Петр Киле - Телестерион [Сборник сюит]

• Название: Телестерион [Сборник сюит]
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Поэзия

Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря. Посвящение предполагало обретение бессмертия души, как и театр — посвящение в таинства жизни и искусства, в чем и смысл нашего Телестериона.

Небольшие отрывки из поэм, трагедий и комедий здесь представлены как сюиты (последовательность танцевальных и музыкальных вариаций, стало быть, и драматических), в которых оживают персонажи из мифов и истории за тысячелетия в звездные часы человечества, словно в самом деле обретшие бессмертие, а с ними и мы на краткий миг земного бытия.

---

1

Тригорское. Парк над рекой. Шум ветра в верхушках деревьев; лиловые тучи закрывают солнце, и воцаряются ранние летние сумерки. У скамьи Анна Вульф и Анна Керн.

                К е р н
Поднялся ветер и свежее стало.
И нету комаров. Как хорошо!

               В у л ь ф
А не принес бы ветер дождь с грозою.

                К е р н
Что за беда? Еще свежее станет.
Я рада солнцу, также и дождю,
Как из темницы вышедший на волю…

               В у л ь ф
Так плохо с мужем?

                К е р н
                                     Будет обо мне!
Как рада я, что вырвалась до вас.
Сей мир, где нет мундиров и чинов
И детством нашим веют лес и дали.

               В у л ь ф
А Пушкин?

                 К е р н
                     О, то щедрый дар судьбы!
Но с ним ведь невозможно знать, что выдаст,
Спускаясь к нам с небес, где он творит.
Мы с ним едва разговорились. Странно,
День-два робел он явно предо мной,
А с вами в ту же самую минуту
Беспечно весел, простодушен, мил,
А то угрюм до тучи, — как ребенок.

               В у л ь ф
Да, невозможно мил, когда влюблен
И ласки просит взглядом, даром слова…

                 К е р н
Да все мы таковы.

                В у л ь ф
                                  В поэте все
Видней и все сильней, и грусть, и нежность,
Что и тебя захватывает всю.

                 К е р н
Итак, ты влюблена, ты любишь, вижу.
Но он, затронув сердце, не идет
Тебе навстречу, множа только встречи.

                В у л ь ф
            (вспыхивая вся)
Все влюблены в него. И маменька.
А ты? Ведь нынче он тобою занят.
Ты взором нежным увлекла его…

                 К е р н
Что делать, если с полным восхищеньем
Я слушала поэта — и глядела,
Не помня о себе, забыв тревоги,
Истаивая вся от наслажденья,
Конечно, поэтического только,
Без всякой мысли о любви, хотя
Поэзия всегда поет любовь,
Как музыка, как свет небес весенних.

                В у л ь ф
Ты рада сладострастно, как цыганка,
Что пляшет и поет от всей души;
Нас в детстве навещал в деревне табор
Всегда к весне, ты помнишь?

                 К е р н
                                                Да, конечно.
Всю жизнь сынов природы он представил,
С явлением Алеко среди них,
Лишь для себя желавшего свободы
И счастия, с готовностью в душе
На дикое убийство двух влюбленных.

                 В у л ь ф
Но как он мог помыслить даже это?

                  К е р н
Как был хорош он в вдохновенном чтеньи,
В сиянии зубов, как бриллиантов,
И глаз, что синева с цветеньем роз
В весенний день; а голос, столь певучий,
И впрямь: "И голос, шуму вод подобный",
Как про Овидия сказал в поэме.
Скажи, кто голову вскружил кому?

                 В у л ь ф
      (впадая в полное отчаянье)
Нет, в самом деле ты в него влюбилась!

                  К е р н
      (в раздумьи качая головой)
Я в полном восхищеньи — это счастье!
Да, счастье, несравнимое ни с чем.

                 В у л ь ф
С любовью даже?

                   К е р н
                                Даже и с любовью.
Здесь музыка, объемлющая небо, —
В любви же много муки и страданья.
Поэзия — то лучший мир для смертных,
Куда возносит нас питомец Феба.
Как это хорошо! Я в упоеньи.
Вот жизнь, какой всегда желала я.
Здесь рай земной, как в детстве нашем было.

                 В у л ь ф
Но он влюблен скорее, как Алеко.

                   К е р н
Тем хуже для него, да и для нас.

                 В у л ь ф
Мы с ним, как брат и сестры, поневоле.
А ты — другое дело.

                  К е р н
                                   Почему же?
Мы все здесь сестры. Он же наш поэт,
Питомец муз и Феба. Я мечтаю:
Тебя бы выдать замуж за него,
Чтоб мне иметь пристанище у вас.

                В у л ь ф
Ты говорила с ним?

                  К е р н
                                   Ах, нет, конечно.

                В у л ь ф
Прошу тебя: не заикайся даже.
Прислуга прожужжала уж ему
Все уши.

                  К е р н
               Да? И что он?

                 В у л ь ф
                                          Лишь смеется,
Что он не моего романа, мол,
Иль я умна уж слишком для жены.

                  К е р н
Он молод. О женитьбе думать рано.
Да он же в ссылке здесь, как в заточенье,
И обязательства не может взять.

                 В у л ь ф
Мы здесь на воле.

                  К е р н
                                 Он-то на цепи.
Как кот ученый.

                В у л ь ф
                              Ты смеешься?

                 К е р н
                                                         Я?
Скорее плачу — и на мне оковы.
И что за чудные стихи твердит,
Со слов, как говорит, старушки-няни.

                В у л ь ф
    У Лукоморья дуб зеленый;

                  К е р н
    Златая цепь на дубе том;
    И днем и ночью кот ученый
    Все ходит по цепи кругом;

                В у л ь ф
    Идет направо — песнь заводит,
    Налево — сказку говорит.

                  К е р н
    Там чудеса: там леший бродит,
    Русалка на ветвях сидит;

                В у л ь ф
    Там на неведомых дорожках
    Следы невиданных зверей…

Солнце, выглядывая из-под туч, освещает поляну над рекой, где происходит некое шествие самых причудливых существ, а также зверей и птиц.

                 К е р н
Чудно, не правда ли? Да это разве
Не наши ряженые?

               В у л ь ф
                                   Может статься.
И освещенье, как нарочно. Пляшут
И речи произносят, и поют.

                К е р н
Шарада, несомненно. Пушкин — мастер
На неожиданности — что представил?

Показывается юная барышня, одетая под крестьянку.

               В у л ь ф
          (с изумлением)
Кто ж это?

                К е р н
                     Разве не сестренка наша?
Прошла, как будто не видала нас,
Хотя не без опаски озиралась.
Шарада? Или здесь какая тайна?
Пойдем за нею.

               В у л ь ф
                             К озеру идет.
Вот спряталась за деревом поспешно.

                К е р н
У берега, у самых камышей
Стоит не пастушок, а явно барин.
Не знаешь, кто?

               В у л ь ф
                              Пожалуй, да. Иль нет.

                К е р н
При сумерках в лесу вода сияет,
Как будто длится день там без конца,
И плавает там лебедь величаво…

               В у л ь ф
Царевна-лебедь.

                 К е р н
                              Можно согласиться.
В ней женственность девичья проступает,
И дум исполнена веселых, нежных,
Купаясь в зеркале воды и света.

               В у л ь ф
А юноша столь ею очарован,
Что, кажется, к ней обращает речь
На диво барышне-крестьянке нашей.

                 К е р н
Постой! Не сон ли это?

               В у л ь ф
                                            Чудеса!

                 К е р н
За ними наблюдают, кроме нас,
Смотри, медведь и заяц вислоухий…

               В у л ь ф
И ворон с белкой на дубовой ветке,
И лось, вошедший в воду, с серой цаплей.

                 К е р н
И речь ведут между собою мирно.

             М е д в е д ь
    А князь-то, верно, помешался.

                  З а я ц
          Не подвергай суду.

              М е д в е д ь
    А я в любви не забывался.
          Всегда изрядно дрался
          И славно забавлялся.

                    З а я ц
          Но то ведь раз в году.

               М е д в е д ь
          А больше и не надо.
    Иначе, слышь, не будет лада.

                    Л о с ь
          Когда ж ты все влюблен,
          Прощай покой и сон.

                   Б е л к а
    А барышня-крестьянка здесь.
              Теперь все в сборе.

                   В о р о н
          А князь в великом горе,
          Что он задумал днесь?

                 М е д в е д ь
           Умора! И в кого же он,
               Сей князь, влюблен?
               Ужели в птицу,
               Или в девицу?

                    Л о с ь
    Ей вздумалось знакомство свесть
           Под видом поселянки.

                  В о р о н
    Отцы в вражде. А где же честь
           У барышни-крестьянки?

                    Л о с ь
           А князь, томясь любовью
           И молодою кровью,
Ее писать уж научил — на бересте;
Признавшись ей в своей несбыточной мечте,
Однако тут же руку жал ей нежно
    И целовал в уста прилежно.

                  В о р о н
    Девица млела от стыда
И поклялась: уж больше никогда,
           Пока влюблен он в птицу,
           На честь ее не покусится.

       Б а р ы ш н я-к р е с т ь я н к а
Да полно вам болтать здесь всякий вздор.

                М е д в е д ь
У князя с лебедем послушай разговор.
    Итак, великое молчанье.
    Здесь ныне тайное свиданье.

                   К н я з ь
            Чарующе чудесна,
            Как вод и света песня.
            Ты — Леда; нет, скорей
            Одна из дочерей
            В стремительном полете
            Ликующих столетий.

                   Л е б е д ь
          Я — Леда? Дочь ее? Не знаю.
         Но долг дочерний пред отцом,
         За бога ли его признаю,
         Исполню я и под венцом.

                     К н я з ь
         Грозит нам скорая разлука?
         Зачем тогда явилась здесь?

                   Л е б е д ь
         Не здесь я, только наша мука,
         Вся жизнь и сны земного круга;
         Разлучены ж давно и днесь.

                     К н я з ь
         О, нет! В шарады не играю я.
         Ничьей не будешь, — ты моя!

Князь накидывает сети; лебедь исчезает не то в бездне вод, не то неба; он в отчаянии бросается сам в сети. Барышня, являясь в настоящем виде, вытаскивает князя из воды.