Арсен Мартиросян - Сговор диктаторов или мирная передышка?

• Название: Сговор диктаторов или мирная передышка?
• Автор: Арсен Мартиросян
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4053-3

Это третья, завершающая книга из нового проекта «Мифы пакта Молотова — Риббентропа» известного историка Арсена Мартиросяна. Она посвящена детальному разоблачению мифов, которыми окружена подлинная история непосредственного заключения советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. и последовавших за этим событий. Как и в предыдущих двух книгах по данному вопросу, в аналитическом режиме разведывательно-исторического расследования показана малоизвестная или вовсе неизвестная история советско-германского договора о ненападении. Особое внимание в книге уделено обстоятельному разоблачению грязных фальшивок, вошедших в историю как якобы «секретные протоколы» к «пакту Молотова-Риббентропа». Огромное внимание уделено также и аналитическому разоблачению мифов о последовавших вслед за заключением договора событиях мирового значения — от начала Второй мировой войны и кровавой трагедии в Катыни, ответственность за которые пытаются навязать СССР и России, и вплоть до визита Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. Книга насыщена интересными документами и фактами, большая часть которых малоизвестна широкой читательской аудитории.

---

В-четвертых, тот факт, что фигурирующая в исторических исследованиях под малопочтенным наименованием «русский текст версии "копии с копии"» всерьез вынуждает заподозрить фальсификацию, прекрасно иллюстрируют даже само якобы название«Секретный дополнительный протокол...», а также содержание пункта 4 этого «документа» — «Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете». Прежде всего потому, что если по согласованию сторон какое-либо приложение к основному дипломатическому документу должно быть секретным или конфиденциальным, то именно же по согласованию этих самых сторон на этом приложении ставится гриф ограничения. Причем на русском языке — в соответствии с правилами советского секретного делопроизводства. На немецком языке — в соответствии с правилами немецкого секретного делопроизводства. И при всем при этом предварительно устанавливается полное соответствие, то есть идентичность, национальных грифов ограничения. Зачастую, а, в общем-то, как правило, вырабатывается единая формула обозначения закрытого характера такого документа, чтобы не было разнобоя в документах на русском и иностранном языках. Как правило, это и был «конфиденциальный протокол», что позволяло прямо в названии документа ввести гриф ограничения. Или же попросту «секретный протокол», если признать, что таковые тоже имели место быть. Рутинная практика составления дипломатических документов. Это, что называется, в общем и целом. Однако и в действительности, как указывалось выше, применялась все та же формула обозначения — «конфиденциальный протокол» или «секретный протокол». И на русском языке, и на иностранном языке вполне понятное для любого обозначение. Тогда очень даже интересно было бы знать, а как на немецком языке назывался этот самый протокол?! Какое слово в его названии было первым? Однако за весь период вакханалии мистификаций с этим протоколом никто ни разу не показал и не опубликовал немецкий вариант этой бумаженции?! А почему, в связи с чем столь не характерная для поднявшей руку на послевоенное мироустройство какой-то комиссии?!

А что касается положения п. 4, то нельзя не отметить следующего. Ни в одном из конфиденциальных протоколов с теми же прибалтийскими государствами нет такого, как бы это дипломатичнее сказать, несуразного указания, как в четвертом пункте якобы реально существовавшего основного «секретного дополнительного протокола» — «Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете». Мало того что протокол и так назван «секретным», так еще и стороны обязуются его держать в «строгом секрете»!? В таких случаях в русском языке используют ироничное выражение «масло масляное». К тому же, если «в строгом секрете», то протокол должен был быть не секретным, а совершенно секретным. Между тем в конфиденциальных протоколах с прибалтийскими государствами речь шла, вновь это подчеркиваю, о вещах не менее, если не более, секретных, нежели в «секретном дополнительном протоколе». Но ни советской стороне, ни кому-либо из прибалтов и в голову-то не пришло написать, что «конфиденциальный протокол будет сохраняться строго конфиденциально». Кстати говоря, в «секретном дополнительном протоколе» к договору от 28 сентября 1939 г., например, нет такого указания, что «этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете». Более того. В других советско-германских якобы секретных протоколах также нет такой фразы-обязательства. И в таком случае простой вопрос. С чего это Молотов и Сталин, вопреки всем правилам советского дипломатического делопроизводства и даже элементарной логике и грамоте с таким невиданным «почтением» отнеслись именно к документам, которые подписывались с Германией?!. Ведь они же вовсе не заблуждались насчет истинных намерений Гитлера. К тому же ни Сталин, ни Молотов не были ни безграмотными, ни тем более склонными нарушать советское законодательство, советские инструкции и правила, напротив, очень жестко, порой, даже сурово жестко их соблюдали. А тут по всем параметрам немыслимый для них отход от установленных правил и инструкций!? Во имя чего?! Во имя того, чтобы спустя более полувека и до сегодняшнего дня нас убеждали бы в том, что некая бумаженция называлась «секретный дополнительный протокол», а стороны обязались «сохранять его в строгом секрете»!? А что, можно сохранять секретный протокол не в строгом секрете?! Чушь! Ни Риббентроп, ни тем более Сталин с Молотовым безграмотными деятелями не были, хотя и академий всяких не кончали. Уж если им что-то надо было бы засекретить, так они это сделали бы именно так, как было указано выше. Не иначе! И как минимум это должен был быть «конфиденциальный протокол», либо, если уж признать факт использования в советском дипломатическом делопроизводстве таких документов, как «секретные протоколы», то действительно «секретный протокол». Но в таком случае, причем тут «сохранять его в строгом секрете»?! Ведь это же полная бессмыслица в таком случае — в самом названии документа уже стоит гриф строгого ограничения: «секретный»! Ни Сталин, ни Молотов, ни Риббентроп не были склонны подписывать бессмыслицу.

VI. То обстоятельство, что фигурирующая в исторических исследованиях под малопочтенным наименованием «русский текст в версии "копии с копии "» буквально вынуждает всерьез заподозрить фальсификацию, хорошо иллюстрирует и такой факт. В 1993 г. в свет вышел первый выпуск «Военных архивов России», на странице 116 которого было сообщено, что на этой копии протокола имеется написанная якобы почерком Молотова надпись «Тов. Сталину (подпись Молотова)». А ведь этого быть не могло по определению! И вот почему. Дело в том, что никогда и ни при каких условиях ни один советский чиновник, даже высшего ранга не смел начертать на документе резолюцию в адрес Сталина, хотя бы отдаленно смахивающую на директивную, указующую! Если надо было направить экземпляр документа лично Сталину, то это прямо указывалось в рассылке документа с одновременным указанием, какой конкретно экземпляр ему направляется (как правило, это был первый, хотя нередко и первые два). Но это еще не все. В 1990 г. МИД СССР опубликовал ныне хорошо известный всем историкам (да и не только им) прекрасный сборник дипломатических документов «ГОД КРИЗИСА 1938 — 1939. ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ В ДВУХ ТОМАХ». И там, на странице 321 второго тома, пресловутый самый первый «секретный дополнительный протокол» фигурирует, как приводимый по «сохранившейся машинописной копии». Но при публикации этого, в целом более чем прекрасного, издания, являющегося отличным подспорьем для историков, не было приведено каких-либо указаний типа «Тов. Сталину (подпись Молотова)». А ведь составители настолько скрупулезно передали и все содержание документов, и время их подготовки и всевозможные замечания и надписи, вплоть до того, что, сохраняя стиль оригинала, указывали очевидные неточности, несуразности, которым затем в скобках давали точное объяснение. Даже обстановку на дипломатических переговорах, в том числе и переругивания показали. А тут такой облом — никакой надписи «Тов. Сталину (подпись Молотова)» не указано! Зато когда дело дошло до публикации сборника документов «Катынь. Пленники необъявленной войны» (М., 1999), то на странице 58 этого издания фигурирует ссылка в отношении протокола не просто как на «сохранившуюся машинописную копию», а одновременно и на Архив Президента (бывшая Особая папка Политбюро), и на «Документы внешней политики. 1939 г.» Т. XXII. Кн. 1, с. 632. Причем обратите на это особое внимание, исходя из того, что указано в сборнике документов «Катынь. Пленники необъявленной войны», выходит, что в АВП СССР лежит якобы чудом «сохранившаяся машинописная копия» — лежит вместо оригинала, который и должен был бы там лежать, а в Архиве Президента, ранее Особая папка Политбюро, — якобы подлинник протокола, хотя там, по логике должна была бы находиться именно копия. Не говоря уже о том, что как могло получиться такое — искали-искали, но так и не нашли оригинал, а затем, в мгновение ока он обнаружен в Особой папке Политбюро, ныне Архив Президента!? Получается, что кто-то явно не от великого ума перемудрил самого себя.

VII. Существует еще одно обстоятельство, вынуждающее откровенно заподозрить фальсификацию «секретного дополнительного протокола». Речь идет о «Разъяснении к секретному дополнительному протоколу от 23 августа 1939 года», подписанном составленном якобы Молотовым и германским послом Шуленбургом 28 августа 1939 г., которое гласит: «В целях уточнения первого абзаца п. 2 секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 года настоящим разъясняется, что этот абзац следует читать в следующей окончательной редакции, а именно:

"2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Писсы, Наревы, Вислы и Сана".