Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

• Название: Вспомнить, нельзя забыть
• Автор: Марианна Колосова
• Издательство: Алтайский дом печати
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98550-188-9

Книга представляет собой единственное на данный момент собрание стихотворений поэтессы «первой волны» русской эмиграции Марианны Колосовой (1903–1964). Из пяти сборников, вышедших при жизни М. Колосовой, полностью представлен пятый сборник — «Медный гул». Остальные сборники: «Армия песен», «Господи, спаси Россию», «Не покорюсь!», «На звон мечей» публикуются с разной степенью полноты.

В книгу также вошли воспоминания современников, письма поэтессы и другие материалы.

Данное издание — 2-е (существующее только в электронном варианте). По сравнению с первым значительно расширено и дополнено.

Орфография и пунктуация в основном приведены в соответствие с нормами современного русского языка.

Примечание: Благодарю В.А. Суманосова (составителя книги) за предоставленную возможность ознакомиться с материалами 2-го издания.

---

НЕТ!

Надо вырвать, надо вырвать сердце!
Пусть прорвется слово — перестань!
Потому что жизнь кайенским «перцем»
Обожгла мне жадную гортань…

Надо — ледяной пузырь на темя.
Пусть застынет в моих жилах кровь,
Потому что люди в наше время
Не приемлют правду и любовь.

Даже этот милый, это чуткий
Самый близкий и почти родной —
Тушит дуновеньем легкой шутки
Огонек в душе моей больной.

А чего же ждать от злых и грубых?
А чего же ждать от остальных?
Надо крепче, крепче стиснуть губы,
Чтобы стон не вырвался из них…

Кто-то взял противный грязный веник
И ударил!.. Прямо по лицу…
Неужели власть проклятых денег
Подошла и к моему крыльцу?

Кто-то за рукав теребит робко
Подлою, продажною рукой…
Но за чечевичную похлебку
Не продам я гордость и покой!

Лучше пусть погибну под забором,
Пусть я лучше буду мертвым львом!
А живущие собаки хором
Мне споют насмешливый псалом…

КИРГИЗЫ — ПРЕДКИ

Киргизами были — предки
И родина — выси гор,
Вот почему так редко
Светлеет нежностью взор.

Кто видел горные реки
Их грозный кипящий шквал,
Запомнить он их навеки
Куда бы он не бежал!

Куда бы он ни уехал,
Но в сердце — чудо чудес!
Осколок светлого смеха —
Сиянье родных небес.

И если предки — киргизы,
То будет родней всего:
Дымок над юртами сизый
И горький запах его…

Рожденный в горных ущельях
Не любит спускаться вниз.
Недаром над детской постелью
Орлы в небеса взвились!

И в городе в тесных гнездах
Горной птице не жить!
Потому что рванется к звездам
В небесах голубых кружить!

Степные дикие кони
Все шибче и шибче мчат!
Пусть сердце в любви утонет!
Но губы о ней молчат…

И верный заветам предков
Я с гор к любви спущусь,
Потому что кровавой меткой
На сердце выжжено «Русь!»

ПО СЛЕДАМ

Г.К.

Я молчу сказать мне больше нечего.
И душа как эта ночь молчит.
Ведь недаром догорали вечером
Солнца уходящего лучи…

Полосою алою, закатною —
Багровела даль у синих гор…
Юность мою, юность невозвратную
Не могу забыть я до сих пор.

Не забыть во век глухого рокота
Бури нарастающей в горах,
Кто то звоном шашки, конским топотом
Отряхнул росу на лепестках…

Я иду дорогами ковровыми,
Может быть у края борозды
На цветах раздавленных подковами
Разыщу я милого следы?

Может быть, сосна своими ветками
Зацепила кончик рукава?
Может быть, платок с любимой меткою
Спрятала зеленая трава?

Солнце, солнце огнекрылое!
Мне лучом дорогу освети,
Чтоб могла на память я от милого
Что-нибудь, хоть что-нибудь найти!..

20…12… И 44…

Двадцать…
Двенадцать
И сорок четыре…
А сколько не знаем еще?
Ветер
России,
Урала, Сибири —
Гибелью их освещен.
Ветер,
Один только он
На свободе,
Он на Руси гражданин!
Повесть
О Русском
Несчастном народ?
Ветер расскажет один…

В старой
Столице
Дворцов и гранита
Высказать правду нельзя!
Снова
Застывшие
Трупы убитых
Небу очами грозят!

Залпы
У каменных
Стен Петрограда —
Эхо — на Дальний Восток!
Гулко
Ответил
Вдали Петрограду
Залпами Владивосток!

И в Благовещенске
Тоже…
Двенадцать
Зверски убитых людей…
Сердце
Не надо
Тоскою сжиматься,
Местью за них пламеней!

Не запугаете,
Не устрашите!
Знайте,
Неверен расчет.
Всех
Не задушите,
Всех не убьете —
Новая смена идет!

Двадцать…
На эти
Предсмертные стоны —
Мстители грозно идут!
Сорок четыре…
За них миллионы
Песню отмщенья споют!

Сорок четыре…
Двенадцать
И двадцать…
Грянули залпы как гром!
Что ж?
Приучайте
Нас не бояться?
Вам будет страшно потом…

ХУЖЕ СМЕРТИ — ЭТО ЖДАТЬ…

Беспредельного страданья бесконечна глубина…
Кровью братской обагрилась наша Русская Страна.

Но мы знаем, но мы верим, что на пролитой крови,
Засинеют незабудки, словно вестники любви!

Верим сердцем просветленным и измученной душой,
Что вернется наше счастье, наша радость и покой.

Будет солнце, улыбаясь, рассылать свои лучи.
Задушевная родная наша песня зазвучит.

Смех утраченный вернется и стушуется печаль
Нас манить больше не будет голубеющая даль

Ядом сладким не отравит нас таинственный туман.
Не пойдем в чужие дали, мы узнали их обман!

Встав из пепла, выйдя к свету из глухой мертвящей тьмы
Скажем гордо всему миру, что Россия — это мы!

Те, кто прожил годы муки на родной своей земле,
Покоряясь произволу с вечной думой на челе:

Их манили часто дали, и покой далеких стран
Но они не испытали их мучительный обман…

Мы влекомы страхом смерти, жаждой радости ушли…
Но покоя в чуждых странах все равно мы не нашли

Все равно умом и сердцем, каждый день и каждый час
Мы в России. И упорно говорим мы: «там, у нас»…

Лучше в пытках там погибнуть, ужас боли превозмочь
Дерзким подвигом и смертью милой Родине помочь!

Чем вдали, сложивши руки, тосковать и проклинать.
Хуже пытки, хуже смерти, хуже ада … это ждать!!

ЧЕКИСТ

По ступеням, плесенью покрытым,
Он спускается куда-то вниз.
И в глазах его полузакрытых
Кокаин с безумием сплелись.

Как «помощник смерти» ежедневно
Он от крови человечьей пьян,
И в руке сверкает блеском гневным
Друг его единственный — наган.

По ступеням, плесенью покрытым,
Он идет, не торопясь, в подвал.
(Кто-то там остался недобитым,
Кто-то смерти жуткой ожидал…)

Заскрипели ржавые засовы!
Дверь молчаньем кованным молчит…
О, по ком-то панихиду снова
Пропоют тюремные ключи!

Он вошел. В руке клочок бумажки,
Смерть там начертала имена.
Миг предсмертный, роковой и тяжкий…
В камере и жуть… и тишина…

Вызывает смертников по списку.
Голос хриплый режет тишину.
(Кто-то шепчет: «Гибель моя близко,
Наконец от пыток отдохну!»)

И выходят смертники, как тени…
Переводят их в другой подвал.
(Кто-то в страх? Падал на колени
И чекисту… руки целовал!)

Он стреляет медленно в затылок…
Ночью ему некуда спешить.
Батарею пеструю бутылок
Он и днем успеет осушить.

Сосчитал. «Сегодня восемнадцать!»
Залит кровью щегольский сапог.
Будет он над мертвым издеваться,
Вынимая шелковый платок.

И платком душистым вытрет руки,
И, сверкая золотом зубов,
Он зевнет от злобы и от скуки,
Выкрикнет десяток скверных слов.

По ступеням, плесенью покрытым,
Он наверх по лестнице идет.
…Если кто остался ночью недобитым, —
Завтра ночью он его добьет!..

ПОЧЕМУ?