом.

— По всей видимости, он… Прости, ты что-то сказала? — Харис замер и уставился на меня. — Каким молотом?

— Послушай, Харис, — я приложила руку ко лбу. — Я устала. Ты мог бы дать мне отдохнуть?

Наконец, после долгих уговоров, Харис все-таки ушел, на прощание пообещав во всем разобраться.

А сока мне так и не досталось.

— Блин, какого хрена? — изумилась я и вызвала сестру. — Принесите, пожалуйста, сок.

— Какой именно?

— Самый дорогой.

Медсестра, молодая рыжая эльфийка, удивленно уставилась на меня.

— Дорогой? Эм… Может тогда безалкогольного цаберо с мятой?

— Да-да, его самого, а ещё красной ветчины и бутерброд с икрой.

— Хорошо.

Хоть здесь поем нормально, решила я, довольно улыбаясь.

* * *

Какое-то время телевизор был включен, и от ярких красок затошнило, поэтому я решила воздержаться от просмотра телепередач. Делать было совершенно нечего, разве что есть и наслаждаться тишиной и покоем. Медсестра оставила окно приоткрытым, и я слышала верещание птиц, дерущихся за место на ветке. Солнечные лучи проскальзывали сквозь жалюзи и ложились прямоугольниками на ковровое покрытие.

Роскошная палата, даже ароматизатор воздуха не забыли поставить. Рядом с моей правой рукой располагался маленький прямоугольный прибор с кнопкой — я в любой момент могла вызвать медсестру и пристать к ней с каким-нибудь глупым пожеланием.

Но безделье всегда приводило к одному и тому же. Я погрузилась в воспоминания.

Один раз моя мать лежала в общей палате, где, кроме неё, лечились ещё семеро женщин. Старуха справа храпела как огромный мужик и почти так же воняла. Она ходила под себя, а медсестра меняла простыни лишь раз в сутки, не удосужившись предложить ей даже утку.

Стоял июль. Нестерпимая жара царила в больнице, даже стены были горячими, как камни на лужайке. В духоте вонь в палате была просто невыносимой — душа не наблюдалось, во всей больнице в распоряжении пациентов имелись только три раковины, по одной на каждом этаже.

К вечеру становилось прохладнее, но на окнах не было сеток, и тучи комаров и мошкары сменяли жирных мух, что ползали здесь днем.

На обед всегда приносили постный суп с картошкой, на завтрак — пустая манная каша, на ужин — сладкий чай. Тарелки были побиты и грязны, и я старалась носить еду из дома, заливая в банки и бутылки компот, суп, подливки. Иногда к матери приходил брат, никогда — отец.

Один раз я, удрав из дома, влетела в палату и увидела мать, сидевшую с дорожной сумкой в руках на краю кровати.

— Мам? Что случилось? Тебя выписывают?

Она кивнула.

— Да. Пойдем домой. Ты же полечишь меня, да, котенок?

Как я узнала потом, матери выписали лекарства, которые должны были замедлить течение болезни, но стоимость их оказалась просто заоблачной. Мать смыла рецепт в унитаз, собрала вещи и отправилась коротать домой свой век. В больницу она больше не возвращалась, а боль снимала я сама.

Я забиралась к ней в кровать и, закрыв глаза, тянула к себе всю силу земли, которую могли дать мне абстрактные поля. К тому времени я уже могла снимать даже те чудовищные боли, которые ломали её тело, кое-как сбивала подскакивающую иногда температуру и приносила такой желанный и спокойный сон.

— Какая же ты сильная, — шептала мать, прижимая меня к себе. — Солнце, дающее жизнь.

— Нет, — упрямилась я. — Сила ведь от земли, значит, солнце — это ты.

Однажды Солнце погасло.

Вся сила и молодость, что выгодно отличали мать от других женщин, ушли, затухли, болезнь сожрала их, а доктор… Доктор, ставя диагноз, разглаживал светло-зеленый лист страхового полиса и говорил, спокойно и рассудительно.

— Боюсь, страховка лечение не покроет. Только поверхностную диагностику и чистку раз в год.

— Что же нам делать? — спросила мать дрожащим голосом.

— Ждать?

Умирать.

Голова раскалывалась от боли, а слезы лились из глаз против воли.

Теперь я лежала в дорогущей палате, ела икру, пила непонятный по вкусу сироп, а где-то там, в родной Глирзе, в старой больнице стоял всё такой же смрад.

Вот если бы тогда…

Я сглатывала, пытаясь не зарыдать в полный голос, а голова от этого болела всё сильнее. Лучше бы не думала о прошлом, что толку от воспоминаний, ведь ничего я уже не исправлю, не изменю и не улучшу.

— Ну не плачь, котенок, я не боюсь тебя оставить, ты справишься, — шепотом говорила мать.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Мне не хотелось привлекать внимание персонала — чего доброго всадят снотворное, и ещё полдня я буду прибывать в состоянии ваты.

Я отняла ладони от лица, всё ещё сдавлено всхлипывая, и только тут заметила, что на диванчике кто-то сидит.

— Мне, наверно, следовало постучать, — без тени сожаления заметил Азар, бросая на столик журнал и поворачиваясь ко мне.