Юрий Бурносов - Право хотеть

• Название: Право хотеть
• Автор: Юрий Бурносов
• Жанр: Научная Фантастика

В сборнике представлены новые, малотиражные или публиковавшиеся исключительно в периодике произведения ведущих авторов нашей фантастики: Юлия Буркина, Юрия и Татьяны Бурносовых, Ярослава Верова, Святослава Логинова, Далии Трускиновской и других. Все деньги, вырученные с продажи электронной копии сборника, будут направлены на благотворительные цели — помощь замечательному поэту и актрисе Алине Стародубцевой.

---

Кладбище от листопада удивительно похорошело. Я пошла по дорожкам, удивляясь тому, что кошмарные надгробия уже не кажутся мне такими пошлыми. Было немного грустно — словно я действительно прощалась…

У альпинария первый ряд могил был заполнен и второй заползал краем на пригорок. Памятник, облитый ядовито-зеленой глазурью, бросился мне в глаза. Он почему-то имел вид высокого грубого сапога на толстом каблуке, и медальон с фотографией обрамлялся ремешком с пряжкой.

Это было знакомое лицо…

Если бы переводчик хоть на минуту закрывал рот, он был бы безумно похож на того покойника с сапога. Кто же это его похоронил, такого молодого? Я изучила могилку. Та женщина перещеголяла нас с Анной капитально. Мы хоть высаживали живые бархатцы, а она утыкала землю дешевыми искусственными цветами. До такой пошлости мы просто не додумались — что говорило в нашу пользу и свидетельствовало, что даже в ярости мы не теряем хорошего вкуса. Очевидно, переводчик очень уж здорово ее достал.

В немалой задумчивости я покинула кладбище. И тут следует признаться, что я несколько раз встречалась с переводчиком… ну, не встречалась — пересекалась… и у меня действительно были дела на Калининском проспекте, поблизости от турагентства, с которым он сотрудничал… но все это чушь собачья, и вообще…

Задумчивость же была такого порядка: хозяйка изобрела безукоризненное психологическое средство для выведения женщин из стресса, но нет ли в нем какой-то гробовой магии? Все-таки — отпевание, закапывание личных вещей, панихиды, траур? Судя по всему, переводчика похоронили месяца через два после того, как я расправилась со своим политически покойным, а познакомились мы в «Палитре»… Тогда он еще наверняка был жив! При одной мысли, что мне грозило близкое знакмство с выходцем с того света, прямо нехорошо сделалось!

Пораженная неприятным предчувствием, я стала прочесывать все кладбище, чего раньше никогда не делало. Вдруг и прочие мои новые знакомцы — покойники? Так и есть — под тем самым смородинным кустом, который мне усердно сватала хозяйка, я нашла портрет своего сегодняшнего шофера.

На обратном пути я тщательно следила за ним и пресекала малейшие попытки нарушить правила движения. Если кто-то его похоронил — не моя печаль, но отправляться на тот свет в горящей машине мне как-то не улыбалось.

Из дому я позвонила Анне.

— Когда ты в последний раз видела своего политически покойного?

Она задумалась и назвала месяц, имевший быть более года назад.

— А после?

— А на кой он мне сдался?

— Могло быть так, что он за это время — того? Действительно — того?..

Почему-то было страшно употребить глагол, имевший отношение к реальной смерти.

— Естественно! — она даже рассмеялась. — Я же его похоронила! Значит — того!

Так, подумала я, не мешало бы проверить, что теперь поделывает мой политически покойный.

Я несколько раз звонила ему, но трубку никто не брал. К вечеру я подумала — ну, не глупость ли? Как может взять трубку покойник? Ведь не могла же я отправить на кладбище живого человека. Я покамест в своем уме, значит, он — помер, и хватит валять дурака. Этак я еще додумаюсь среди ночи бежать к его подъезду, искать среди сотни окон шестнадцатиэтажки заветное окно, колотиться в дверь, бросаться на шею, лепетать про вечную и всепрощающую любовь. Анна права — а то, что мы, живя в одном районе, за все это время ни разу не встретились, лишь прикол судьбы, не более. За что ей, судьбе, огроменное спасибо.

И надо же — накаркала! Два дня спустя мы-таки столкнулись нос к носу! Уже потом я запоздало подумала, что это мог быть и кто-то другой. Тот, кого я встретила, уставился на меня примерно так же, как я на него, — словно привидение встретил. И мы шарахнулись друг от друга стремительно и молча. Если бы на меня посреди улицы уставился незнакомый человек, выпучив глаза и роняя из рук сумку с пакетом, я бы тоже удрала куда подальше. Но в тот же день я поехала к хозяйке — консультироваться насчет призраков.

Она клятвенно заверила, что астральные тела постояльцев ее кладбища в окрестностях не слоняются и панику не наводят. Сообщения о шофере и переводчике тоже ее не слишком озадачили.

— Ну, что же тут плохого? Покойники и покойники, — хозяйка пожала плечами.

— Вы полагаете, что еще остались нормальные живые мужчины? Всех их кто-то уже давно похоронил и могильным камушком придавил, чтобы больше не скакали, как козлики. Я вам даже больше скажу…

Я потянулась к ней, как будто ждала услышать хорошую новость.

— У меня одна коллега, мы вместе в гадальном салоне работали, так вот — она женское кладбище открыла. Для жен, то есть. Я ее предупредила — на первых порах работать будет себе в убыток. Ведь с мужским кладбищем как? Одна клиентка другую ведет. А с женским — поди еще найди первых клиентов. И мужчины — такие дикари, они же не признаются, от чего вдруг так полегчало, не захотят, чтобы дураки над ними смеялись. Вот у меня, я заметила, каждая клиентка в течение года еще одну-двух приводит, те — еще. А мужчина, даже если похоронит у нас жену, будет об этом молчать в тряпочку, вот что плохо…

Она пригорюнилась.

Женское кладбище! Этого нам только недоставало!

Уж не клюнул ли мой политически покойный на эту наживку? Не должен был!

Ему и узнать-то про эту затею негде! Однако…

Хозяйка продолжала толковать о похоронном бизнесе. Я почувствовала, что если сию минуту не удавлю ее, то удавлюсь сама. И вдруг поняла, что смерть над ней уже не властна…

— А ваш где лежит? — не заботясь о связности беседы, резко спросила я.

— Кто — мой?

— Политически покойный! Самый первый.

Она несколько раз кивнула.

— В переднем дворе. Где собачья будка, видели? Между ней и забором.

— Видела, как же…

Наконец-то я поняла, что все эти годы творилось с хозяйкой. Ее любезность, ее забота о своем благосостоянии, ее возня с кустиками-цветочками были бессознательны, как движения захватывающей съедобный комок белка амебы. После того, как умерла любовь, не осталось жизни и в хозяйке…

А во мне?

— Я могу аннулировать договор аренды? — спросила я. — И забрать свое, как его… захоронение?

— Вы помните, какая там неустойка? — прищурилась она.

Неустойка была основательная. Как раз такая, чтобы всерьез задуматься — а действительно ли мне нужна жизнь, в которой воскреснет политически покойный? И, кстати, документ был составлен юридически безупречно, хоть сегодня тащи его в суд.

Ничего себе у нас игрушечки, подумала я, ничего себе игру мы затеяли… Но игра это — или все же не игра?!

В общем, разорять могилку я не стала. Наверно, еще и потому, что политически покойный в ответ не разорил бы мою могилку. Он всегда лучше меня умел считать деньги.

— Наконец-то! — сказал мой шофер. — Я уж заждался.

Это был мужчина вполне подходящего возраста и общественного положения. Разведенный? Ну так кто теперь не разведенный?

— Я вот думаю — не поехать ли обедать в «Лидо», — игнорируя упрек, ответила я. «Лидо» было местом шумным и жизнерадостным, с порциями такого размера, что отбивная свешивалась за край тарелки.

— Вполне, — одобрил он. — Я там был на днях. Никакой очереди, половина столиков свободна, выбирай, какой нравится.

Я кивнула — он еще не осознавал, что мир поредел, он еще не заметил отсутствия детей… впрочем, та, что его похоронила, наверняка воспитывала его потомство… и препятствовала встречам, разумеется! Еще чего недоставало — отпускать детей в зоопарк с покойником! А месяц спустя шофер сделал мне предложение. Очевидно, он так и не понял, что мы с ним оба — давно уж на том свете.

— Я очень хорошо отношусь к тебе, Леша, — сказала я ему, — но ты пойми, к любви это не имеет ни малейшего отношения. Выходить за тебя лишь ради того, чтобы быть замужем, бессмысленно.

Это было честно. И признать, что я обречена весь остаток дней своих скитаться вне любви, — тоже было честно. Я пыталась! Я пела ему дифирамбы и составила полный список его добродетелей! Ну, не вышло…

Так ведь и у Анны не вышло, однако она уже, можно сказать, стоит на пороге загса со своим избранником, тоже покойником, разумеется, но из свеженьких, с другого, не нашего кладбища.

— Ты его любишь? — спросила я, мало надеясь на положительный ответ.

— У нас полная сексуальная совместимость, — ответила она.

Ну что же, наверно, тот свет — это действительно совместимость, аккуратный подбор деталей по принципу «папа-мама», все для удобства потребителя! Вот только понять бы, кому это нужно…

Той хозяйке кладбища, которая начала свою блистательную карьеру с могилки за собачьей будкой, что ли? Вот любопытно, сколько у нее теперь на счету? Нет, не покойников, — денег… Мир сужался до простоты детского набора цветных карандашей! У него был белый цвет — листа бумаги, характерный зеленый — долларов, красный — губной помады, черный — элегантных туфель, мужских костюмов и джипов. Мир выпрямлялся до безупречности проспектов и коридоров в офисных многоэтажках. Я даже не была уверена в его трехмерности…