Александр Родимцев - Гвардейцы стояли насмерть

• Название: Гвардейцы стояли насмерть
• Автор: Александр Родимцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Родимцев Александр Ильич Гвардейцы стояли насмерть

Родимцев Александр Ильич

Гвардейцы стояли насмерть

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: Глухой сентябрьской ночью 1942 года, когда судьбу Сталинграда решали уже не часы, а минуты, на этом месте с бронекатеров бойцы и командиры 13-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал Герой Советского Союза генерал А. И. Родимцев, бросались в воду и врукопашную шли на врага. Сто сорок дней не на жизнь, а на смерть бились в беспримерной жестокой схватке с гитлеровцами гвардейцы Родимцева, первыми погнали их с берега великой Волги, первыми соединились с частями Донского фронта, разрезавшими надвое окруженные войска фельдмаршала фон Паулюса.

Содержание

От издательства

Скиталец морей

Сквозь огонь и воду

Флаг над курганом

Они стояли насмерть

Дом солдатской доблести

Праздник и будни

Залог победы

Сын грозного века

Направление главного удара

На городской окраине

Послевоенные встречи

Примечания

Вряд ли найдется хоть один из жителей Волгограда, кто не знает в лицо Александра Ильича Родимцева. Как с хорошим знакомым, с ним на улицах раскланиваются, когда он приезжает в город, взрослые, восторженно салютуют ему пионеры, с восхищением смотрит вслед молодежь.

На волжской набережной, на месте знаменитого причала, Александр Ильич медленно проходит вдоль серой бетонной стены, где имеется надпись: "Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева. Выстояв, мы победили смерть".

Глухой сентябрьской ночью 1942 года, когда судьбу Сталинграда решали уже не часы, а минуты, на этом месте с бронекатеров бойцы и командиры 13-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал Герой Советского Союза генерал А. И. Родимцев, бросались в воду и врукопашную шли на врага. Сто сорок дней не на жизнь, а на смерть бились в беспримерной жестокой схватке с гитлеровцами гвардейцы Родимцева, первыми погнали их с берега великой Волги, первыми соединились с частями Донского фронта, разрезавшими надвое окруженные войска фельдмаршала фон Паулюса.

Весть о подвиге бойцов и командиров 13-й гвардейской дивизии и ее командира тогда облетела весь мир.

Жизненный путь А. И. Родимцева и своеобразен, и в то же время присущ многим советским людям старшего поколения.

Родившийся в бедняцкой семье в степном селе Шарлык Оренбургской области, мальчик рано лишился отца, загубленного колчаковцами, и с раннего возраста в качестве ученика-подмастерья сапожника начал зарабатывать себе на хлеб, помогать матери и сестрам.

Двадцатилетним юношей он был призван на действительную военную службу, и с тех пор его жизнь, вот уже более сорока лет, неразрывно связана с Советской Армией. Сначала красноармейцем, потом курсантом и, наконец, красным командиром, как тогда называли офицеров, Александр Ильич осваивал сложное и благородное дело защиты Родины и борьбы с черными силами международной реакции.

Спустя несколько лет в далекой сражающейся Испании среди республиканцев, боровшихся с фалангистами Франко и итало-германскими фашистами, распространялись легенды о бесстрашном капитане Павлито, залегшем за пулемет и преградившем путь фашистам на Университетский городок под Мадридом, сделавшем непроходимыми для врага и потому ставшими знаменитыми реки Харама, Мансанарес, прославившемся в боях под Брунетой, Теруэлем, Гвадалахарой...

А потом в Москве, в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца, М. И. Калинин вручил два ордена Красного Знамени, орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза А. И. Родимцеву - бывшему волонтеру испанской республиканской армии капитану Павлито.

К началу Великой Отечественной войны Александр Ильич уже имел богатый боевой опыт и, кроме того, высшую военно-теоретическую подготовку: он окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе.

Стрелковая дивизия, созданная на базе бывшего воздушно-десантного соединения, меньше чем за год войны под его командованием завоевала высокое звание гвардейской и была награждена орденом Ленина.

После Сталинградской битвы Александр Ильич принял участие в разгроме гитлеровцев на Курской дуге, в изгнании их из Украины, Молдавии, в освобождении от фашистов Польши, Германии и Чехословакии.

Александр Ильич - не только воин-антифашист и талантливый полководец, он известен и как автор интересных книг о войне и армии: "Твои, Родина, сыновья", "Люди легендарного подвига", "От Мансанареса до Волги", "Машенька из Мышеловки", "Под небом Испании".

В своей новой книге, предлагаемой юному читателю, дважды Герой Советского Союза гвардии генерал-полковник А. И. Родимцев рассказывает о подвигах воинов славной 13-й гвардейской стрелковой дивизии, проявленных ими в Сталинградской битве.

Скиталец морей

С вами говорит Соркин, - слышу я в телефонной трубке чей-то голос. - Вы не помните меня, Александр Ильич?

Видимо, почувствовав, что мне с налету трудно его вспомнить, Соркин торопливо и взволнованно рассказывает о Сталинграде, о волжской переправе, называет моих прежних сослуживцев - З. П. Червякова, В. Ф. Бакая, Г. А. Гулько, затем просит разрешения зайти.

Конечно, можно зайти, я всегда рад встрече с однополчанами.

Но кто же все-таки этот Соркин? Пока он добирается ко мне городским транспортом, я перебираю в ящике письменного стола десятки записных книжек и, наконец, нахожу ту, что искал. Под верхним обрезом обложки полустертая и выцветшая надпись: "Сентябрь 1942 - февраль 1943".

Нет, это не дневник. К сожалению, я не вел тогда дневника. Не хватало времени, и вообще было не до него. И все же они похожи на дневник, мои старые записные книжки.

По укоренившейся армейской привычке я всегда ставил дату записи, свое тогдашнее местопребывание, перечислял дела и лиц, с которыми общался. Разве это не дневник?

Листаю. Мелькают названия населенных пунктов: "Камышин"?.. Нет, не то. "Средняя Ахтуба"? Тоже не то. "Красная слобода"? Кажется, то. Вот она, эта запись:

"13.9.42. Пос. Красная слобода. Голиков приказал переправить Червякова в 2.00 15.2.42. Для этого связаться с Соркиным".

Так вот кто мне сейчас позвонил! "Командир отряда бронекатеров гвардии старший лейтенант Михаил Ефимович Соркин", - значится в моей записной книжке. "Бывший скиталец морей, временно пришвартованный к Нижневолжскому речному бассейну", - так в шутку он говаривал о себе.

В Сталинграде мы с ним часто встречались, и каждый раз он будил в душе прежние представления об океанских просторах, о жизни моряка, полной романтики, приключений и странствий. Кто из нас в мальчишеском возрасте не мечтал о море?

Звонок у входа. Иду открывать. В дверях встречаю гостя с золотыми шевронами на рукавах черного кителя, в "мичманке", щеголевато сдвинутой набекрень, с потускневшим, как у настоящего морского волка, крабом.

Полумрак прихожей, видимо, скрыл следы, которые пролегли на лице Соркина за прошедшие послевоенные годы, и он, прежний Соркин, молодой и отважный, взглянул мне в глаза "из сорок второго рокового". Не хватало только разве с левой стороны планшетки, а с правой - где-то внизу на длинных ремнях, - пистолета.

Это мое впечатление было так сильно, что оно не рассеялось и тогда, когда мы вошли в комнату, и я заметил поседевшие виски, глубокие складки у рта и морщины у глаз. Но голос Соркина звучал по-прежнему, со знакомой хрипотцой, и мне показалось, что совсем не двадцать с лишком лет тому назад, а только вчера мы расстались.

И хотя поговорить нам было о чем, наша беседа не сразу вошла в колею, а часто прерывалась то паузами, когда мы пробивались к прошлому сквозь дымовую завесу времени, то обычными в таких случаях возгласами: "А помните?"

- А помните, как переправлялся Червяков? - спрашивал меня Соркин. Тогда мы катер потеряли. Его накрыла артиллерия противника...

- Вы головной как будто вели? - отвечал я на вопрос вопросом.

- Я любил его... Он руля хорошо слушался. Как ни охотился за ним немец, уцелел-таки. Один из всего отряда. Я ходил на нем в последний рейс. Помните? Не машина - хронометр, - восхищался Михаил Ефимович. - А экипаж! Такая лихая братва подобралась!..

И я, знавший, что такое волжская переправа в те времена, восхищался вместе с гостем и людьми, и бронекатерами его отряда.

В ту суровую осень Волжской военной флотилии отовсюду грозила беда. По крохотным беззащитным суденышкам прямой наводкой била вражеская артиллерия, строчили пулеметы, сотни минометов изрыгали фугасные и осколочные мины, бросали бомбы самолеты. Смертельную опасность несли плавучие мины, спускаемые в районе Латошинка - Рынок, где гитлеровцы еще в августе вышли к реке. Даже обыкновенные коряги или топляк могли привести к аварии.

И все же, круто меняя курс, то замедляя ход, то рывком выносясь вперед, от берега к берегу сновали бронекатера, таская за собой на буксирных тросах баржи, паромы, плоты, перебрасывая на правый берег подкрепления, боеприпасы, продукты питания, медикаменты, а на левый - переправляя раненых.