Роберт Лоу - Волчье море

• Название: Волчье море
• Автор: Роберт Лоу
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54202-4

Братство Одина ждет от своего вожака, молодого Орма Торговца, что тот приведет их домой из далекого Миклагарда. Но Орм лишается своего легендарного меча, на рукояти которого рунами вырезана дорога к сокровищам Атли. Меч похитил коварный викинг Старкад, и побратимы отправляются за ним в погоню. Дорога китов пролегает на сей раз по суше — по охваченной распрями Византии и пустыням Ближнего Востока, — но эта суша многократно опаснее морской пучины, недаром ее прозвали Волчьим морем…

---

— Козленок?

Квасир покачал головой.

— Никаких следов. Верно, сгинул еще там, в той дыре.

Я мотнул головой, чтобы прочистить мозги, и это движение отозвалось страшной болью. Я чуть было не упал, но Квасир подхватил меня и сунул мне в руки мех с водой:

— Выпей еще. Но не слишком.

Я выпил, почувствовал себя лучше и улыбнулся ему:

— Не кровь, я надеюсь.

— Он ответил кривой ухмылкой.

— Только христиане боятся крови, — сказал он, явно вспомнив историю Радослава.

Кровь в воде. Хитроумный замысел Одина.

Путь к истине пролег сквозь кровь тех, кого мы пришли спасти, и большинство убил рыдающий Финн. Другие чувствовали себя не намного лучше, все теперь знали то, что я выяснил первым, — наши побратимы были вожаками разбойников, кастрированными пожирателями падали.

Я наткнулся на Гейрмунда сына Сольмунда, который помог мне залечить лодыжку, поврежденную в погоне за Вигфусом Щеголем по крышам Новгорода. Он истекал кровью из полудюжины ран и даже не мог говорить.

Потом мне попался Траин, которого мы прозвали Фьорсфавнир, Забиратель Жизней, когда он на спор прикончил больше вшей, чем кто-либо еще, проведя горящим факелом по швам своей одежды и спалив мерзких тварей. Теперь у него на губах лопались алые пузыри.

И Сигурд Хеппни, дурацкая шутка, ибо его никак нельзя было назвать Удачливым. С его распластанного тела я забрал знакомый предмет — святое копье Мартина.

Они и другие, все мертвы, все те, кого мы пришли спасать.

Последний стоял на развалинах верхнего яруса во дворце Ирода, упершись спиной в поручень: рунный клинок жадно скалится в одной руке, Козленок дергается в другой. Финн, рычащий и окровавленный, Годи, тоже весь в крови, возвышался перед ним; Ботольв, с широким копьем в могучем кулаке, встал рядом.

Ну вот, опять. Другое время, другое место, биение сердца, клинок у горла Козленка, алый отблеск пламени факела, рука Свалы…

Как и она, Вальгард Скафхогг не собирался сдаваться. Колющий Дерево. Утонченные греки сумели подобрать только «Пелекано». И он точно черен сердцем.

— Отпусти мальчишку, — процедил Финн, дрожа всем телом от безумной ярости, готовый выплеснуть ее, как мед из переполненного рога. — Слышишь, Вальгард?!

— Меня укоротили, — ответил Вальгард, — но ума я не лишился, Лошадиная Задница.

— Мы пришли за вами, — взвыл Финн, чуть не плача. — От самого Миклагарда! Вы же наши братья…

— Побратимы, — поправил Вальгард, качая головой. — Сначала мы перестали быть мужчинами, а потом побратимами и верными Одину. Он оставил нас — жребий Эйнара, сам знаешь. То, что мы совершили, чтобы выжить, не заслужит нам одобрения старухи Хель.

Его голос был тих и спокоен, и это пугало сильнее, чем если бы он рычал и метался, как бешеный волк. Он почернел лицом от солнца, как масмуди, носил местную одежду и остатки тюрбана, высох до костей от зноя и отчаяния. И все равно в его рассуждениях был изъян. Тут он заметил меня.

— А вот и юный Бальдр.

В его голосе не было ничего, кроме усталости, но глаза загорелись, когда он перехватил мой взгляд. Вальгард шевельнул рукой с мечом, и блик пламени озарил волнистые руны на лезвии.

— Старкад сказал, что этот меч был когда-то твоим, мальчик, — сказал он. — Рунный меч. Он сказал, что ты добыл его в гробнице Атли.

Старкад много чего наговорил, подумал я, особенно если ему вспороли ребра, а он молил остановиться. Вальгард моргнул, когда я произнес это вслух, и я понял, что угадал в точности, — было именно так, как если бы я видел все собственными глазами, скрытый от чужих взоров силой сейд.

— Я забрал меч, — ответил Вальгард с вызовом, но все же неуверенно, будто пытаясь убедить себя, что если я владею сейд, этот меч давал мне силу — а теперь даст ему. Его страх смочил потом пальцы на рукояти, сжимавшиеся и разжимавшиеся, и пот начал стекать по резьбе, открывавшей дорогу к невообразимому богатству.

— Теперь я заберу его у тебя, — сказал я, заметив, что Ботольв подобрался ближе, намереваясь рывком выхватить Козленка у Вальгарда. Большие круглые глаза мальчишки были устремлены на меня, правой рукой он сжимал оберег Тора на шее. — Ты причинил своему ярлу немало хлопот, Вальгард Скафхогг, но я сдержал свою клятву.

— Это какую?

— Я пришел за тобой. Я ярл Обетного Братства, в конце концов.

Он улыбнулся, криво до отвращения. Я мотнул головой, указывая на Козленка:

— Что теперь, Вальгард? Твои люди разбежались, а сарацинский ярл жаждет поиметь тебя в задницу. — Я надеялся, что мой голос звучит убедительно, а внутри изнемогал от страха.

— И ты спасешь меня?

— Я твой ярл.

Его рот исказился, он с немалым трудом выдавил:

— Не ярл. Не мой. Ты ничтожество, парень. — Его лицо было безумным, глаза чернели скважинами отчаяния, но голос его был резок и разил не хуже меча. — Мы заплатили цену. Мы, те, кого Эйнар оставил в жертву.

— Мы все заплатили за Эйнара, — возразил я. — Но это закончилось. Один улыбается.

Ответом был хриплый смех, похожий на вороний грай.

— Один улыбается? Ты теперь и годи? Если так, тебе ведомо, что Одноглазый улыбается лишь тогда, когда чует вонь жертвы.

Я знал это, конечно. Я знал это и не поделился с другими до боя. Все те, кто нарушил клятву, должны были умереть — и он последний. Финн уже догадался, что к чему, и потому отчаянно глядел на меня и на него.

Я пожал плечами, притворясь, будто мне все равно, и потеребил бороду жестом, который позаимствовал у Рерика, кормчего Братства, погибшего под Саркелом. Скафхогг заметил этот жест. Они были друзьями, кормчий и корабельный плотник, но теперь уже плевать на всякую дружбу.

Ботольв шевельнулся, и Вальгард плотнее прижал лезвие к шее Козленка.

— Еще шаг, Имир, и голова мальчишки покатится по камням. Бросайте оружие.

Финн тяжело вздохнул и кинул Годи на пол. Я заметил, как он смотрит на Вальгарда, и вдруг вспомнил, что они были приятелями задолго до того, как я появился на «Сохатом». Еще я видел, что Вальгард не понимает тоски Финна, и Финн это чувствует, отчего и сидит на корточках, будто лишившись сил.

Ботольв с грохотом уронил навершие копья. Вальгард посмотрел на меня.

Я бросил свой меч, и он слегка размяк, хоть и не ослабил хватки на горле заложника. Козленок был бледен, но глаза его не отрывались от моего лица. Плохо, все плохо… И для нас самих, а уж для паренька… Я мысленно поклялся, что, если Один его спасет, больше никогда не потащу мальчишку с собой.

— Я так удивился, когда этот малек выскочил из тучи песка, — сказал Вальгард, лаская пальцами щеку Козленка. — Я понял, что у нас неприятности — а в нем наше избавление.

— Отдай его, — хрипло проговорил Финн.

Вальгард промолчал, только метнул на Финна презрительный взгляд. Он не собирался сдаваться: тот, кто совершил все эти злодейства, чтобы выжить, кто грыз еще теплую печень другого человека или вспарывал ребра ненавистному врагу.

Ботольв опять пошевелился. Поймал мой взгляд. И подмигнул.

Во рту пересохло, я облизал губы. Я знал, что должен усмирить безумца, раз уж Вальгард сосредоточился на мне.

— Что ты намерен сделать с мальчиком? — спросил я, мысленно суля Одину все на свете, лишь бы мой голос не дрожал.

— Буду держать при себе, покуда не получу обещаний, — сказал он и засмеялся. — Клятвы тоже сгодятся. И шербет.

Он знал, чего хочет, это точно. Если он выпьет шербета Билал аль-Джамиля, это будет означать, что его приняли как гостя, а гостя не убивают. Если он заставит нас поклясться Одином, Локи убережет его от расправы.

Но араб не предложит прохладного напитка за жизнь тощего греческого мальчонки — Один об этом позаботится, ведь он требует смерти Вальгарда-клятвопреступника, и даже норны не посмеют его остановить. Или Аллах.

Ботольв наклонился и переступил с ноги на ногу, и я увидел, как голова Вальгарда начала поворачиваться к нему. Ботольв явно изготовился к отчаянному прыжку. И Один надоумил меня, как поступить.

— Тебе не справиться с ним, Скафхогг, — сказал я презрительно. — Думаешь, этот оборвыш позволит тебе сбежать? Делай с ним, что хочешь. Но ешь его поскорее, потому что другой еды у тебя уже не будет.

Вальгард взвыл, и в этом вое было все — ярость, стыд, злоба. Он запрокинул голову и завыл еще громче, а Ботольв бросился вперед.

Я знал, что у него не получится. Вальгард взревел и махнул мечом. Волнистое, испещренное рунами лезвие готово было ровнехонько отсечь Ботольву глупую башку. Он тоже знал, что погибнет, и с рыком стремился в Вальгаллу.

Именно тогда Козленок выпустил оберег Тора и локтем засадил Вальгарду в пах. Потом он рассказывал, что почувствовал удар там, куда и метил попасть, насмотревшись на мертвое тело Ингера, — в тростинку, через которую Вальгард мочился.

Та погрузилась, по его словам, во что-то мягкое. Вальгард согнулся пополам и завопил, его рука с мечом дернулась — и отрубила Ботольву левую ногу ниже колена. Нога взмыла в воздух, разбрызгивая кровь, и даже падая, точно мачта, Ботольв правой рукой схватил Вальгарда за горло, потряс, как собака крысу. А потом повалился навзничь, увлекая врага за собой.