Галина Манукян - Принцип Троицы

• Название: Принцип Троицы
• Автор: Галина Манукян
• Жанр: Эзотерика

Куда идти, когда в тебе открываются сверхъестественные способности? К гадалкам или психиатрам? Талантливая художница Дина решила довериться знакомому ученому Виктору. А что делать физику, когда рушатся все представления о мировых законах, а любимую женщину похищает настоящий маг? Он использует единственное доступное для него оружие — собственный ум, чтобы спасти и защитить возлюбленную…

---

После легкой трапезы они вышли наружу, и Дина, наконец, решилась задать вопрос, мучающий ее все это время:

— Я все время думаю о том, что вы мне сказали — о рождении ребенка, — от волнения ее затрясла мелкая дрожь, — ведь я знаю, что физически для меня это невозможно! Мне даже операцию врачи отказались делать, сказав, что бесполезно… И я все жду, когда же вы расскажете, какое чудо случится?

— Нетерпение сердца…, - прищурилась Анна. — Узнаешь. Скоро. Сама. На некоторые вопросы нельзя давать ответа. Знаешь, что буддисты называли учение Будды «пальцем, указывающим на Луну»? Палец — это не Луна. Как только зациклишься на пальце, никогда Луну не увидишь. Давай-ка лучше позанимаемся. Присядь сюда, в тень.

Девушка послушно села, поджав под себя ноги, а Медведица сказала:

— Ты — человек, а, значит, ты — творец. В каждом человеке есть Божественная сила творчества. И в это надо верить. Ты все сможешь сделать сама. Сможешь сотворить свое собственное чудо, когда наступит время. А теперь закрой глаза, расслабься. Все твои мысли уходят, наступает спокойствие.

Выдержав паузу, наставница продолжила:

— Ты — дитя Божественного Отца и Матери Земли. Почувствуй любовь, идущую снизу, от Земли. Почувствуй теплую, горячую материнскую любовь. Она врывается откуда-то снизу и течет вверх по позвоночнику. Ей нет начала. Ей нет конца…

Дина увидела внутренним взором, как в тело вошел мерцающий красноватый луч, разгорающийся пламенем. Ощущение жара увеличивалось, подчиняясь Анне, и напряженный огненный поток устремился вверх, к небу. Девушки задышала глубоко и звучно, и ей самой почудилось, что вот-вот из ноздрей, полуоткрытых губ начнет вырываться розовый пар.

Голос вел дальше:

— Теперь почувствуй любовь Небесного Отца. Она спускается к тебе сверху и несет свет, спокойствие и понимание. Ясная, чистая она наполняет тебя, и струится сквозь — к Земле.

Слова из уст Медведицы были живыми и тотчас превращались в ощущения и образы. Через макушку Дины тонкой струйкой ворвалась голубая, как утреннее небо, энергия, затем хлынувшая бурным, прохладным водопадом. Пронизывая каждую клеточку, она уносилась вниз, в Землю.

— А теперь почувствуй их вместе: Любовь Матери-Земли и Любовь Небесного Отца! — вновь послышался голос Анны.

В теле девушки встретились и разлетелись два вихря: горячий и холодный, переполняя любовью, эмоциями, силой и вдохновением. Ученице казалось, что она зависла где-то между небом и землей, пульсируя, как бусина на ниточке, в двух фонтанирующих потоках. Из мистики ощущений ее выдернули далекие слова наставницы:

— Пора возвращаться!

Дина открыла веки, и Анна сказала:

— Ты становишься сильной.

Ученица склонила голову:

— Спасибо! Теперь, когда вы говорите о чудесах, мне правда начинает казаться, что у меня может получиться…

— Это зависит только от тебя.

— И от вас тоже, — улыбалась девушка, — если бы не вы, я не узнала бы столько прекрасных вещей!

— Девочка, ты всегда слишком зависишь от учений других, — ответила Анна, — а себя слушать не умеешь. Ведь ты читала не раз, что в каждой точке Вселенной есть все: и знание, и покой, и сила. Есть созидание и разрушение. И в тебе тоже. Достаточно с тебя наставлений. Пора прислушаться к себе!

Анна неспешно встала и расправила длинные полы накидки.

— Вы оставляете меня? — встревожилась Дина. — Но ведь вы вернетесь?

— Вернусь. Когда будет нужно, — встала Анна. — Учись слушать себя.

— А вдруг я не смогу?

— Гм…, не пытайся выглядеть глупее, чем ты есть. Лучше подумай, каким было твое лицо до рождения твоих родителей. До свидания.

И фигура в синем облаке одежды направилась прочь от недоумевающей ученицы.

Весь остаток дня и одинокий вечер Дина промаялась. Хотелось заняться чем-то полезным, но ни дел, ни работы здесь не было. Внезапный уход Медведицы нагнал гурьбу назойливых размышлений. Художница вспомнила, как дома в минуты одиночества ее спасал бормочущий что-то телевизор, такие же одинокие собеседники в интернет-форумах или хорошая книга. Здесь даже радио не было. Тишина, к которой она почти привыкла, стала вдруг изнуряющей, заставив томиться и в следующий жаркий день. От скуки Дина бросалась камешками в пропасть, свесив ноги с края скалы. Девушка вспомнила все упражнения, которые когда-либо знала, обошла местность «пониженной важности» вдоль и поперек, передумав о хорошем и плохом. Она усердно медитировала и повторяла все, чему научила ее Анна, но день длился бесконечно долго, а за ним вечер и почти бессонная ночь. Время от времени ее терзали мысли, что она осталась в ловушке, созданной собственными иллюзиями и страхами. Ее то тянуло вернуться вниз, к людям, — убежать, зажмурившись, к обыденности, то она успокаивалась, присматриваясь к тихому порядку вокруг, где природа жила по своим законам.

На вторые сутки безмолвия к ней стали приходить воспоминания о давно затерявшихся в памяти событиях, о каких-то мелочах и о том, что забылось специально. Чувство голода обострилось — Дине хотелось едой забить эту непривычную пустоту, невыносимую праздность. Под конец она объелась, и тяжелый желудок, набитый чем попало, долго не давал ей уснуть. А так хотелось закрыть глаза и забыться, оказавшись в каком-нибудь другом мире хотя бы на ночь.

Третьи сутки прошли сами собой. Жажда никому не нужной деятельности отпустила ее, и она прислушивалась к собственному телу — такому привычному и совершенно неизвестному ей живому организму. Дина смотрела на пальцы, руки, ноги, на отражение в зеркальной глади озера, и, казалось, они пересказывали ей ее же историю. Теплые волны, прохладные точки, покалывания — все это было похоже на разговор между ними. «Напоминает сложный органический компьютер…, а ведь он создан кем-то Высшим» — размышляла Дина отстраненно, чтобы потом снова погрузиться, забыв, есть ли разница между ее Я и этим теплым женским телом.

И вдруг ей захотелось поэкспериментировать, вспомнив когда-то где-то прочитанную технику. Она села в тень дуба и погрузилась в необычную медитацию. Сознание Дины маленьким плазменным шариком, словно на лифте опустилось из головы в живот. С удивлением она ощутила себя внутри собственного чрева. Там было темно, горячо, влажно. Действуя по наитию, она осветила все внутренним светом. Перед ней на розово-красной поверхности уродливо вырисовывались рубцы. Она начала кропотливо переделывать все по-новому, растапливая шрамы огненным шариком, мысленно заменяя грубые следы прошлых недугов здоровой молодой плотью.

Закончив одно дело, сознание понеслось к тонким каналам, вход в которые был затянут чужеродной, сероватой пленкой, похожей на отвердевшую слизь. Ее неприглядные комья, переплетающиеся паутиной, не пропускали дальше, и тогда Дина огненным шаром, как магическим оружием, принялась уничтожать эти чуждые здоровому телу порождения. Они плавились и исчезали, постепенно, по миллиметру освобождая стенки каналов, покрытые нежными, ласковыми ворсинками. Так, шаг за шагом дорога к выходам, украшенным розовой бахромой, оказалась свободной. За ними подобно отдельным планетам ее личного микрокосма распустившимися пионами сияли яичники.

Дина вспомнила о сказках, где целили мертвой водой, а затем живой, и ей представилось, как еще разгоряченные после работы ткани она охлаждает голубым прохладным потоком, закрепляя то, что исправлено.

«Все» — решила она, и золотая горошина сознания вернулась наверх, к голове. Когда девушка открыла глаза, солнце уже склонилось к западу.

Стемнело быстро. Дина вытащила спальный мешок наружу, и, закинув руки за голову, счастливо наблюдала мерцающие пятнышки звезд, разлетающиеся по темно-синему, почти черному небу. Их было много, словно кто-то рассыпал сверкающий серебристый бисер, да так и оставил на всю ночь это волшебство. Незаметно ночное небо сменили такие же яркие сны.

На четвертое утро из еды не осталось ничего, кроме баночки меда и пакетика орехов, которые завалились за рюкзак. Но Дина не стала паниковать, посвятив большую часть дня медитациям и упражнениям. Девушке не резало более слух молчание гор, ведь они разговаривали с ней по-своему.

Вечер голодного пятого дня, наполненного откровениями, оказался поистине волшебным. Умело контролируя дыхание, Дина вошла в воду, чернильная гладь которой сверкала утонувшими звездами, как продолжение неба. Ледяные прикосновения озера стали привычными, и Дина пустилась вплавь, рассекая темную рябь. В воде вновь благостное ощущение спокойствия разлилось по обнаженному телу. Доплыв до середины, она опрокинулась на спину. Уши погрузились в воду, прислушиваясь к подводной жизни камней. Она смотрела вверх, чувствуя себя песчинкой в необъятной Вселенной, точкой, зависшей в космосе без начала и конца. Ее сердце билось в такт мерцанию далеких звезд, крупных, как наполненные, готовые сорваться вниз с глубокого черного купола серебристые капли. Вода, живущая в ее клетках, была готова соединиться с самим естеством озера, раствориться в нем до последнего атома. Мантра «Вам», зазвучавшая из какого-то дальнего уголка в голове, наполняла женское тело энергией. Внутри округлого живота женщины распускалось ощущение наполненности, словно пробился сквозь преграду волшебный источник, излившийся святой водой во все органы. Лежа на водной глади, Дина прикрыла ресницы, и ей привиделось, что у основания тела заплясали над поверхностью сияющие прозрачные лепестки неонового цветка. В прохладной свежести озера этот мерцающий свет согревал, даже обжигал, словно пламя свечи, поднесенной близко к коже. Отдавшись ощущениям, Дина отпустила внутренний контроль и плотно закрыла глаза. Вскоре ей стало казаться, что она парит в воде. Когда ветерок стал щекотать не только грудь, плечи, но и спину, девушка, открыв веки, поняла, что она вновь, как когда-то, «нырнула в воздух».