Антон Соловьев - Lubvi.NET

• Название: Lubvi.NET
• Автор: Антон Соловьев
• Жанр: Современная проза

Действие романа происходит в Москве в период с 1998 по 2004 годы. На протяжении всего романа показана жизнь главного героя — Андрея с 18 до 24 лет. Роман делится на три части. Деление это условное. Однако во второй и третьей частях более подробно рассказано о событиях, связанных с общением главного героя с людьми, с которыми он познакомился по сети. В романе подробно описана как современная культура общения молодых людей по сети, их интересы, связанные с этим, так и различные способы знакомств — ICQ, chat, блоги. В романе показана трансформация личности героя от полного надежд неординарного юноши до уверенного в себе циничного молодого человека. Основная тема духовных исканий героя: есть ли любовь, и если она есть, то почему процент реально счастливых в любви, а тем более в браке людей, так ничтожно мал, а так взаимоотношение героя с потусторонним миром. Повествование романа ведется от лица главного героя.

Автор этого романа выражает огромную благодарность музыкантам групп «Hobbit Shire», «Nazgul Band», «Дом Ветров», «Tintal», «Башня Rowan», «Троль Гнет Ель», «Оргия праведников», «Мельница», «Календарь», «Вересковый мед», «Выход» и «Умка и Броневичок». Без вашей музыки эта книга никогда не была бы написана.

События, описанные в романе, а так же имена, фамилии и сетевые псевдонимы являются авторским вымыслом. Автор этой книги убедительно просит читателя считать любые совпадения с реальными событиями, именами и сетевыми псевдонимами случайным. И заранее просит прощения у тех, кто эти совпадения примет на свой счет.

---

План на день был составлен. Сначала я решил поехать в Дом журналиста и купить билет, пока есть выбор хороших мест. А до концерта можно будет прогуляться по весеннему городу, заглянуть в какое-нибудь кафе или клуб, пройтись по паре книжных магазинов.

В тот раз я собрался очень быстро. Есть у меня такой недостаток: я слишком долго собираюсь, тщательно проверяю, взял ли я собой все, что хотел. И в итоге на сборы уходит не меньше часа, хотя по-хорошему можно было собраться и за двадцать минут.

В Доме журналиста было уныло и тихо. Старая вахтерша дремала за столиком. На стене висела скромная черно-белая афиша: «Сергей Калугин, акустический концерт, начало в 18.00».

Когда я стоял около столика вахтерши и выбирал на плане наиболее удобное для обзора место в концертном зале, я услышал за спиной стук женских каблучков. У меня этот до боли знакомый звук вызывал в душе примерно такие же чувства, как у крестоносца зов боевого рога.

По фойе Дома журналистов шла девушка. Это была не просто девушка, а ОЧЕНЬ красивая девушка. На вид ей было двадцати два года. На ней было легкое черное короткое пальто, на ногах — высокие черные сапоги на каблуках. А на голове черная шляпа с широкими полями. Что-то завораживающее было в ее облике. Что-то, что притягивало мой взгляд и заставляло неотрывно следить за ее легкой грациозной походкой, движениями чуть пухлых чувственных губ и тонких бровей.

Увидев, что я залюбовался ею, она улыбнулась мне в ответ, и в этой улыбке не было ни тени смущения, наоборот — в ней был вызов. Вызов сильной женщины, увидевший мужчину, которой нагло смотрит на нее и раздевает взглядом.

— Хорошие места еще остались? — подойдя к столику вахтерши, спросила она.

Голос у нее был очень низкий, но довольно приятный.

— Полно. Пользуйся моментом! — Затем я показал на схеме место, где сижу я сам, и она, недолго думая, купила билет на место, расположенное рядом.

— Ксюша! — Она протянула мне руку для поцелуя.

Я не без удовольствия поцеловал ее, любуясь изящной ладошкой, с длинными тонкими пальчиками, оканчивающимися чуть заостренными ногтями. Я невольно представил себе, как эти ногти дотрагиваются до моей кожи, еле ощутимо царапают ее, потом я представил, как ее губы касаются моих. Когда я снова посмотрел в ее темно-карие глаза, она улыбнулась, обнажив ряд ровных белых зубов. «Женщина-вамп!» — подумал я тогда.

— Встретимся на концерте? — спросил я ее, когда мы выходили из дома журналистов.

— В принципе, мне особо делать нечего до концерта, — ответили она.

И мы пошли гулять по центру города.

Все-таки мужчины, подобные мне, исповедующие принцип практической пользы и холодного расчета, имеют один серьезный недостаток: они не обделены некоторой долей самовлюбленности и самолюбования. Когда эта очень красивая женщина шла со мной рядом, улыбалась мне и только мне, я чувствовал гордость. Я ловил на себе завистливые взгляды других мужчин, которые, хмурясь, провожали нас и думали: что это девушка нашла в нем? Чем я хуже?

До Нового Арбата мы дошли довольно быстро. За это время мы успели о многом поговорить. Как это бывает с людьми, которые познакомились на почве общих интересов, мы почти ничего не рассказывали друг о друге, но говорили на интересную нам тему современного фолк-рока. В чем-то мы с ней сходились, в чем-то нет. Но, по крайней мере, я понял, что ее поход на концерт Калугина — это не дань модному увлечению. Это был ее осознанный выбор. Ведь она пришла одна, а не в компании друзей.

Вообще, она с самого начала показалась мне какой-то странной. При ближайшем рассмотрении я понял, что одежда на ней весьма дорогая. Обычно счастливые обладательницы подобных шмоток предпочитают night life[12] в дорогих клубах, а не концерт барда, широко известного в довольно узких кругах. Даже ее стильная черная шляпа, которую я сначала принял за обычную мужскую ковбойку, которую можно было купить в любом рок-магазине, на проверку оказалась довольно дорогой и уникальной вещью. На тему моды я не очень любил писать, но слишком уж хорошо платили глянцевые яркие журнальчики.

Автомобильное движение на Новом Арбате было перекрыто. Сегодня оживленную трассу отдали на откуп желающим восславить святого Патрика и пиво «Гиннес», которое только в этот день бывает зеленого цвета. Я стоял рядом с Ксюшей и смотрел на это странное действо: не то карнавал, не то парад. Сначала по улице прошли ирландские волкодавы, некогда мощные и сильные собаки, охранявшие стада от волков, а теперь превратившиеся в вырождающуюся породу, страдающую болезнями костей и живущую меньше десяти лет, но при это все равно красивую и гордую.

Затем по улице пошла шумная, галдящая, пьяная от пива и весеннего солнца толпа, одетая в косухи, килты, зеленые плащи, шлемы и кольчуги. Толпа орала, улюлюкала, трубила в рога, потрясала щитами и мечами и была счастлива.

А мы стояли на обочине, наблюдая за этим буйством, и улыбались. Я никогда не любил ни свои, ни, тем более, чужие праздники. Я вообще не любил праздники и никогда их не полюблю.

Мы еще долго бродили по улочкам и говорили о многом, а по большому счету ни о чем. Я так и не узнал, чем занимается Ксюша, и она не сильно интересовалась тем, кто я такой и чем я живу. Через какое-то время наши руки сцепились и уже не разжимались, и я предвкушал время, которое проведу с ней после концерта.

К Дому журналиста мы подошли за сорок минут до начала. На глаза мне попалось несколько моих знакомых, с которыми, впрочем, у меня не было особо близких отношений. Это были самые обычные московские маги, жители страны мертвых.

Один из них, стареющий хиппи с длинными волосами и бородой, в которую уже закралась седина, предложил мне выпить с ним коньяка. Одет он был вполне прилично, как и его жена. У обоих были какие-то усталые, грустные лица, лица людей, которые уже испробовали в этой жизни все и живут лишь по привычке. Мир вокруг них изменился. Все, что было нельзя, стало теперь можно, но только за деньги. Таким людям было очень непросто. Они недолюбливали интернет, при этом тратя на чтение блогов по 3–4 часа в день, они морщились при упоминании о модных книгах и при этом читали их и вывешивали в блогах подробные рецензии, большинство из которых сводилось к тому, что мир погиб, музыка и литература окончательно умерли.

Но при этом они оставались умными, начитанными людьми, которые свои энциклопедические знания умело прятали за масками цинизма и жуткого, порой доходящего до фарса снобизма.

Знакомый достал из рюкзака бутылку хорошего армянского коньяка и предложил мне и моей спутнице выпить. Мы отказались. Тогда он сам приложился к бутылке и потом протянул ее своей жене, довольно приятной женщине с удивительно умными, живыми глазами на практически не выражающем никаких эмоций лице.

Времена меняются, но мне кажется, что люди меняются гораздо реже. Точно так же, стоя в ожидании подпольного концерта где-нибудь в начале 90-х, они пили из горла, только не хороший коньяк, а крепленое. И так же ворчали по поводу того, что русский рок окончательно выродился и скоро умрет.

— Вообще это все ерунда! — отхлебнув коньяка, сказала жена моего знакомого. — Ничего нового уже придумать нельзя: ни в литературе, ни в музыке. Для меня рок — это «Queen», «Doors», «The Who». А это все повтор пройденного материала. До чего додумались там и спели на английском двадцать лет назад, то у нас сейчас идет на ура.

— А смысл тогда ходить на концерты? Для чего? — спросил я.

— Да так. — Она пожала плечами. — Вот, мужу стало интересно, и мы решили сходить, делать сегодня все равно особо нечего. Ладно, мы пойдем… — сказала она и потянула за рукав мужа, который, пока я разговаривал с его женой, достал из рюкзака книгу и начал увлеченно читать.

Я закурил. Вид у меня, видимо, был очень мрачный. Потому что, посмотрев на меня, Ксюша тоже нахмурила брови.

— Это еще не худший вариант, — наконец сказала она.

— Я знаю, они могли сторчаться, спиться, погибнуть на трассе под колесами грузовика, попасть в дурку. Да мало ли еще что.

— Могли, — согласилась девушка. — Ты их понять не хочешь, ты со своей колокольни судишь и думаешь сейчас небось: я никогда не буду таким. Я приложу все усилия, чтобы не стать таким, как они. Но не зарекайся! Хорошо?

— Да. — Я вздохнул. — Но где? Где найти баланс? Баланс между работой и отдыхом, между удовольствием и пользой. Я становлюсь циником, я скоро сам как они буду рассуждать про литературу и музыку.

— Ты — нет. Во всяком случае, это случится не скоро. Бери поправку на возраст и на время их молодости. Ведь они жили бунтом. А против чего сейчас бунтовать, если по большому счету всех все устраивает?

— Так уж и всех?

— Похоже на то. Когда все можно, то таким людям жить неинтересно. Среднестатистический человек приспособится к любому строю, к любой эпохе. Они — нет. Им нужен бунт, им нужна война. Война внутри них же самих. Они могут написать гениальные стихи после жуткого запоя, сидя на полу притона, но не напишут ни строчки, сидя в теплой и уютонй комнате за ноутбуком, подключенным к сети. Это уже не их время. И они это понимают, но никогда в этом сами себе не признаются. Но они не все такие.