Владимир Муравьев - ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки

• Название: ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки
• Автор: Владимир Муравьев
• Издательство: "Детская литература"
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1973

В этой книге собраны предания, сказания, легенды и сказки, сложенные разными народами и в разную пору: и в глубокой древности, и в не столь отдаленное от наших дней время. Объединяет их общее для всех народов уважение к людям труда, к самоотверженным защитникам родины, к борцам против несправедливости. В них нашли отражение оптимизм народа, его вера в торжество добра над злом.

---

Силы стали покидать Нарцисса, и он понял, что умирает. Тогда рванулся он к источнику, хотел поцеловать в последний раз свое отражение, но его губы коснулись лишь студеной влаги. Все исчезло, и только круги побежали по воде.

— Прощай, — прошептал Нарцисс и упал в траву.

— Прощай, — повторила вслед за ним Эхо.

А через несколько дней пастухи отправились искать пропавшего юношу. Но они не нашли Нарцисса. Только у самой воды, в траве, увидели белый как снег, душистый цветок. И люди назвали его нарциссом — цветком смерти.

Филемон и Бавкида

Мифологический рассказ

В древней Фригии, в одной деревне, за оградой сельского храма долгие годы росли кряжистый дуб и гостеприимная тенистая липа. Но это были не простые деревья, а превращенные в деревья люди.

За храмом простиралось большое болото. В нем каждый вечер, словно толпа деревенских болтливых соседок, собравшихся у колодца, кричали и квакали хоры лягушек. Эти лягушки тоже когда-то были людьми.

Прежде на месте храма была большая богатая деревня. А на краю деревни стояла крытая тростником хижина, в которой жили бедные супруги-крестьяне Филемон и Бавкида.

Филемон пахал землю и сеял ячмень. Вместе с женой они работали в огороде, ухаживали за виноградником. Кроме того, Бавкида собирала в лесу желуди, орехи и ягоды терна. Так, в совместных трудах, они провели почти полвека. Вместе трудились, а после трудов радостно делили свой скромный обед: ячменные лепешки с козьим сыром и виноградный сок с чистой водой. Все эти годы под тростниковой крышей их хижины жила с ними и Бедность, но супруги спокойно сносили ее присутствие.

— Лишнего нам не надо, а насущное мы имеем, — рассуждал Филемон. — Ведь сказано, что вечными законами богов положено людям работать, иначе пойдешь побираться к равнодушным соседям. Счастлив лишь тот, кто находит счастье в труде! Вставай на заре и становись за воловью упряжку. Вспашешь весною ниву — не останешься без урожая. Мать-Земля Гея любит пот и труды. А когда высоко на небе поднимается Сириус, режь виноградные гроздья, лей в бочку дары Диониса. Окончив труды, мирно винцо с водой попивай — одну часть вина на три части воды!

Так, живя в постоянных трудах, Филемон и Бавкида состарились.

Но однажды неожиданно к ним явились гости: два путника, покрытые пылью и потом от дальней дороги. Старший был величав, коренаст и плечист, высок ростом. Его кудрявые волосы пышно спадали до плеч. Младший же был легконогий юноша в круглой шапочке и в темном плаще.

Они обошли всю деревню, прося пустить на ночлег, и везде был отказ. А в одном доме на них накричали и даже спустили собак.

И только здесь, в самой бедной хижине, их встретили как желанных гостей.

Лишь вошли они, нагнувшись, в низкие двери, Филемон поднялся, подвинул скамью, а Бавкида застелила ее грубой, но чисто выстиранной тканью и пригласила путников отдохнуть. Она раздула в очаге угли, бросила веток и листьев, оживив огонь. Потом подвесила над огнем котелок. Филемон принес с огорода овощей для похлебки. Бавкида, взяв теплой воды, налила ее в кленовый ушат и, сняв с путников запыленные сандалии, омыла им ноги и предложила прилечь.

— Скажи нам, любезный хозяин, как твое имя? — спросил старший путник.

— Филемон, а жену мою зовут Бавкида.

— Должно быть, вы бедны?

— Не жалуюсь на богов, гость мой. От трудов своих я сыт, а большего мне не нужно. От лишнего не будешь счастливее, ведь желаньям нет предела.

— Но скажи, Филемон, как по-твоему: правильно ли, хорошо ли живут люди?

— Нет, путник, нехорошо! Я прожил долгую жизнь, но не нашел в людях правды. Ныне гончар ненавидит гончара и плотника плотник: всю бы работу, все деньги себе бы забрал. С завистью смотрит певец на певца и даже на нищего нищий: посмотри, как у храма они дерутся за медную монетку. Зависть с гнусным лицом и ненасытная Алчность — вот их друзья. Ну, а Совесть и Честь вознеслись на Олимп, к вечноживущим богам. Нам же, простым смертным, остались труд подневольный и злые бедствия. Грабеж и насилие суд не карает, потому что грабители угождают дарами царям. Они пьют дорогое вино из золотых чаш, бедным же остается есть орехи да желуди. А бессмертная Правда, видно, плачет напрасно перед троном своего отца Зевса.

— А как же, по-твоему, надо жить?

— А вот как: у соседа волы, у меня семена. Один даст другому волов, другой ему семена. Оба вспахали бы, оба засеяли. Так-то, гость, по-моему, надо бы жить людям.

Тем временем сварилась похлебка. Бавкида натерла доски стола листьями мяты, поставила ягоды терна, редьку, салат, творог, поставила глиняную, расписную чашу с молодым вином, деревянные, промазанные воском кубки.

Выпили гости вино — и дивное дело! Чаша вновь наполнилась сама собой.

Удивился Филемон. Вдруг, раскинув крылья и гогоча, в хижину вбежал гусь, а за ним Бавкида. Филемон поймал гуся.

— Что это за гусь? — спросил младший гость.

— Наш гусь. Хочу зажарить его для гостей, — ответил Филемон.

— Так вы хотите единственного вашего гуся зарезать для нас? — спросил старший путник. — Я запрещаю!

— Это наш долг, — возразил Филемон. — Ведь каждый добрый гость — подарок Зевса!

— Узнай же тогда, что я сам верховный миродержец Зевс. А это бог Гермес!

Бросились старики на колени. С путников же мигом слетели лохмотья. В белоснежных одеждах с каймою явился Зевс, а юный Гермес в красивом коротком хитоне, и на его шапочке и на сандалиях выросли крылья.

— Помилуйте нас, вечные боги, что так плохо вас приняли! Помилуйте за убогое угощение!

— Хорошо принимает не тот, кто ставит богатую трапезу, а тот, кто от сердца отдает все, что может. Теперь же покиньте ваш дом, идите за нами, — сказал Зевс.

Боги покинули хижину, за ними, опираясь на палки, двинулись Филемон и Бавкида. Они поднялись по склону холма, посередине склона оглянулись и видят — всю деревню затопила вода. Боги превратили деревню в болото, а ее равнодушных и жадных обитателей — в лягушек. Лишь возвышается над болотом хижина Филемона и Бавкиды. И вдруг хижина стала расти. На месте деревянных подпорок стали колонны, крыша блестит медью, а земляной пол стал мраморным.

Оглянулся к старикам Зевс и, ласково улыбнувшись, промолвил:

— Скажите мне, праведный старец, и ты, достойная мужа супруга, ваши желания. Будет исполнено все!

Перекинулись словом муж и жена. Потом Филемон промолвил:

— Если наша хижина стала храмом, позволь нам при ней службу нести, для сельской работы мы уже слабы. И еще желаем, чтобы мы как вместе жили, так вместе и умерли бы. Чтобы не пришлось ни мне ее хоронить, ни ей рыдать над моим пеплом.

— Пусть так и будет! — сказал Зевс.

Филемон и Бавкида прожили еще долгие годы. Но однажды, сидя на ступенях храма, они припомнили свою жизнь. И вдруг Филемон увидел, что Бавкида одевается в зелень. И она увидела тоже на муже листья. Только успели они прошептать: «Прощай, жена» — и в ответ услышать: «Прощай, муж». Так и стали они дубом и липой.

С тех пор приходят сюда молодожены, и на их сучья вешают венки из цветов, что, говорят, приносит счастье в супружеской жизни.

Сыновья Реи Сильвии (Вл. Муравьев)

По мотивам древнеримской легенды

Страшные грозы и ливни обрушились в то лето на Альбанское царство. Черные тучи днем и ночью покрывали небо, и люди уже много недель не видели ни солнца, ни луны.

Предсказательнице — сивилле, обитавшей в дубовой роще у Велабрума, — боги открыли, что гнев их вызвал властитель Альбы, царь Амулий, который совершил три страшных злодеяния и еще совершит четвертое, но четвертое злодеяние будет последним и принесет ему гибель.

Люди не ведали тайных злодеяний царя, но сам он знал, за что карают боги его царство.

Первое было совершено Амулием в тот день, когда умер его отец царь Прока Сильвий.

Их было двое сыновей у Прока — старший Нумитор и он, Амулий, младший. Прока завещал царский престол старшему сыну. Но Амулий в жажде власти восстал против отцовского завещания.

Вооружась, он пришел к Нумитору и сказал:

— Брат, во мне течет та же царственная кровь, что и в тебе. Лишь слепой случай сделал тебя старшим. Но я сильнее тебя, и мне более пристало быть царем, чем тебе.

Робкий Нумитор уступил. Из царя он стал лишь братом царя.

Так Амулий попрал свято отцовское завещание.

Затем совершилось второе злодейство.

Боясь соперничества и мщения со стороны юного сына Нумитора, Амулий позвал племянника на охоту и там убил его.

Но обезопасив себя в настоящем, Амулий подумал о будущем.

У Нумитора была дочь красавица Рея Сильвия. Амулии рассудил: «Если у Реи Сильвии родится сын, то во мнении народа он будет иметь больше прав на царский престол, чем имею я, потому что он внук Нумитора».