Сергей Медведев - Кошки в тигровой шкуре

• Название: Кошки в тигровой шкуре
• Автор: Сергей Медведев
• Жанр: Детская фантастика

Фантастика, приключения, калейдоскоп событий.

Героиня повести, Вера Сергеевна Кошкина, с детства понимала кошачий язык. Когда в гости к ней приехала внучка, это необыкновенное умение пригодилось для очень важных дел…

Подходит читателям 10–16 лет.

---

Сергей Медведев Кошки в тигровой шкуре

1. Дом на Оранжерейной улице

Эта история произошла несколько лет назад в одном большом городе на юге России.

В этом городе, расположенном на семи холмах, имелись зоопарк — крупнейший в России, цирк — старейший на Юге, три больших завода (вертолетный, комбайновый и по производству сильно газированных напитков). Еще были: железнодорожный узел, порт пяти морей и частная телекомпания «Река-ТР». В общем, в городе было все, что должно быть в большом населенном пункте. Кроме того местные авторы сочинили около ста песен, описывающих красоту степей и рек, окружающих город, а также решительный характер его жителей.

Вера Сергеевна Кошкина тогда жила на окраине этого — где-то даже мегаполиса — на втором этаже пятиэтажного дома, расположенного по адресу Оранжерейная 6-А. В квартире номер 12.

Из космоса дом выглядел, как темно-коричневая буква «Г», окруженная зелеными кляксами — тополями и кленами. Рядом с буквой был расположен маленький белый квадрат — газетный киоск.

Надо сказать, что темно-коричневыми были все дома в этом районе — благодаря соседству с комбайновым заводом. Дело в том, что долгие годы комбайны красили в кирпичный цвет. Однако со временем на заводе стали выпускать комбайны другой модели. Новые машины обладали повышенной проходимостью, они могли передвигаться по болотам и неглубоким водоемам — на случай войны. Понятно, что таким комбайнам больше подходил зеленый цвет, а не кирпичный. Остатки темно-коричневой краски пошли на дома — на крыши и стены.

Хотя Кошкиной было уже за шестьдесят, на здоровье женщина не жаловалась: на второй этаж она поднималась на одном дыхании, лишь чуть-чуть замедляла шаг на площадке между этажами — там, где висели почтовые ящики. А вдруг письмо! А вдруг от внучки! Но письма от внучки приходили очень редко. Один раз была повестка в милицию (по жалобе соседей на шум), но чаще всего в почтовом ящике пенсионерка находила коммунальные квитанции или бесплатные газеты.

Миновав ящики, Вера Сергеевна шла дальше.

Обычно пенсионерка очень долго искала ключи от квартиры, потому что в старой сумке много лет назад оторвалась подкладка. Если ключи не удавалось быстро извлечь из недр сумки, Вера Сергеевна осторожно, чтобы не убило током, соединяла между собой два синих проводка справа от ее двери — все, что осталось от электрического звонка. Звонок Вера Сергеевна и сама не чинила, и другим не давала — к старости люди привыкают к устоявшемуся порядку вещей и неохотно идут на перемены в личной жизни: не чинят звонки, не зашивают подкладки в старых сумках, не покупают новых платьев — стараются жить, не задумываясь о завтрашнем днем (в шестьдесят с лишним не задумываться труднее, чем в двадцать).

— К тому же ко мне почти никто не приходит, — оправдывалась сама себе Вера Сергеевна. — Зачем же мне звонок?..

Когда, Вера Сергеевна соединяла проводки, между ними проскальзывала искра, а в глубине квартиры раздавалось жужжание, напоминающее звук электродрели или бормашины.

Примерно через минуту дверь медленно открывалась.

Это было очень странно, так как, если верить данным паспортного стола, пенсионерка жила одна, и открыть ей дверь было просто-напросто некому.

Но паспортный стол считает за жильцов только людей. Пусть в квартире обитают еще 123 таракана, десять мышей и две собаки, за жильцов этих постоянных обитателей жилплощади, видите ли, не считают — у них нет регистрации!

Так было и в данном случае — в двухкомнатной квартире вместе с Верой Сергеевной постоянно проживали четыре кошки. Четыре хвоста, как любила говорить сама ответственная квартиросъемщица.

Дверь Вере Сергеевне открывал крупный, восьмикилограммовый кот по имени Алексей Васильевич. Для этого кот сначала должен был вскарабкаться на холодильник, затем прыгнуть на толстую пеньковую веревку, свисающую с потолка, вцепиться в нее когтями, и немного повисеть. Веревка — через крюк от упавшей много лет назад люстры — тянулась к задвижке дверного замка. Кошачьего веса вполне хватало, чтобы задвижка сдвинулась с места.

Алексей Васильевич был мягким и улыбчивым котом, абсолютно домашним. Сначала кот был просто Алешенькой. Отчество появилось с годами, когда стало понятно, что из маленького замухрышки вырос солидный и немного медлительный кот. Полосатый, как тигр. На черно-белой фотографии (когда нельзя понять истинные размеры и раскрас животного) кота вполне можно было принять за настоящего тигра.

С крючка бывшей люстры свисали еще две веревки. Одна из них тянулась к ручке холодильника, другая — к форточке. Потянув за эти веревки можно было открыть либо холодильник, либо форточку.

Под холодильником, присмотревшись, можно было увидеть пару кирпичей. Кирпичи обеспечивали холодильнику нужный угол наклона в сторону стены.

— Для автоматического закрытия двери холодильника, — объясняла редким гостям свое ноу-хау Вера Сергеевна. — Попробуйте сами. Откройте дверь, теперь отпускайте ее. Видите, она сама закрывается. Не закрывается? Ну, она не всегда закрывается, надо немного подтолкнуть.

2. Маша знакомится с Шульгой и Кочергой

В два часа дня 16 июля 2012 года около пятиэтажного дома по улице Оранжерейной затормозила серебристая машина с надписью «Такси на все случаи жизни».

Из автомобиля вышел водитель, потянулся, несколько раз присел, разминая ноги, затем открыл багажник, и с трудом извлек из него огромный чемодан на колесиках.

— Вот, по-моему, это здесь. Гражданин, это Оранжерейная 6-а? — поинтересовался водитель у пожилого мужчины в спортивных трусах и майке, сидящего на скамейке без спинки.

Когда-то у скамейки была спинка — судя по сохранившимся чугунным боковинам, но она исчезла лет десять назад. Спинку демонтировал сам пожилой мужчина — Шульга Владимир Станиславович, пенсионер. Чтобы подростки с ногами не взбирались на скамейку.

Правда, после переделки Шульге и самому приходилось испытывать определенные неудобства — он не мог расслабиться и подставить лицо солнечным лучам. Последние десять лет Шульга вынужден был сидеть по-птичьи — скрючившись, на самом краешке скамейки. Как ласточка на электрическом проводе… Что поделаешь, ради порядка пришлось пойти на некоторые жертвы.

Когда-то — лет 15 назад — Шульга работал вторым заместителем председателя горисполкома. Особой ценности как работник Шульга не представлял, и когда Владимира Станиславовича отправляли на пенсию, в горисполкоме ему подарили всего лишь книгу кулинарных рецептов «Рецепты вечной молодости». Владимир Станиславович всегда читал ее перед обедом.

— Так что, уважаемый, это улица Оранжерейная? — переспросил таксист. — А то мне надо ехать.

— Не знаю, спросите у кого-нибудь другого, я сейчас увлечен чтением, — ответил мужчина и углубился в книгу кулинарных рецептов.

— Это здесь, я точно помню, — из такси выскочила симпатичная девочка тринадцати лет, в белоснежных шортах и алой майке. — Вот абрикосовое дерево, там, на углу — газетный киоск. И этот мужчина с книгой пять лет назад точно также сидел. Вы же сидели здесь пять лет назад?

— Я вам не мужчина. Меня зовут Владимир Станиславович Шульга, я бывший заместитель председателя горисполкома, я всегда здесь сижу с тех пор, как ушел на пенсию, — недружелюбно ответил мужчина в спортивных трусах. — А вы кто такая?

— А я — Маша, внучка Веры Сергеевны со второго этажа.

— Так вот откуда в вашем голосе дерзость… Понятно… Я не знаю, и знать не хочу никакую Веру Сергеевну, — сказал Шульга и раскрыл поваренную книгу на любимой главе о гороховом супе с гренками.

— Нет у нас никакой Веры Сергеевны, у нас в доме только положительные люди живут, поищите в других домах, — из подъезда вышла пожилая небольшого роста дама, в слишком коротком для ее возраста и комплекции платье. Она осторожно несла перед собой алюминиевый половник.

— Володя, попробуй, не пересолила? Гороховый суп, по всем правилам, как ты хотел. Подуй, горячее.

— С гренками? — Шульга подул на половник, лизнул языком желтую жижу и выплюнул. — Одна соль. Клава, ты что, опять влюбилась?

То, что женщину зовут Клавой, знал, пожалуй, только Владимир Станиславович, поскольку являлся ее мужем. Для всех остальных жильцов дома по Оранжерейной, 6А она была Кочергой. Причем не из-за внешнего вида, а исключительно из-за дурного характера.

Может быть, когда-то в молодости Клава и была похожа кочергу, но 16 июля 2012 года она напоминала скорее футбольный мяч на тоненьких курьих ножках.

— Пойдем домой, Володя. Дождь обещают, — сказала Клава. — А тебе с утра нездоровится. Наверное, надо опять лечь в госпиталь. В твоем возрасте необходимо беречь тебя.

Шульга встал со скамейки и довольно бодро проследовал в подъезд — вслед за супругой.