Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

• Название: Честь самурая
• Автор: Эйдзи Ёсикава
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0794-3

Роман классика японской литературы посвящен реальным историческим событиям XVI века, когда в Японии шла жестокая борьба за власть между разрозненными самурайскими кланами. В центре романа — жизнь легендарного воина Тоётоми Хидэёси, прошедшего путь от сына простого крестьянина до военного правителя Японии. Сам император пожаловал ему высший придворный титул — тайко. Хидэёси, став самураем, провел лучшие годы жизни в бесконечных сражениях, совершенствуя военное мастерство, и в конце концов объединил отдельные княжества и укрепил свое владычество над страной. Его щедрое покровительство наукам и искусствам на закате дней привело к возникновению феномена, названного впоследствии японским Возрождением.

Роман Э. Ёсикавы полностью вписывается в традиции японской литературы.

---

Так складывалась судьба отрядов утром девятого числа четвертого месяца. Человек, которому Хидэёси поручил столь важное дело и который доводился ему племянником — Хидэцугу, — до самого рассвета не догадывался, что за ним гонятся.

И хотя во главе передового отряда Хидэёси поставил рассудительного и упрямого Хори Кютаро, именно Хидэцугу он назначил главнокомандующим. Однако Хидэцугу было всего шестнадцать лет, поэтому Хидэёси приставил к нему двух многоопытных военачальников, поручив присматривать за столь юным полководцем.

Войско еще не оправилось от изнурительного перехода, меж тем как солнце, запылав в небе, возвестило начало дня. Зная, что люди успели проголодаться, Хидэцугу объявил о привале. Получив походные порции съестного, воины и военачальники опустились на землю, чтобы подкрепиться и отдохнуть.

Здешние места назывались чащами Хакусана, так как на вершине небольшого холма стоял храм Хакусан. Походный стул Хидэцугу водрузили на самую вершину.

— Не осталось ли у тебя воды? — осведомился юноша у одного из военачальников. — У меня пересохло в горле, а фляжка уже пуста.

Взяв фляжку, он выпил все до капли.

— Не следует слишком много пить в походе, — остерег его военачальник. — Наберитесь терпения, мой господин.

Но Хидэцугу не удостоил его взглядом. Многоопытные военачальники, приставленные Хидэёси присматривать за юношей, изрядно злили его. Ему было шестнадцать лет, его назначили главнокомандующим, и он рвался в бой.

— Кто это сюда бежит?

— Это Хотоми.

— Что ему нужно?

Прищурившись, Хидэцугу всмотрелся в даль. Хотоми, командир полка копьеносцев, прибежав, опустился на колени. Он так спешил, что запыхался и еле переводил дух.

— Князь Хидэцугу, дело спешное!

— Что такое?

— Пожалуйста, поднимитесь чуть выше на холм. А теперь смотрите. — Хотоми показал на встающую вдали тучу пыли. — Еще далеко от нас, но они идут! Идут сюда, спускаются с гор на равнину.

— Не буря ли это? Хотя нет… Спереди гуще всего, а сзади — растянуто в линию. Это наверняка войско, что же еще?

— Вам решать, мой господин.

— Это враг?

— Трудно допустить иное.

— Постой! Дай убедиться, что это действительно враг.

Хидэцугу по-прежнему держался спокойно. Должно быть, он еще не мог поверить, что перед ним вражеское войско.

Но стоило его приверженцам подняться на вершину холма, и они разом воскликнули:

— Проклятье!

— Я так и думал, что враг пустится за нами в погоню. К бою!

Не дожидаясь распоряжений растерявшегося Хидэцугу, его люди торопливо изготовились отразить нападение.

Они мчались так яростно, что комья земли и клочья травы летели из-под копыт лошадей. Земля тряслась, кони ржали, воины громко и возбужденно перекликались. За считанные мгновения, встав в боевые порядки, воины Токугавы обрушили на противника град стрел и пуль, не давая ему сопротивляться.

— Огонь!

— Лучники, залп!

— Смерть врагам!

Уловив смятение, охватившее вражеский стан, всадники и копьеносцы Токугавы кинулись в схватку.

— Защищайте князя! Тесните врага!

Невразумительно и истошно кричали вассалы, столпившиеся вокруг Хидэцугу. Им хотелось лишь ускользнуть от смерти.

Меж тем отовсюду — из-за деревьев и кустов, с дороги и по бездорожью — на них обрушивались все новые полчища вражеских воинов. Воины западного войска дрогнули, кучка людей вокруг юного князя оказалась окруженной со всех сторон, и возможности спастись для них уже не было.

Хидэцугу, дважды или трижды легко раненный, отважно сражался, отбиваясь от противника копьем.

— Вы здесь, мой господин?

— Торопитесь! Отступайте! Бегите!

Чуть ли не браня своего безрассудно храброго князя, люди Хидэцугу отчаянно отбивались и гибли один за другим. Киносита Кагэю заметил, что в пылу сражения Хидэцугу остался без коня и сражается в пешем строю.

— Князь! Вот конь! Не жалейте его! Мчитесь отсюда не оглядываясь!

Отдав Хидэцугу своего коня, Кагэю воткнул древко знамени в землю и начал прокладывать себе дорогу мечом в гуще противника. Вскоре он был убит. Хидэцугу закинул руку на загривок коня, но прежде чем успел взобраться в седло, животное было сражено пулей.

— Коня мне!

В беспорядочной свалке боя Хидэцугу вдруг увидел поблизости нескольких конных воинов своего отряда. Один из них круто развернулся в его сторону и сверху вниз посмотрел на юного князя:

— Что случилось, мой повелитель?

— Отдай мне коня!

— В дождливый день никто не отдаст другому свой зонтик, верно? Нет, мой господин, я не отдам своего коня. Даже по вашему приказу — не отдам!

— Почему?

— Потому что вы хотите бежать, а я — сражаться до конца!

Грубо отказав князю, самурай устремился в гущу схватки. Укрепленный у него на спине бамбуковый шест с боевым знаком упруго рассекал воздух.

— Мерзавец! — выругался Хидэцугу, провожая его взглядом.

Он прочел в глазах всадника, что для него жизнь юного князя ничтожней, чем бамбук на обочине. Глядя вслед наглецу, Хидэцугу заметил, что тот и впрямь ринулся в схватку. В это время несколько воинов из разрозненных частей кто с копьем, кто с длинным мечом, кто с мушкетом увидели Хидэцугу и закричали, чтобы он немедленно остановился.

— Туда нельзя, мой господин! В той стороне вы попадете в руки врагов!

Поравнявшись с юным князем, воины окружили его и совместными усилиями попробовали пробиться к спасительному берегу реки Канарэ.

По дороге им удалось поймать ничейного коня, и Хидэцугу сел в седло. Удалившись от места сражения, они хотели передохнуть в местечке Хосоган, но вновь подверглись нападению, с трудом отбились, вышли из боя и пустились в бегство в сторону Инабы.

Так был разбит четвертый отряд. Третий отряд под командой Хори Кютаро насчитывал свыше трех тысяч воинов. Войска шли на расстоянии в полтора ри друг от друга, и через вестовых между ними поддерживалась постоянная связь, поэтому, стоило четвертому отряду встать на привал, точно так же поступал и третий, и так далее. То же самое происходило и в обратном направлении.

Кютаро внезапно поднес руку к уху и прислушался.

— Похоже, я слышу стрельбу.

В это мгновение к нему в лагерь на взмыленном коне ворвался один из приверженцев Хидэцугу.

— Нас разгромили. Войско разбито силами Токугавы. Неизвестно, в безопасности ли князь Хидэцугу. Немедленно развернитесь и поспешите к нам на помощь! — взмолился он.

Кютаро был изумлен, но, сохранив самообладание, мгновенно собрался с мыслями:

— Ты гонец князя?

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

— Если ты не гонец, то почему ты здесь? Бежал с поля боя?

— Нет! Я прибыл, чтобы оповестить вас. Не знаю, трусость это или нет, но дело неотложное. Надо немедленно сообщить о происшедшем Нагаёси и Сёню. Я еду к ним.

Сказав это, он хлестнул коня и исчез, устремившись в расположение второго отряда.

— Если вместо гонца новости доставил самурай, значит, замыкающий отряд и вправду разбит.

Пытаясь совладать с собой, Кютаро несколько мгновений сидел неподвижно. Потом крикнул:

— Все сюда! — Поняв, что произошло, его люди обступили военачальника. Лица у всех были смертельно бледны. — На нас собирается напасть войско Токугавы. Не тратьте пуль на выстрелы издалека. Дождитесь, подпустите противника на шестьдесят сяку, потом открывайте огонь. — Распорядившись насчет совместных действий в бою, Кютаро коротко добавил: — За голову каждого врага я выплачу по сто коку.

Кютаро не зря пытался воодушевить воинов неслыханной наградой. Воины Токугавы, только что сокрушившие корпус Хидэцугу, яростно рвались в бой, не считаясь с потерями. Их боевой дух был так высок, что страшил даже собственных военачальников.

Кони заходились в пене, лица людей пылали решимостью, доспехи были покрыты кровью и пылью. Воины Токугавы подходили все ближе. Все пристальней, все напряженней следил за их приближением Кютаро. Вот он отдал приказ:

— Огонь!

Грянул мощный залп, в небо взвилась туча порохового дыма. Поскольку в те времена у ружей были кремневые замки, на перезарядку даже у искусных стрелков уходило время в пять или шесть вздохов. Поэтому стрельба велась двумя шеренгами: пока в первой перезаряжали, вторая стреляла. Так удавалось обрушивать на противника почти непрерывный огонь. Ряды нападающих дрогнули перед огневой мощью западного войска. Множество убитых упало на землю, пороховой дым заволок все вокруг.

— Они стреляют!

— Стойте! Назад!

Военачальники Токугавы приказали отступать, но им не удалось укротить разъяренное воинство.

Кютаро понял, что миг настал, и отдал приказ — перейти в наступление. И боевой дух, и численность войск говорили, что победа клонится на сторону западного войска, хотя в пылу сражения мало кто об этом думал. Воины, только что одержавшие блистательную победу над отрядом Хидэцугу, теперь один за другим рушились наземь, повторяя судьбу разгромленного противника.