Владимир Муравьев - ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки

• Название: ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки
• Автор: Владимир Муравьев
• Издательство: "Детская литература"
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1973

В этой книге собраны предания, сказания, легенды и сказки, сложенные разными народами и в разную пору: и в глубокой древности, и в не столь отдаленное от наших дней время. Объединяет их общее для всех народов уважение к людям труда, к самоотверженным защитникам родины, к борцам против несправедливости. В них нашли отражение оптимизм народа, его вера в торжество добра над злом.

---

Прибежал ханский скороход к горе и повернул скорее обратно.

А тот бегун все спит…

Смотрят все — заклубилась на дороге пыль, возвращается ханский скороход!

Забеспокоился Камыр, говорит стрелку:

— Видно, заснул наш бегун! Этак мы и проиграть можем. Стрельни-ка в него, разбуди скорее!

Стрелок снял с плеча лук, прицелился и пустил стрелу. И так метко пустил, что стрела задела только самый кончик уха у спящего бегуна. Проснулся бегун, бросился вперед и в один миг обогнал ханского скорохода.

Видит хан, что ничего не вышло у него из этой затеи: не смог отделаться от Камыра.

— Хорошо, — говорит, — теперь можно и о сватовстве подумать. А пока сходите вы все в мою баню да вымойтесь хорошенько!

Не догадался Камыр, что хан задумал их погубить. Пошел со своими товарищами в чугунную ханскую баню.

Только они вошли в баню, хан приказал запереть ее крепко-накрепко и обложить со всех сторон дровами. Наносили ханские слуги дров и подожгли их. Запылали сухие дрова, накалилась баня докрасна.

— Теперь они живыми не выйдут! — говорит хан.

Как только в бане стало жарко, Камыр сказал белобородому старику:

— Ну-ка, бабай, надень свою шапку на голову!

Старик надел шапку на макушку, и сразу в бане поднялась вьюга. Но и она не могла остудить баню. Тогда Камыр попросил старика надвинуть шапку до бровей. Стены бани тут же остыли и покрылись толстым слоем льда.

Наутро хан приказал отпереть баню, да так и обмер: и Камыр и все его товарищи остались живы и здоровы.

Подошел Камыр к хану и сказал:

— Хотел ты нас погубить, да не сумел! Говори мне прямо: отдашь свою дочь за меня или нет?

— Нет, — ответил хан, — по своей воле я за тебя дочь не отдам. Попробуй, коль сумеешь, взять ее силой!

Сказал хан эти слова и подал знак своим слугам.

Набросились на Камыра и его товарищей ханские слуги. Началась схватка, и такая жаркая, что под ногами у них все кочки сровнялись, а ровная земля взбилась кочками.

Бились они целый день, бились весь вечер, бились целую ночь.

Надоело это Камыру. Велел он своему товарищу, который нос зажимал, дунуть посильнее.

Приоткрыл тот ноздрю — и поднялся такой ураган, что все ханские слуги взлетели на воздух, как пыль.

Тут старик, пересыпавший землю с ладони на ладонь, сказал:

— Сюда насыплю — тут гора поднимется, туда насыплю — там гора поднимется!

Поднялись две высокие горы и засыпали ханских слуг.

А хан все не унимается — зовет своих воинов.

Прибежали воины, кинулись было на Камыра, а он взмахнул своей железной дубинкой и разогнал их всех.

Испугался хан и выдал свою дочь за Камыра-батыра. Посадили батыры невесту на быстрого коня и увезли к родителям Камыра.

Тридцать дней пировали, сорок дней свадьбу справляли, гостей мясом неродившейся кобылицы угощали! И я на той свадьбе был — мед из пустого ковша пил.

Айога

Нанайская сказка

Жила-была девочка. Звали ее Айога. Все ее любили и говорили, что красивее ее никого нет ни в одном стойбище. Загордилась Айога. Стала часто любоваться собою. Глядится на себя — не наглядится. То в медный таз начищенный смотрится, то своим отражением в воде любуется.

Некогда Айоге делом заниматься. Все только любуется собой.

Вот однажды говорит ей мать:

— Принеси воды, дочка!

Айога отвечает:

— Я могу в воду упасть.

— А ты за куст держись, — говорит ей мать.

— Руки поцарапаю.

— Рукавицы надень.

— Изорвутся, — говорит Айога. А сама все в медный таз смотрится, какая она красивая.

— Разорвутся, так зашей рукавицы иголкой.

— Иголка сломается…

— Возьми толстую иголку.

— Палец уколю.

— Наперсток возьми.

— Наперсток продырявился.

Тут соседская девочка говорит матери Айоги:

— Давайте я за водой схожу!

Пошла на реку и принесла воды.

Замесила мать тесто, сделала лепешки. Испекла их на раскаленном очаге.

Увидела Айога лепешки и кричит:

— Дай мне лепешку, мама!

— Горячая она, руки обожжешь, — отвечает мать.

— Рукавицы надену.

— Рукавицы мокрые…

— Я их на солнце высушу.

— Покоробятся.

— Я их мялкой разомну.

— Руки заболят, — отвечает мать. — Зачем тебе, дочка, трудиться, красоту свою портить? Лучше я лепешку той девочке отдам, которая рук своих не жалеет…

Взяла мать лепешку и отдала соседской девочке.

Рассердилась Айога. Пошла на реку, села на берегу и смотрит на свое отражение в воде. А соседская девочка стоит рядом и лепешку жует.

Потекли слюнки у Айоги. Стала она на девочку поглядывать. Шея у нее и вытянулась — стала длинная-длинная.

Говорит девочка Айоге:

— Возьми лепешку, мне не жалко!

Разозлилась тут Айога. Побелела вся от злости, зашипела, пальцы растопырила, замахала руками — и руки в крылья превратились.

— Не надо мне ничего-го-го!.. — кричит.

Не удержалась Айога на берегу. Бултыхнулась в воду и обратилась в гуся. Плавает и кричит:

— Ах, какая я красивая! Го-го-го… Ах, какая красивая!..

Плавала, плавала, пока говорить не разучилась. Все слова забыла. Только имя свое не забыла, чтобы с кем-нибудь ее, красавицу, не спутали. Чуть людей завидит — кричит:

— Айо-га-га-га-га!.. Айо-га-га-га!..

Фархад и Ширин

По мотивам узбекского фольклора

Давным-давно в одном ханстве, в одном восточном государстве, жил-был хан. Богатым было его ханство — сокровищ не счесть. Огромным было его ханство — конца-края не видно. Крепка была его власть и широка слава — никто и не пытался с ним сравниться.

Всем казалось, сладка у хана жизнь, как мед. Но не так уж она была сладка: у хана не было детей и он очень горевал об этом.

И наконец родился у хана сын. Дали мальчику имя Фархад.

Удивительный это был мальчик. Он рос не по дням, а по часам. В три года он возмужал, как иные в десять, и был он не по возрасту разумен. К двадцати годам не осталось ни одной науки, которую не постиг бы Фархад. Стал он быстрым, как олень, смелым, как тигр, мудрым, как седовласый старец. Стрела его долетала до солнца, а меч прорубал ущелья в горах.

Но никогда не хвастал Фархад своей силой, никогда не заносился перед другими. Все любили его, потому что хоть и был он сильней сильного, но никого не обижал. Даже наоборот — чужие беды были ему тяжелее собственных. Такое доброе было у него сердце.

Как-то вздумал хан-отец выстроить для сына четыре дворца: весенний, летний, осенний, зимний. Хотел порадовать своего любимца. Призвал хан лучших зодчих, лучших каменотесов, лучших живописцев.

Удивился Фархад их прекрасному искусству, пленился их умением. Захотелось самому добиться такого же мастерства. Только и думал о том, как научиться ломать и резать камень, складывать стены из громадных каменных плит.

Мастер-камнерез Карен открыл ему тайну особой закалки резца. Эта тайна передавалась из рода в род, из поколения в поколение. Кирка и резец при такой закалке резали камень словно воск.

Изо дня в день работал Фархад вместе со всеми. Засучив рукава, тесал гранит. Сон потерял и покой.

А когда знаменитый живописец Мани стал расписывать стены и потолки, Фархад и вовсе ни разу не отошел от него ни на шаг. Мани картину на стене напишет, а Фархад тут же ее на бумагу перенесет. Так день за днем учился он великому и благородному мастерству строителя и живописца и достиг такого совершенства, что под его резцом камень оживал. Как будто камень сам давался Фархаду в руки, будто хотел поскорей увидеть на своей серой груди узор необыкновенной красоты.

Кисть живописца в руках Фархада тоже благословляла свою судьбу. С наслаждением окуналась она в краски, а сами краски так и сияли, так и улыбались. Очень им хотелось угодить искусному мастеру, хотелось превзойти яркостью живую природу.

Теперь уже не было на Востоке мастера, равного Фархаду.

Шли годы, Фархад мужал, а хан старел и дряхлел. Заботы совсем измучили его. Особенно беспокоило хана, кто станет править страной вместо него, да так, чтобы народ был счастлив? Хан знал, что власть не привлекала Фархада, и он от нее не раз отказывался. Фархад мечтал о прекрасных подвигах, которые он совершит для народа.

И все-таки еще раз попытался хан уговорить сына, чтоб принял он государство в свои руки.

Но Фархад снова ответил отказом и стал просить отца, чтобы тот отпустил его в дальнюю дорогу, повидать заморские страны.

Как ни умолял хан сына остаться в родных краях, Фархад все твердил свое. И как ни тяжко было хану расставаться с сыном, приказал старик привести в порядок корабли, и на следующий день Фархад вышел в море.