Наталия Рощина - Не было бы счастья

• Название: Не было бы счастья
• Автор: Наталия Рощина
• Издательство: Астрель, ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-053761-7

…Они встретились на юге — Лита и Георгий, молодая женщина, пытающаяся забыть кромешный кошмар, в котором прожила семь долгих лет, и немолодой умный сильный мужчина, чье прошлое окутывал ореол трагической тайны.

…Они полюбили друг друга с первого взгляда, и очень скоро обычный курортный роман обратился для них в истинную, великую любовь.

…Они хотели быть вместе навсегда. Хотели, не подозревая, что темные силы былого все еще живы — и все еще готовы поставить под угрозу надежды Литы и Георгия на счастье…

Ранее книга издавалась под названием «Все будет хорошо».

---

Кира Сергеевна медленно оперлась о спинку дивана, отец многозначительно поднял густые брови.

— Любовь к повальным сюрпризам — это у нее от тебя, — выдохнула мать, обращаясь к мужу. — Лита, милая, только с одним замечательным и веселым покончили. Не узнаю тебя, но, может, он действительно такой замечательный, что тебе десяти дней хватило, чтобы решиться.

— Нет, мама, мне хватило одних суток, — улыбаясь, сказала Лита.

— Еще одна любовь с первого взгляда, как я понимаю, — констатировала Кира Сергеевна.

— У него — безусловно. Я же пока им очарована, сражена. Я могу ошибаться в словах для определения своего чувства. Одно скажу точно — с ним надежно, спокойно, удивительно легко. Это не значит, что он передо мной весь как на ладони. Он благополучный, умный, красивый. Могу еще десяток определений придумать, и мало будет. Вы сами убедитесь: только пару фраз скажет, и вы им очаруетесь.

— Отменная характеристика для молодого человека, — согласился отец.

— Кажется, я не говорила, что он молод, — сдерживая смех, сказала Лита. — Точно определять не берусь, но он где-то твоего возраста, папа.

Владимир Петрович подошел к раскрытому окну, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Обернувшись, заметил:

— Расходы на сердечные капли в нашем доме возрастут вдвое.

— Зачем так, пап? У тебя появится интересный собеседник и благодарный слушатель. Он очень грамотный, разносторонний человек.

— Собеседник появится у тебя, дорогуша, — вставила Кира Сергеевна.

— Кира, что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросил Владимир Петрович.

— То, что вы услышали. Двадцатилетняя девочка и шестидесятилетний старик. Чем им еще заниматься? Будешь, доченька, его лебединую песню слушать день-деньской.

— Мама, ну что ты утрируешь?! Мне давно не двадцать, и ему лет не стоит прибавлять. В любом случае, выглядит он замечательно и душой молод, понимаете, душой! Наплевать мне на его деньги, дома, всемогущество. С человеком жить, а не с барахлом. Я плесенью покрываюсь рядом с этими живчиками, которые только и норовят за бедрышко ущипнуть и потискать.

— Не подставляй, не будут и тискать, — съязвила мать, но под уничтожающим взглядом дочери стушевалась. — Я образно говорю, не о тебе.

— Ладно тебе, Кира. — Владимир Петрович вернулся на диван. — Ты упустила один немаловажный момент, дочка. Всесильность его тебе ни к чему, а вот нам, старикам, хотелось бы немного подробнее, без преувеличений. Человек свататься придет, а мы только и знаем о нем, что не мальчик давно. Кто же он? — Владимир Петрович принял позу, говорившую о том, что он приготовился слушать долго и внимательно.

После рассказа дочери родители застыли, переваривая сказанное. Лита посмотрела на притихшую мать, задумавшегося отца. Фамилия Мартова была известна в городе.

— Значит, говоришь, почти Онассис в родство с нами вступить хочет? — Кира Сергеевна чуть не бросилась к дочери с объятиями. Может ведь, чертовка! Столько лет убила на этого балагура Скользнева с его гигантскими половыми возможностями. А говорят, курортные романы не имеют продолжения. Как бы не так! Разве можно остаться равнодушным к красоте их девочки, слепой прозреет, чтобы хоть один раз увидеть. Такой человек внимание обратил, счастье-то какое. Как за каменной стеной будет. Слава богу, в церковь надо сходить, свечку поставить, благодарные поклоны отбить.

— Главное, чтобы падишах этот был тебе по сердцу, — сказал отец, прервав внутренний монолог матери.

— Да, да, — затараторила она. — Только, Лита, милая, чем же угощать такого человека?

— Из кожи вон лезть не надо. Не всю жизнь он омары и паюсную икру ел. Не будем пускать пыль в глаза. Он пальцы веером не держит. Нормальный мужик, не надо перед ним заискивать. Жених он, обыкновенный жених.

— Дожили мы, отец, все честь по чести, как у нас было, — глаза Киры Сергеевны повлажнели.

— Досталось мне тогда от Елены Петровны, царство ей небесное. Только батя сразу стал на мою сторону.

— Да, понравился ты ему с первых минут.

— Как же я мог не понравиться? Институт закончил, диссертацию писал. Красавец, умница. Примерно как Георгий, только без больших денег, но с наполеоновскими планами.

Владимир Петрович действительно легко вошел в семью жены. Он с самого начала очень бережно относился к своему новому положению. Для него обрести семью означало гораздо больше, чем он мог передать словами. У него наконец было то, чего он был лишен с детства. Сокровенная мечта сбылась. Сам он вырос в детдоме и всего, чего добился, достиг своим трудом и умом. Он всегда знал, что никто не будет ничего делать за него. Это помогало, не давало расслабляться и почивать на лаврах, когда определенные успехи были очевидны. Молодой, подающий надежды ученый уверенно шел выбранным путем. Его не пугали временные неудачи, трудности. Когда знаешь, для чего живешь, уже не имеет значения как. В том смысле, что он не боялся спать на раскладушке в коридоре у товарища, снимать крохотный угол и питаться скромнее не придумаешь. Надо сказать, что как ученый Богданов состоялся. Сначала кандидатская, потом докторская. Несколько научных трудов, учебник по физике для школьников, для учащихся вузов.

Благодарные ученики, большинство из которых уехали жить и работать за границу. Богданова то, как он жил, устраивало. У него никогда не появлялись мысли о том, что со своими талантами в другой стране он мог бы жить более обеспеченно, пользоваться многими благами цивилизации. Постепенно прогресс коснулся и его. С появлением в доме компьютера он воспрянул духом. Отпала масса обременительной работы и, как результат творческого подъема, вышла его новая книга. Владимир Петрович был по-своему счастлив. У него, как у человека без нереальных претензий к жизни, было для этого все. Главное, любимая жена, посвятившая себя семье, дому, и единственная красавица-дочка. Золотые руки Киры могли все: заменить прокладку текущего крана, разобрать и починить газовую колонку. Затеять ремонт и, привлекая неизвестно откуда взявшихся личностей, завершить его в кратчайший срок, как раз за время командировки мужа. Она успевала работать, отдыхать, одаривать окружающих своим вниманием. Если бы не плохое состояние здоровья, Кира, наверное, согласилась бы на второго ребенка и ее неуемная энергия нашла бы выход в заботах об еще одном дорогом существе. Полиартрит, заработанный в студенческие годы как осложнение после жесточайшей простуды на колхозных работах, не давал забывать о себе ни на один день. Просто было или терпимо, или нестерпимо. С годами прибавились проблемы с сердцем. Пришлось уйти с любимой работы и находить себя только в домашних заботах. Кира не привыкла сокрушаться и, принимая такое положение вещей, быстро научилась шить, вязать. Ее время должно было быть максимально заполненным. Ведь чаще она физически не могла ничем заниматься. Поддержка мужа была важнее всех заокеанских лекарств, которые по просьбе Владимира привозили его друзья и знакомые из-за границы. У нее была крепкая семья, любящий муж и прекрасная дочка. Немного здоровья не помешало бы, но не стоит гневить Бога. Кира твердо знала, что она гораздо счастливее многих женщин с отменным здоровьем. Ведь у нее было то, что ценится во все времена, — душевный покой и поддержка близких. А рождение дочки сблизило их еще сильнее. Малышка была не по годам серьезной и понимала все без слов. Когда мама перестала ходить на работу, девочка сначала обрадовалась: ведь теперь она не будет целыми долгими днями одна, ей будет с кем поиграть, почитать. Но на деле присутствие мамы дома сводилось к тому, что часто она просто не могла встать с постели. Так что Лита с детства научилась ценить то сладостное время, когда, после очередного обострения, мама становилась веселой, подвижной, нежной, улыбающейся. Принималась шить очередные наволочки, пододеяльники, брюки под заказ.

Еще тогда девочка решила стать врачом. Идеалистические мечты избавить мир от болезней прочно засели в ее голове. Кира Сергеевна пыталась отговорить ее от этого. Она, как никто другой, знала, насколько ранима ее девочка. Чувствительная, бледнеющая при виде крови, готовая зареветь рядом с пострадавшим, Лита не подходила на роль бесстрашного врача. Оставалась надежда, что это все пройдет во время учебы в институте. Тщетно. Занятия по анатомии Литу доводили до дурноты, жалобы больных воспринимались слишком близко к сердцу. Словно назло самой себе, имея возможность остаться в интернатуре, она стала работать кардиологом в реанимационной бригаде «скорой помощи». Она добровольно устроила себе испытание на прочность. Ежедневные ежовые рукавицы, состязание со страхами. Борьба была обречена на провал. Нервное напряжение на работе плюс неудавшаяся личная жизнь со Скользневым — такого никто долго не выдержит.

Мать и отец болезненно воспринимали происходящее с дочерью. Они всякий раз спрашивали себя: что упустили, что не сумели объяснить? Не их ли вина в том, что Лита каждый раз загоняет себя в тупик, пытается сделать противоречащее ее натуре? Не из этой ли серии и предстоящий брак с Мартовым? Она хочет показать, что способна на лучшую жизнь. Может, ей даже противен ее избранник, и только для того, чтобы подняться в их глазах, она идет на этот шаг. Владимир Петрович внимательно посмотрел на жену, дочь. Обе взволнованны. Кажется, ни одна, ни другая до конца не осознают предстоящих перемен.