Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России

• Название: Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России
• Автор: Геннадий Невельской
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-358-06890-2

Записки адмирала Геннадия Ивановича Невельского — один из интереснейших документов, излагающих подлинную картину событий, происшедших в 1849–1855 гг. на Дальнем Востоке — в низовьях Амура, на Сахалине и побережье Татарского пролива, окончательное существование которого как пролива было доказано в 1849 г. автором книги. Эти события, как известно, закончились в 1858 г. закреплением по Айгунскому договору с Китаем обширного, до того никому не принадлежавшего края за Россией. Спокойно, шаг за шагом, с документальной точностью и правдивостью, находящей себе подтверждение в рассказах его сподвижников и других очевидцев, излагает Г. И. Невельской свою «историю подвигов». Его книга читается от начала до конца с неослабевающим интересом.

---

Согласно распоряжению барона Врангеля правитель колонии Тебеньков отправил к устью реки Амур маленький бриг «Константин» под командой поручика корпуса штурманов Гаврилова, офицера опытного, но больного. Экипаж брига состоял из трех вольных штурманов и 22 человек команды, большею частью финнов, при двух байдарках и двух шлюпках. Тебеньков, предписывая Гаврилову зайти в Аян, где он должен был получить утвержденную императором инструкцию, в дополнение к ней собственноручно написал к исполнению Гаврилову следующее: «По сведениям, при устье Амура находится поселение русских беглецов из-за Байкала и большая китайская военная сила, а потому вы должны принять все меры предосторожности, дабы не иметь с китайцами неприязненных столкновений и дабы китайцы не могли узнать, что ваше судно русское. С русскими беглецами войдите тайно в сношения и обещайте им амнистию. В случае, если вы, при входе в лиман, встретите мели, то не должны подвергать судно опасности, ибо положительно известно, что устье реки недоступно.

При всем том вам вменяется в непременную обязанность, чтобы бриг возвратился в колонию благовременно, снабдив продовольствием промышленников на Курильских островах[16], и чтобы все оставалось в тайне.

Чтобы все инструменты для наблюдения вы хранили у себя и чтобы все наблюдения для определения места судна и берега вы делали сами, а равно и журнал писали собственноручно, без участия в этом ваших помощников, которые, а равно как и команда, ничего об этом не должны знать и никому не говорить, что вы были около реки Амур».

Вследствие этих распоряжений 20 июля 1846 года бриг «Константин» вышел из Аяна и подошел к мысу Елизаветы, лежащему на северной оконечности Сахалина. Определившись по этому мысу и проверив хронометр, он направился вдоль сахалинского берега к юго-западу и, не доходя мыса Головачева, попал в залив, который принял сначала за Амурский лиман, почему и назвал его заливом Обмана (впоследствии он был назван заливом Байкал; это название он носит и теперь на картах). 28 июля, пользуясь наступившим приливом, бриг перешел через банку около мыса Головачева и вступил в глубокий канал, направляющийся вдоль Сахалина к югу. По причине сильных течений и постоянных свежих противных ветров бриг подвигался по этому каналу весьма медленно и, дойдя до 53° северной широты, встал на якорь. Отсюда Гаврилов отправился к реке Амур поперек лимана, на байдарках. Достигнув входа в реку у южного мыса, он поднялся по реке на 12 миль (22 км) и тем же путем возвратился на бриг. Затем он отправился на шлюпке по каналу к югу и, встретив в широте 52°4б' отмель, возвратился обратно на судно. 12 августа тем же каналом и через ту же банку бриг, выйдя из лимана в Охотское море, пошел в Аян, куда и прибыл 20 августа 1846 года. Отсюда Гаврилов отправил через Завойко журнал и карту своей описи к барону Врангелю в С.-Петербург и 22 августа вышел из Аяна в Новоархангельск.

Рассматривая внимательно упомянутые журнал и карту, мы находим:

1) что парусное судно, следующее к лиману с севера, должно встречать большие препятствия от мелей, банок, течения и почти постоянных свежих ветров;

2) Гаврилов попал в лиман, перейдя через банку около мыса Головачева, на которой глубина в малую воду 5 футов (1,5 м); следовательно, надлежащего входа в лиман с севера он не нашел;

3) бриг, подвигаясь в лиман вдоль Сахалина к югу, частью под парусами, но большей частью на завозах, встречал глубины, уменьшавшиеся к югу; так что на широте 52°4б! глубина была уже 3 сажени (5,5 м). Тянувшиеся в этом месте от Сахалина к материковому берегу отмели замыкали, казалось, лиман с юга, образуя перешеек, препятствовавший входу в лиман из Татарского залива;

4) Гаврилов от Сахалина, поперек лимана, на двух байдарках подходил к южному входному в реку мысу и попал на банку с глубиною от V4 до V2 сажени (от 0,5 до 1 м), которая, казалось, должна была запирать устье реки. Поднявшись же от этого мыса вверх по реке на байдарках до 12 миль, Гаврилов находил на этом пространстве глубины от Зг/2 до 5 сажен (от б до 9 м). Перевалив к противоположному, северному берегу реки и следуя под ним по тем же глубинам до северного входного в реку мыса, Гаврилов за мысом, в лимане, потерял эту глубину между мелями, лайдами и банками, и ему показалось, что мели или совершенно запирают вход в реку, или что между ними существует узкий, извилистый, мелководный канал (как сказано Гавриловым в журнале);

5) Гаврилов не встречал ни русских (о которых Тебеньков говорил в инструкции), ни китайцев и не заметил никаких признаков правительственного китайского влияния на эти места и на обитателей гиляков, которые везде принимали его ласково и объясняли, что они никому ясака не платят;

6) что по пеленгам и широтам, определенным Гавриловым, составляется удовлетворительный очерк берегов северной части лимана;

7) в этом же журнале объясняется Гавриловым, что за краткостью времени, по ничтожеству имевшихся у него средств, вследствие свежих ветров и течений, которые он встретил, ему не представлялось никакой возможности произвести тщательные и подробные исследования, которые могли бы разрешить вопрос о состоянии устья реки Амур и ее лимана.

Затем в письме своем барону Врангелю Гаврилов писал, что возложенное на него поручение он исполнить не мог и что поэтому из его описи нельзя делать каких-либо заключений об устье реки Амур и ее лимане, до какой степени они доступны с моря.

На карте же, приложенной к этому журналу и составленной по упомянутой описи, показано: а) устье реки, загражденное банкой, на которой глубина от ¼ до ½ сажени (от 0,5 до 1 м), б) вход в лиман с севера загражден банкой в 5 футов (1,5 м) и в) от широты 52°46′ показана поперек всего лимана отмель, представляющая как бы перешеек, соединяющий Сахалин с материком[17]. Итак, карта, приложенная к журналу Гаврилова, подтверждает мнение Лаперуза, Браутона и Крузенштерна, что устье Амура и его лиман недоступны и что Сахалин полуостров.

После этого, ввиду столь важного вопроса, следовало бы или послать вторично в лиман Амура судно со всеми средствами, какие по опыту оказались бы нужными, дабы разрешить положительно упомянутый вопрос, или же, представляя императору Николаю I о посылке в лиман Гаврилова, объяснить в докладе, что этой посылкой вопрос о реке Амуре еще не разрешен. Однако документы по этому вопросу показывают следующее: 12 декабря 1845 года барон Врангель доносит графу Нессельроде: «Из приложенных при сем в подлиннике журнала и составленной по нему карты северной части Амурского лимана и устья реки Амур ваше сиятельство изволите усмотреть, что возложенное на меня Высочайшее повеление исполнено. Судно Российско-Амери-канской компании было послано, и Гаврилов осмотрел северную часть лимана и устье реки Амура, которое оказалось доступным только для мелкосидящих шлюпок. При этом осмеливаюсь ходатайствовать о награждении главного правителя колонии, капитана 1-го ранга Тебенькова, снаряжавшего экспедицию Гаврилова, самого Гаврилова и экипажа, бывшего в оной. Что же касается до стоимости этой экспедиции, то она простирается в 5435 рублей серебром». За сим граф Нессельроде в докладе своем от 15 декабря 1846 года пишет: «Повеление Вашего величества председателем Главного правления Российско-Американской компании бароном Врангелем в точности исполнено; устье реки Амура оказалось недоступным для мореходных судов, ибо глубина на оном от 1½ до 3½ футов (0,4 до 1 м), и Сахалин — полуостров; почему река Амур не имеет для России никакого значения». На этом докладе Николай I написал: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить; лиц, посылавшихся к Амуру, наградить».

22 января 1847 года граф Нессельроде сообщил барону Врангелю, что император повелеть соизволил: «За труды, оказанные при посылке в Амурский лиман судна, выдать из сумм Азиатского департамента Министерства иностранных дел: главному правителю колонии Тебенькову 2000 рублей, командиру брига «Константин» Гаврилову 1500 рублей, экипажу брига 1000 рублей и уплатить Российско-Американской компании 5453 рубля. Затем дело о реке Амур навсегда считать конченым и всю переписку поэтому хранить в тайне»[18].

Глава шестая. Заблуждения в вопросе о границе с Китаем

Представление Вонлярлярского о переносе Охотска в 1847 году. — Причины посылки торговой экспедиции из Аяна на реку Тугур и южный берег Охотского моря. — Сведения, доставленные академиком Миддендорфом. — Действия правительства относительно Китая до 1847 года. — Мнение правительства о Приамурском крае вследствие донесений барона Врангеля и графа Нессельроде. — Решение правительства в 1848 году снарядить экспедицию Ахте для проведения границы с Китаем. — Окончательное решение правительства, в том же году; об отдаче всего Приамурского бассейна Китаю

Начальник Охотского порта капитан Н. Вонлярлярский представил о необходимости перенести Охотский порт в усмотренный в 1844 году Миддендорфом на Сенекинском полуострове залив, названный при описи его капитаном По-клонским заливом «Великий князь Константин». Этот залив, по мнению его, представлял все удобства для основания в нем порта гораздо лучшего, чем Охотский и Аянский. Дело об этом предмете по ходатайству директора инспекторского департамента М. Н. Лермонтова в исходе 1847 года со стороны Морского министерства было решено в том смысле, чтобы перенести в этот залив Охотский порт, и испрашивалось уже для этого 250 000 рублей; но ожидалось только заключение генерал-губернатора Восточной Сибири о том, что будет стоить перевести дорогу из этого залива по южному склону Яблонового хребта в Забайкальскую область, по пути Миддендорфа.