Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

• Название: Вспомнить, нельзя забыть
• Автор: Марианна Колосова
• Издательство: Алтайский дом печати
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98550-188-9

Книга представляет собой единственное на данный момент собрание стихотворений поэтессы «первой волны» русской эмиграции Марианны Колосовой (1903–1964). Из пяти сборников, вышедших при жизни М. Колосовой, полностью представлен пятый сборник — «Медный гул». Остальные сборники: «Армия песен», «Господи, спаси Россию», «Не покорюсь!», «На звон мечей» публикуются с разной степенью полноты.

В книгу также вошли воспоминания современников, письма поэтессы и другие материалы.

Данное издание — 2-е (существующее только в электронном варианте). По сравнению с первым значительно расширено и дополнено.

Орфография и пунктуация в основном приведены в соответствие с нормами современного русского языка.

Примечание: Благодарю В.А. Суманосова (составителя книги) за предоставленную возможность ознакомиться с материалами 2-го издания.

---

НЕ В ЭТОМ ЛИ ГОДУ?

В Иркутске, в сквере, около вокзала,
Я на скамье садовой ночевала,
Да не одну, а двадцать пять ночей…

Бежала я от предстоящей муки,
Фальшивый паспорт обжигал мне руки,
Глаза слепил блеск вражеских мечей.

А в Ангаре, в ее зеленых водах,
Сверкали слезы моего народа,
И берег окровавленный вздыхал…

И, взглядом утонув в зеленой мути,
Мечтала я о трепетной минуте,
Когда вскипит, грозя, девятый вал!

Но шли в остроконечных шлемах люди…
И я терялась… может быть, не будет?
Победа, как и солнце, далека…

И мне хотелось вместо дум о мести,
С моим народом гибнуть, гибнуть вместе —
За кровь, за вздох, за душу Колчака.

Я отыскала ту святую гору,
Где смерти в очи он взглянул спокойным взором,
Где муку принял он за свой народ…

В то час я верила: Россия будет снова,
Пусть только Унгерн скажет властно и сурово
Своим полкам призывное «Вперед!»

Об Унгерне ползли глухие слухи;
Но красный командарм, товарищ Блюхер,
Грозил в Чите железным кулаком!

Кругом в остроконечных шлемах люди.
И я средь них, с моей мечтой о чуде,
А рядом — синеглазый военком…

Слова Любви? Не слушаю, не надо!
Ведь между нами жуткая преграда —
За гибель Родины в душе пылает месть…

Но вот взмахнули крылья злого рока!
Рассеяны защитники Владивостока…
Последняя ошеломляющая весть…

Потом… все было тускло и бесцветно…
Все эти годы с верой беззаветной
Я чуда, только чуда — жду!

Не я одна, а все мы много весен
Зовем и молим, требуем и просим:
Когда? Не в этом ли году?

Я чувствую, что многие устали…
И будто бы кинжал дамасской стали
Пронзила душу мне тоска…

Ах, лучше бы нам всем на поле чести
Погибнуть бы тогда, с другими вместе —
За кровь, за вздох, за душу Колчака!

1929 г.

В КОМИССАРСКОМ ПОРТФЕЛЕ

Ответ Жарову.

Эти годы закалили душу —
И не только мне, а очень многим.
В нас безверье веру не задушит,
В бездорожье нам ясны дороги.
Эти годы криками набата
Все еще в ушах звенят и стонут…
Сквозь изгнанье пронесли мы свято Русь, —
Как чудотворную икону.
В эти годы мы повсюду пели,
Только песни грустные такие:
— В комиссарском кожаном портфеле
Все еще лежит судьба России…

1930 г.

ОТСТУПНИКУ

Встречаться мы не перестали,
Но ты чужой навеки мне…
Идешь? Один? В чужие дали,
К чужим богам, в чужой стране?

Тебя настигнет Немезида:
Вот жрец, от лжи и тайны пьян,
И покрывалами Изиды
Задрапированный обман!

А я не верю в «матерь мира»,
Чужие боги мне чужды.
Не сотворю себе кумира
Ни из любви, ни из вражды.

Что может быть святей и проще
Святых, родных, любимых мест,
Где над березовою рощей
Сверкает на часовне крест?

Тускнеют, блекнут все химеры
Перед сиянием креста.
Я не сменю отцовской веры,
Она, как жизнь и смерь, — проста.

Не «матерь мира», — Матерь Божья!
Не «покрывала», а Покров!
И к Ней, во мраке бездорожья,
К родной святыне — горький зов!

1930 г.

ОБЫВАТЕЛЬСКИЙ ТЫЛ

Клянемся гранитом традиций
и сумраком братских могил,
что мы не отступим с позиций
в глухой обывательский тыл!

И солнце не видит незрячий,
и песню не слышит глухой…
Победу и боль неудачи
разделим мы между собой.

Так было и будет. И вечно,
укрывшись за чьей-то спиной,
живет, улыбаясь беспечно,
незрячий, глухой и… чужой!

За нашей спиной распродажа…
Какое нам дело до них?
Нам сердце живое подскажет
правдивость путей боевых!

Но будет кровавой расплата
для тех, кто Россию забыл…
Торгуй, пока можно, проклятый
глухой обывательский тыл!

1927 г.

ИЩУ

Не убила… не украла,
Бьется женский разум
Малый
Над большой
Задачей.
Что же дальше? я не знаю.
Март ли пригорюнил?
Только нет улыбки в мае,
Нет любви в июне
Русской горечи и боли
Кланяюсь я в пояс.
До сих пор не оттого ли
Я не успокоюсь?
С каждым годом хуже, хуже…
Но ищу кого-то
И зову того, кто нужен
Для святой работы.
Ну, а что же, если зова
Не услышит брат мой?..
Желтый колос
Мое слово
Дело будет
Жатвой!

1929 г.

УЛИЦА АЛХИМИКОВ

Улица Алхимиков…
Башенки над крышами.
Поздно светят за полночь
В окнах огоньки.
Вы об этой улице
Никогда не слышали?
Вы от светлой мистики
Сердцем далеки?
В этой тихой улице,
Улице Алхимиков,
Есть лаборатории,
Где и день и ночь
Несколько заботливых
Седовласых схимников
Трудятся, чтоб чем-нибудь
Ближнему помочь.
Завтра в 9 вечера
Я пойду к алхимикам,
В башенку, где светиться
Яркий огонек.
И в лаборатории
Расскажу я схимникам
Милым и внимательным,
Что мой путь далек.
Расскажу, что слышала
Звуки вечной музыки,
Многое неясно мне…
Но душа поет!
Расскажу, что жалко мне
Подневольных узников,
Что люблю я Родину
И родной народ.
Эликсир бессмертия
Дайте мне, алхимики!
Чтоб отчизну вечно я
В сердце берегла.
Жизнь большую
Надо мне,
Мудрые алхимики
Чтобы петь о Родине
Вечно я могла!

1930 г.

БУСЫ

Нанизываю бусы прошлых дней
На черную нитку памяти…

Вспоминать как будто бы и не о чем,
Только, видно, час такой настал,
Молодость моя была не девичья,
По-мужски сурова и проста.

Прошлого кусты чуть-чуть раздвину я,
Вспомню все без жалоб и без слез.
Правда, были ночи соловьиные —
Соловья-то слушать не пришлось.

Не пошутишь шалыми изменами,
В дни, когда кругом тоска и кровь…
Эх, ты, жизнь не девичья, военная!
Фронтовая горькая любовь!

Над страной зарделось знамя алое.
Злоба факел яростный зажгла.
И в глазах любимых увидала я
Гордость полоненного орла.

Коротка расправа с офицерами:
Пуля из ружейного ствола.
Труп его, прикрыв шинелью серою,
Мертвеца вождем я назвала…

С той поры и вспоминать-то не о чем…
Месть зажгла мне очи и уста!
Стала жизнь не женская, не девичья —
По-мужски сурова и проста.

Рассыпьтесь бусы прошлых дней
С разорванной нитки памяти…

1930 г.

УЛЫБКА СМЕРТНИКА

Вспоминая тебя, Владимир Р…

За большое, за Русское дело
Мы вместе на подвиг вышли.
Ты погиб… А я уцелела.
Ты мне грех невольный простишь ли?

Горький твой, но завидный жребий!
Не поймешь ты мою усталость…
Я забочусь о крыше и хлебе,
Потому что… я жить осталась.

Но я помню, сквозь две решетки
На последнем нашем свиданье
Ты улыбкой милой и кроткой
Ободрял меня на прощанье…

И взялась откуда-то сила,
Не страшили тюрьма и голод:
Бывшим анненковцам носила
Из Заречья патроны в город!

И в ограде, на сеновале,
(Тут же, близко, с тюрьмою рядом!)
У меня не раз ночевали
Партизаны белых отрядов.

Ах, тогда не могла понять я,
Где взяла я храбрость и силу,
Когда в лес для повстанцев-братьев
Я оружье тайно носила.
……………………………………………………
Почему я смотрю так строго?
Потому что страдала много…
Потому что сквозь две решетки
Улыбнулся мне смертник кротко…

ЗА РОДИНУ