Луиза Бэгшоу - Карьеристки

• Название: Карьеристки
• Автор: Луиза Бэгшоу
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7841-0532-9

Двух ослепительных красавиц, Топаз и Ровену, когда-то связывала самая искренняя дружба, на какую только способны женщины. Но когда между подругами встает мужчина, дружба обращается в ненависть. Отныне Топаз и Ровена — враги на всю жизнь, и чем больших высот достигают они в бизнесе, чем большего богатства и власти добиваются, тем злее, изобретательнее портят жизнь друг другу…

---

— Конечно. — Топаз почувствовала, как вспотели ладони.

Боже мой, она надеялась, что все сделала правильно и не о чем волноваться. Она стала богатой. Или по крайней мере — богаче. Семьдесят тысяч фунтов стерлингов — это сто тысяч долларов, сказала себе твердо Топаз, пытаясь успокоиться. Она встала, разгладила юбку на бедрах, безуспешно пытаясь удлинить ее, стянула вьющиеся змейки кудрей в аккуратный хвост на затылке. Скромнее, скромнее… Но, проходя мимо стеклянной двери комнаты Элизы, увидела свое отражение: красивые ноги, мягкая черная кожа юбки обтягивает зад, узкая талия подчеркнута кожаным ремнем, полные груди по-молодому задорно торчат, распирая накрахмаленную белую блузку, а хвостик лишь довершал сексапильность облика — этакая перезрелая школьница.

Покраснев, Топаз раскрыла папку, вынула статью, кассету и пошагала через коридор к кабинету Натана Розена.

«А почему я должна беспокоиться? Да пускай уволит! — с вызовом подумала Топаз. — Я в ту же секунду найду другую работу. В гробу я видала этот «Вестсайд».

Но она понимала — все это не так просто. И очень. Потому что в «Вестсайде» работает Нат Розен.

— Привет, Топаз, — сказала Ориоль — Можешь войти.

Топаз вплыла в кабинет Розена с окнами на живописный уголок города. Натан, что-то сердито тараторя на идише в телефон, махнул рукой на кресло. Топаз опустилась в объятия черной кожи напротив его стола, пытаясь казаться похожей на человека, умеющею торговаться. На человека, умудрившегося за два дня продать материал в два издания. И на человека, который ничуть не боится расстаться с карьерой в этом журнале.

Натан что-то рявкнул в телефон и повесил трубку, а потом тяжелым взглядом уставился на нее.

— Так ты помнишь наш последний разговор?

Топаз собрала все свое мужество:

— Да, помню. И я принесла вам интервью.

Брови редактора полезли на лоб.

— Я записала на пленку! — выпалила Топаз — Это получилось так: я переоделась и тайно записала на пленку. Спрятала диктофон. Ну, в общем, на себе. И он во всем признался. Я это переписала, и на пленке копия. И… И все это вот здесь, — она едва не задохнулась, протягивая ему текст и кассету.

Натан посмотрел на свою протеже долгим взглядом, потом на первую страницу интервью, даже не пытаясь пробежать ее глазами, затем медленно перевел взгляд снова на Топаз.

— О’кей, детка, — произнес он сухо — И что же ты натворила?

— Вы о чем? — заикаясь спросила она.

Розен вздохнул:

— Мисс Росси, — сказал он, — я редактирую этот журнал два года, журналистикой занимаюсь восемнадцать лет и, уж поверь, способен заметить, когда человек на ввзводе. Ты сделала материал благодаря какому-то удачному трюку, не так ли? А вошла сюда, как школьница в кабинет директора. Во всяком случае, не с видом претендентки на Пулитцеровскую премию. Так что не занижай мои умственные способности, сэкономь обоим время и расскажи сразу, что натворила.

Топаз тяжело проглотила слюну.

— О'кей, — сказала она. — Я продала европейские права на этот материал в «Санди таймс», и они дадут его на следующей неделе. Джефф Стивенс думает, что я все еще в Англии, не знает, что я здесь. Поэтому никто не потребовал международных прав, что означает — мы можем дать материал в номере за среду и, таким образом, выйдем с ним первыми.

— Давай уточним, — сказал Натан. — Ты продала этот материал в другое издание. В очень крупную газету. И предлагаешь перебежать им дорогу, опубликовав его сперва в Америке. Откуда эта новость сразу разнесется по всему миру, и, значит, для них этот материал будет бесполезным.

— Да, — тихо согласилась Топаз.

Голос Розена оставался спокойным.

— И сколько ты за это получила?

— Сто тысяч долларов, — промямлила она.

— Сто тысяч долларов, — Повторил он. — Понятно. А что ты хочешь от меня? Еще кусок?

— Нет, нет. Клянусь, я просто хотела, чтобы вы меня перевели в репортеры… — И, не закончив фразу, с несчастным видом уставилась на юбку.

— Сиди, — сказал Натан, — я почитаю столь доходный материал.

Топаз сидела минут пять, показавшиеся ей пятью часами, смущенно ерзая, а Розен читал статью с совершенно бесстрастным лицом. Ее непременно выгонят. Натан считает, что она нарушила законы журналистской этики. Санта-Мария. Она ведь только хотела сделать как лучше, обратить на себя внимание! Такой шикарный мужик и в упор не видит ее, только вопит и упрекает за всякие мелочи. Чем короче ее юбка, чем сильнее обтягивала блузка, тем меньше интереса проявлял к ней Натан. Ей еще не доводилось сталкиваться с мужчиной, который никак не реагировал на ее прелести. И к тому же Натан Розен не гомик, судя по разговорам девиц в офисе. За пределами «Вестсайда» он еще тот ходок. «Значит, — думала Топаз, — наверное, во мне что-то не так?»

Розен наконец поднял глаза и, к ее удивлению, улыбнулся:

— А каким репортером ты хочешь быть?

— Простите? — смутилась она.

— Ладно, Росси, давай объясни, чем хочешь заниматься. Есть какие-нибудь идеи, как увеличить тираж?

— Я могла бы вести колонку, — сказала Топаз первое, что пришло в голову. — О Нью-Йорке. Ну, с точки зрения не коренного жителя, а приезжего. О том, что большинство народа не замечает, заставить читателей посмотреть на Манхэттен свежим взглядом. Я бы назвала колонку «Нью-йоркские сцены».

— Как насчет зарплаты? — все еще улыбаясь, спросил Розен.

— Тридцать пять тысяч долларов, — смело сказала Топаз.

Натан пожал плечами:

— Это на десять тысяч больше, чем получают начинающие репортеры.

— Но я же буду вести колонку. И потом, я уже говорила: я лучше их.

— Не наглей, — одернул Натан. Он протянул руку, и она страстно сжала ее, чувствуя, как слабый электрический ток чувственности пробежал по ней, когда их руки соединились.

— Поздравляю, детка, — сказал он. — Ты выиграла.

— А вы не злитесь, что я продала англичанам?

Натан хихикнул:

— Росси, это первое проявление настоящей инициативы с момента твоего появления в этих степах.

— Ой, тридцать пять тысяч в год… — выдохнула она.

Натан снова улыбнулся:

— С таким материалом, как этот, ты могла бы запросить и пятьдесят. Но ты же не станешь меня обдирать? Правда?

— Сукин сын, — сердито сказала Топаз.

Он рассмеялся:

— Расслабься. Идет нормальное профессиональное обучение. Ты не единственная, способная надуть, детка. Советую запомнить еще одно: я в этом деле опытнее тебя.

Секунду Топаз смотрела на него, потом успокоилась под теплым веселым взглядом Натана, улыбнулась. О черт, он и впрямь очень симпатичный.

— Может, выпьем вместе пива, чтобы отметить это дело? — осторожно спросила она.

Натан Розен посмотрел на Топаз, оглядел торчащие груди, осиную талию, круглую задницу, длинные красивые ноги и почувствовал — ему очень хочется. Ее желание открыто читалось на ярком сияющем лице, на зовущих вздыбившихся сосках под блузкой.

— Нет, мне надо работать, — сказал он. — В отличие от некоторых, должен заметить.

Топаз отвернулась, пытаясь не выказать разочарования.

— Топаз, — сказал Натан, — можешь взять выходной. Пойди и подыщи себе новую квартиру. Ты хорошо потрудилась.

— Спасибо, босс, — сказала она весело и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

После ее ухода Натан Розен посмотрел на рукопись на столе. Надо повнимательнее следить за девочкой. Инстинкт никогда не обманывал его, эта наглая маленькая итальянка обладает силой, с которой следует считаться.

9

Начало ничего не обещало. Из всех мест, которые Ровена так не любила посещать в поисках музыкантов, рабочие клубы на севере Англии были самыми противными. Минут по сорок приходилось спорить с каким-нибудь гомиком, пускавшим дым тебе прямо в лицо, прежде чем пройти внутрь. Потом стоять, вдавившись в обшарпанную, с облезлой краской стену. Пьяные пятидесятилетние мужики, то и дело наталкиваясь на тебя, отпускали сальности, от которых с души воротило. Единственные женщины, имевшие открытый доступ в такие ямы, — стриптизерши. И Ровена знала это.

Итак, какая-то группа безвестных северян, «Атомик масс», играет в Шеффилде, в мужском рабочем клубе, думала Ровена, припарковывая помятый «мини» у обочины. Великолепно, ничего не скажешь. А «Мьюзика рекордс» должна их проверить.

Она пробилась внутрь, заказала два тройных «Джека Дэниелса», диет-коку и успела уже выпить один напиток, прежде чем группа появилась на сцене. Зал, к счастью, был полупустой, и бармен с удовольствием рассказал, что «Атомик масс» — группа молодых, сошедшихся в колледже, ведущая гитара у них — американец, студент университета, они любители, не профессионалы. К тому времени, когда парни вышли на сцену, Ровена кипела от негодования на Мэтью Стивенсона, заставившего зря убить вечер.