Татьяна Корсакова - Мужчины не плачут

• Название: Мужчины не плачут
• Автор: Татьяна Корсакова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-64590-9

Мужчины не плачут. Никогда. Даже если их кидают на арену к бешеным собакам на потеху жаждущим зрелищ толстосумам. Даже если погибает близкий человек. Даже если предает друг. И только когда испытания оказываются позади и любимая спасена, можно незаметно смахнуть со щеки соленую влагу, ведь мужчины не плачут — даже от счастья.

---

Татьяна Корсакова Мужчины не плачут

Громкий рев, такой, что закладывало уши, не давал сосредоточиться. Серебряный оторвался от изучения нехитрого ассортимента коммерческого ларька, огляделся в поисках источника звука и нахмурился. В пяти метрах от него щекастый младенец раскачивал хлипкую коляску и орал на чем свет стоит. Никого из взрослых поблизости не наблюдалось. Серебряный пожал плечами и отвернулся: если родная мать считает возможным оставлять ребенка без присмотра, то ему, постороннему, какое дело! Лучше уж подумать о сигаретах. Те, что он курил обычно, внезапно закончились, а те, что лежали в витрине ларька, не внушали никакого доверия. Конечно, можно было потерпеть до дома и не рисковать здоровьем, но курить хотелось невыносимо.

Эх, лучше бы он отправил за сигаретами Степана! Тот в «народных марках» разбирался намного лучше. Но последние два дня водитель находился в душевном раздрае из-за болезни жены Аннушки, и Серебряный решил его не тревожить. Решил, и сам удивился своему альтруизму. А уж как удивился Степан, когда босс, великий и ужасный, изъявил желание собственнолично сгонять за сигаретами! Серебряный спиной чувствовал недоуменный взгляд шофера.

«Мальборо», — решил он наконец и полез за бумажником.

Младенец продолжал орать.

Серебряный расплатился за сигареты, прочел предупреждение Минздрава о вреде курения и распечатал пачку. Сигарета была мерзкой. Он вдохнул едкий дым и закашлялся. Курить расхотелось.

Младенец продолжал орать.

Серебряный смял пачку, швырнул в урну, собрался уходить.

Младенец перестал орать и начал хрипеть.

Серебряный развернулся, скрипнул зубами и, дивясь собственному человеколюбию, направился к ребенку. При виде незнакомого хмурого дядьки младенец заинтересованно замолчал.

— Ты чего буянишь? — Наверное, он спросил что-то не то или не тем тоном, потому что младенец вдруг опять зашелся истошным воплем.

Угораздило же! Серебряный беспомощно огляделся, в надежде обнаружить поблизости беспутных родителей. Никого! Только удивленно таращащиеся прохожие.

— Тихо ты! — Он потряс коляску.

Младенец замолчал и улыбнулся щербатым ртом.

— Ну, все! — Рукавом пиджака Серебряный вытер вспотевший лоб. — Ты тут посиди, помолчи, а дядя пойдет…

За спиной послышался тихий рык, Серебряный обернулся и окаменел — в пяти метрах от него стоял огромный ротвейлер. Позвоночник сковало холодом. Он ненавидел и боялся собак. Это была его единственная, но неистребимая фобия. Он не выносил присутствия рядом с собой даже безобидных болонок и йоркширских терьеров. Он бросил любовницу, как только та решила завести собачку. Это четырехлапое чудовище не было безобидной болонкой. Оно в упор смотрело на Серебряного и недобро скалилось. Влип!

— Тише, собачка, тише…

Медленно, стараясь не делать резких движений, он начал пятиться.

Ротвейлер зарычал.

Серебряный замер, со свистом втянул в себя воздух.

Младенец радостно захихикал.

Пес внезапно сменил траекторию и направился к коляске.

Серебряный зажмурился. Он ненавидел себя за малодушие, но ничего не мог с собой поделать. Какое тут геройство, когда ноги от страха вросли в землю! Если бы он имел дело с человеком, а не с собакой… Против собаки он был бессилен, как этот бестолковый младенец.

И все-таки он решился, медленно, пересиливая страх, начал обходить ротвейлера. Нужно попытаться отвлечь псину на себя. Если все получится, он снова почувствует себя мужиком, а не тварью дрожащей… и месяца два не сможет спать из-за кошмаров.

Пес и младенец заинтересованно наблюдали за его маневрами.

— Ко мне, собачка, — прохрипел Серебряный.

Пес переступил с лапы на лапу, обнажил два ряда острых зубов.

— Ну, иди ж ты сюда, скотина! — Серебряный подобрал с земли камень, швырнул в собаку.

Ротвейлер зарычал, но с места не сдвинулся.

— …Что вы делаете?! — послышался за спиной возмущенный голос.

Стараясь не выпускать пса из поля зрения, Серебряный обернулся. Растрепанная девица в безразмерном джинсовом комбинезоне сверлила его гневным взглядом.

— Уйди! — отмахнулся он и поднял с земли еще один камень.

— Да прекратите же! — взвизгнула девица и метнулась к коляске.

— Куда?! — Серебряный поймал сумасшедшую за руку, попытался оттащить в сторону. — Жить надоело?

— Пустите! А ну, пустите немедленно! — Девица больно лягнулась, зыркнула зелеными глазищами.

Псина вскочила и, тихо порыкивая, начала приближаться.

— Да успокойся ты, дура! — зашипел Серебряный. — Видишь, собака!

— Сам ты дурак! — Острый локоть больно уперся в ребра. — Тайсон, сидеть! Я кому сказала — сидеть?!

Пес послушно замер, но продолжал буравить Серебряного недобрым взглядом.

— Так это твоя собака? — Возбуждение ушло, уступая место просто невероятной усталости.

— Конечно, моя! Чья же еще? — Девица высвободилась из его объятий.

— А ребенок?

— И ребенок тоже мой! А вам что нужно?

Серебряный в сердцах сплюнул. Вот идиот! В героя решил поиграть, ребенка спасти от твари четырехлапой. А никого спасать, оказывается, не надо! И псина, и ребенок принадлежат вот этой растрепанной дурынде!

От пережитого, а еще больше оттого, что все его волнения оказались напрасными, Серебряный почувствовал себя сквернее некуда, снова захотелось курить. Девица не сводила с него удивленно-настороженного взгляда, псина недовольно ворчала и пускала слюни.

— Мужчина, вам нехорошо?

— Отстань! — Серебряный раздраженно отмахнулся, достал из урны измятую пачку «Мальборо», выбил сигарету, нашарил в кармане зажигалку. На сей раз сигарета показалась ему восхитительной. Девица неодобрительно покачала головой, отошла к коляске.

— Какого хрена ты ребенка одного оставила?! — неожиданно для самого себя рявкнул он.

— Что? — она обернулась.

— Твой ребенок орал как резаный, — уже спокойнее сказал Серебряный и затянулся глубоко, до рези в легких.

— Я не оставляла его одного. С Ванькой был Тайсон.

— Да что ты говоришь?! С Ванькой был Тайсон! Не было с Ванькой Тайсона! И мамки не было! Мамка и Тайсон где-то шастали, а Ванька орал!

— О господи! — Девица сгребла ребенка в охапку, осуждающе посмотрела на пса. — Тай! Ты где был, паршивец? Я тебе что велела?

Серебряный тяжело вздохнул и направился прочь. Глаза б не видели ни Ваньки, ни Тая, ни этой чокнутой.

— Мужчина!

Он не стал оборачиваться.

— Эй, мужчина!!! — Девица не отставала.

— Ну? — Он нехотя остановился.

У нее было нескладное скуластое лицо, слишком большой рот, чересчур бледная кожа и волосы, похожие на паклю. Если бы не глаза, ярко-зеленые, с золотистыми крапинками, ее смело можно было бы назвать дурнушкой. Глаза определенно спасали положение.

— Ради бога, простите. Тай обычно никогда не отходит от Ваньки. Он вас очень сильно напугал?

— Слушай, шла бы ты со своим Таем…

Девица осеклась, обиженно заморгала.

— Я только хотела извиниться…

— Извинилась? — рявкнул он. — Тогда топай отсюда!

Серебряный сам не до конца понимал причину своего раздражения, У него был тяжелый характер, он знал это как никто другой, но он никогда не позволял себе грубить женщинам. Он их использовал, принимал на работу, увольнял, он спал с ними, но никогда не повышал на них голос. А сейчас вот сорвался…

Девица обиженно фыркнула, младенец заревел, псина зарычала…

— Сумасшедший дом! — Серебряный отшвырнул недокуренную сигарету, ускорил шаг.

— …Что так долго, босс? — спросил Степан с фамильярностью, свойственной всем личным водителям без исключения.

— Сигареты выбирал, — буркнул Серебряный, тяжело опускаясь на пассажирское сиденье.

Смятая пачка «Мальборо» огнем жгла вспотевшую ладонь.

— Теперь домой? — спросил Степан.

— На кладбище.

Определенно это был день неожиданных решений — идея ехать на кладбище возникла внезапно…

Серебряный купил темно-бордовые розы, не глядя по сторонам, прошел к знакомой могиле, положил цветы на черный мрамор надгробия, устало опустился на маленькую скамейку, сказал:

— Ну, привет, Стриж.

Ему никто не ответил, но березы зашумели как-то по-особенному, и солнце выглянуло из-за туч.

…Стриж был славным парнем. Серебряный всегда завидовал его способности видеть в окружающем мире только хорошее. Вместе они пережили столько, что хватило бы на десять человеческих жизней. У них не было детства. Их юность оказалась сплошным кошмаром. Воспоминания о ней до сих пор, спустя годы, вызывали боль. Серебряный стал тем, кем стал: холодным, расчетливым сорокалетним мужиком, а Стриж умудрился остаться мальчишкой: веселым и бесшабашным. Даже умереть умудрился молодым. Сукин сын…