Зигфрид Обермайер - Храм фараона

• Название: Храм фараона
• Автор: Зигфрид Обермайер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-486-02002-5

Египет. Времена правления Рамзеса II. Эпоха истории человечества, когда государствами правили Цари Небесных Династий, те, кто считался живым воплощением богов. Мечтая прославить имя любимой жены Нефертари, Рамзес II приказал молодому и талантливому скульптору Пиайю воздвигнуть величественный храм в ее честь. Но, создавая свой шедевр, скульптор хотел воспеть совсем другую женщину — дочь Рамзеса Мерит.

---

Ее люди проделали все очень ловко. Они никогда явно не утверждали, лишь хихикали и шептались по углам. Мол, слышали в Мемфисе то-то и то-то, но кто ж поверит слухам. Так возникла придворная сплетня, которую, казалось, никто всерьез не воспринимал, потому что все наряду со своими обычными обязанностями были заняты приготовлениями к празднику.

Один, однако, воспринял это серьезно. Слухи вонзились ему, как стрела в сердце, высушили язык и заставили ныть его печень. Конечно, никто не сказал принцу Сети в лицо то, что касалось его супруги. Но из намеков и нашептываний сформировалась картина, которая затмила его разум и сделала его жизнь горькой. Однако фактов не было, все выглядело слишком неопределенным, чтобы можно было действовать без обиняков, грубо, по-военному. Так продолжалось, пока один все же не осмелился назвать вещи своими именами.

Молодой военачальник Нехеми высокую должность получил совсем недавно. Он происходил из старой знати, и Сети подумал сначала, что этот мальчик, как и другие молодые люди его происхождения, раз в год из носилок будет наблюдать за своими войсками, но ошибся. Нехеми делал все, чтобы соответствовать своей должности. Он ежедневно упражнялся с различным оружием, мог управлять боевой колесницей и выказал хладнокровие и умение справиться с ситуацией, когда однажды лошади понесли. Сети начал ценить молодого аристократа, а тот смотрел на принца, как на совершенный образец. Со временем они начали выпивать по кувшину вина вместе, и тут проявилась слабость юного Нехеми. Он пил нечасто, но уж если он начинал, непременно напивался.

В тот вечер они уже почти наполовину опустошили второй кувшин, когда Нехеми сказал, едва ворочая языком:

— Принц Сети, ты должен разобраться со сплетнями, так дальше не пойдет. Скажу тебе прямо, я начинаю стыдиться за тебя.

Сети нахмурился и хотел сказать что-то, однако Нехеми схватил его за руку:

— Дай мне договорить до конца! Я знаю, что нелегко быть женатым на дочери Солнца, руки у тебя связаны. И, тем не менее, призови жену к ответу! Обратись к своему отцу, да будет он жив, здрав и могуч, предприми что-нибудь. В глазах воинов ты представляешь дурнем, который не замечает или не хочет замечать, что жена обманывает его в Мемфисе. Гуляет с ремесленником! С бывшим рабом! Уже сплетничают, что Неферури не твой ребенок. Серые глаза в Египте редки, а у того ремесленника глаза, говорят, серые. Некоторые предполагают даже, что ты намеренно остался здесь, чтобы не замечать того, что происходило в Мемфисе. Тебя подозревают в трусости, Сети!

Пока Нехеми говорил, принц опустошал один кубок за другим. Он мрачно смотрел на друга, но не пытался прервать его. Нехеми закончил, а Сети все молчал.

— Ну? — нетерпеливо воскликнул молодой человек.

— Что «ну»? Я должен перекинуть Мерит через колено, и наподдать ей, как нашкодившему школяру? Или наябедничать на нее фараону, как придворный интриган? Что касается глаз моей дочери, они от моей матери, которая была с севера. Могу тебя заверить, что я зачал ребенка с Мерит в нашу свадебную ночь. Но теперь я знаю, что мне делать. Другому на этом свете не место. Пока он жив, мне не будет покоя. Он должен исчезнуть с лица земли! И я сделаю это сам, без помощи царя, который сейчас думает лишь о своем празднике Зед. Я буду действовать сам, Нехеми, и за это я должен благодарить тебя. Ты поговорил со мной напрямую, как и должно быть между друзьями. А теперь, мой друг, опустошим третий кувшин, а если будет нужно, то и четвертый.

Подобное предложение Нехеми не отверг, и оба пили до тех пор, пока смогли лишь что-то, заикаясь, бормотать и, ухмыляясь, пялиться друг на друга.

Пиай едва осмеливался признаться самому себе, что был рад, когда царская семья отбыла в Пер-Рамзес. Ему не хватало Мерит, ему очень не хватало Мерит, но одновременно он наслаждался безопасным, уютным сегодняшним днем. Он все еще работал каждый четвертый день в своей гробнице, но теперь радовался также своей маленькой семье и с любовью наблюдал, как подрастает маленький Ирамун.

Страх Такки перед неопределенной опасностью также улегся. Она снова была беременна и надеялась, что у нее родится дочь.

В тот день она сидела в саду и следила, как бы Ирамун не упал в пруд с лотосами, когда ей доложили о посетителях. Два вооруженных человека стояли в дверях и спрашивали скульптора Пиайя. Они сказали, что прибыли по поручению храма.

Такка удивилась:

— Но ведь там знают, что мастер Пиай работает сегодня в своей гробнице.

Оба заверили ее, что, конечно же, тоже знают это, но у них срочная новость, и они хотели бы, чтобы им объяснили самый короткий путь к гробнице. Такка описала им место так хорошо, как могла. Оба торопливо поблагодарили ее и исчезли. Такка посмотрела им вслед и увидела на некотором отдалении еще несколько вооруженных людей на лошадях и боевой колеснице.

«Должно быть, что-то очень срочное. — Она почувствовала легкое беспокойство, но тут же отогнала недобрые мысли. — Глупая коза! Пиай — важный человек, и сегодня вечером он тебе все расскажет».

Пиай уже закончил все плоские рельефы в своей гробнице и собирался оживить их прекрасными нежными красками. Хотя у него было мало опыта как у художника, работа продвигалась легко. Чтобы набить руку на технике, которой занимался много лет назад, он начал с менее важных картин в кладовой с запасами и увидел, что дело идет хорошо. Мастер задумчиво взял черную краску и вошел в главное помещение, где недавно поставили два саркофага — один для него, другой для Такки. Там он нанес черную краску везде, где она была необходима: на парики богов и людей, а также на лик Анубиса с головой шакала.

Окрасив в черный цвет парик Мерит, он почувствовал желание раскрасить всю ее фигуру. Он смешал нежную светлую охру и осторожными штрихами покрыл ее лицо, руки и ноги. Губы он сделал светло-красными, красным цветом он покрыл и узкий пояс, который перехватил ее платье над бедрами. Краски в жарком пустынном воздухе быстро высохли, и Пиай смог нанести белую краску на платье, включая рукава, прикрывавшие плечи и верхнюю часть рук, причем прозрачная охра обнаженной кожи нежно просвечивала через белую краску.

Спустя некоторое время он прервал работу и вышел на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Ра уже клонился к западу, и высокий человек, стоявший у помоста, отбрасывал длинную тень. Пиай заморгал от яркого солнечного света и дружелюбно спросил:

— Ты ищешь стражника у гробниц?

— Нет, — ответил тот. — Я ищу тебя. Ты ведь скульптор Пиай?

— Да, это я. А кто ты?

— Я принц Сети, супруг дочери царя Мерит-Амон.

Пиай стоял как вкопанный. Голос собеседника звучал спокойно и безразлично, и тем не менее от него исходила угроза, как будто он требовал правосудия. Высокая фигура принца решительно двинулась к нему, и Пиай вынужден был отступать шаг за шагом, пока они не встали перед гробницей.

— Мне можно войти в твое Вечное Жилище, Пиай?

Тот только молча кивнул и отошел в сторону. Пиайю казалось, что Благой Бог собственной персоной пришел, чтобы призвать его к ответу. Однако, на взгляд скульптора, при всем подобии фигур отца и сына лицо принца Сети имело весьма поверхностное сходство с ликом царя. Отсутствовало естественное очарование Благого Бога. Это было только грубое отражение, глуповато-гордое лицо воина, высокомерное и пустое.

— Я хотел бы кое-что спросить у тебя, Пиай. Ходят слухи, что ты сделал то, что полагается делать лишь одному мне, то, что по законам нашей страны является кощунством, преступлением, достойным смерти, — совершил прелюбодеяние с моей супругой, дочерью Солнца Мерит-Амон.

Пиай стоял перед своим саркофагом, отступать дальше было некуда.

Сети ступил на один шаг ближе.

— Ты понял мой вопрос, Пиай?

— Почему ты не спросишь об этом свою супругу?

Пиай знал теперь, что смерть стоит перед ним, и странное спокойствие наполнило его.

— Что хочешь сделать ты против решения богов, принц Сети? Баст предназначила нас друг другу — кто может сопротивляться этому? Ты? Я? Фараон? Что можем мы сделать против вечных богов?

— Так это правда? Ты признаешься?

Сети нащупал булаву у пояса, безмерный гнев исказил его лицо. Он посмотрел Пиайю в глаза — и узнал глаза своей дочери. Тяжело дыша, он выдавил:

— Ты сделал меня посмешищем в глазах моих людей, и теперь… теперь я знаю, что Неферури… что моя… моя дочь… — Сети задохнулся от безумной ярости, охватившей его. Он отступил на шаг, поднял булаву и стал похож на царя, каким его изображали на пилонах храма, когда он убивал своих врагов. Серые глаза Пиайя глядели бесстрашно и гордо.

— Ударь, Сети. Делай то, что должен, но этим ты ничего не изменишь. Мерит никогда не была твоей, а вечно и навсегда была и останется только моей супругой, моей возлюбленной. Это я лежал с ней, как Могучий Бык, я, Сети, я! Я зачал с ней ребенка, я…