Софья Ролдугина - Зажечь звезду

• Название: Зажечь звезду
• Автор: Софья Ролдугина
• Жанр: Книги магов
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-67833-4

В одной старой песне есть строки: «Ты на войне, просто не знаешь об этом». Вот и Найта, стихийная волшебница-ровейна, пока не знает. Она замешкалась на перепутье – ищет приключений, но без риска; хочет защищать близких, но не пачкать руки в крови.

Найте кажется, что есть ещё время выбрать путь, но перекресток уже давно позади. И теперь ей предстоит многое осознать.

Так ли сладко в самом деле поют сирены? Что побороть труднее – смертельное проклятие или человеческие предрассудки? Есть ли пределы, которые не одолеть? Правда ли за океаном такая жизнь, что хоть волком вой? Если чувство вины сковало душу льдом, то откуда взять огонь, чтобы растопить его? И самое главное: как за два года сделать то, что другие не смогли за три тысячи лет, – создать лекарство от солнечного яда?

…Ей придется ответить на эти вопросы. Увидеть свою войну. И повзрослеть.

---

Желаю себе спокойной ночи.

Облака этой ночью такие контрастные и угловатые, что, кажется, можно порезаться острыми сколами. Луна белее и ярче галогеновых ламп в операционной, а склоны гор и ровное блюдце долины – сплошная непроглядная чернота.

Я стою на плоском камне и прижимаю к груди огромный неряшливый букет – плотные, но хрупкие стебли, а лепестки бледные и снаружи точно подкрашенные багрянцем.

Ветреница.

«Все части растения содержат протоанемонин, – скучным голосом Дэйра вещает память. – Вещество обладает резкими органолептическими свойствами. При подкожном введении приводит к глубоким некрозам тканей…»

«Символ печали, болезни, – откликается загадочно Лиссэ. – Скорби…»

Стебли крошатся, точно они вылеплены из снега.

Максимилиан лежит у подножья камня, нелепо вывернув шею, и ветреницы растут вокруг него так густо, что не видно земли.

– Ксиль, – зову я тихо.

Но глаза у него закрыты, а на губах – белые ядовитые лепестки.

Только сейчас я замечаю, что горная долина отчего-то пахнет, как медицинская лаборатория.

Проснулась я уставшая, будто и не ложилась спать.

Кости ломило так, что впору заподозрить грипп. Мне с трудом удалось поджечь горелку в лаборатории и вскипятить немного воды – прямо в походной железной кружке. Я щедро сыпанула в кипяток укрепляющего сбора и, пока настой остывал, попыталась одеться, не перепутав при этом правый сапог с левым.

Получилось – но с большим трудом.

А потом как-то внезапно выяснилось, что времени на сборы и подготовку к экзамену уже почти нет. И я залпом допила тёплый настой, застегнула куртку от доспехов до самого горла, переплела косу зелёной лентой – и выскочила из комнаты, едва не забыв прихватить с собою рекомендательное письмо Дэриэлла.

…И с неприятным удивлением обнаружила, что легче сориентироваться в столице, чем в Академии. В городе хотя бы таблички с названиями улиц висели, а тут на такую роскошь рассчитывать не приходилось. Башню Колата я в итоге нашла, конечно, но не сама. Спасибо милому юноше по имели Валмир – и довёл, и объяснил, как разыскать аудиторию, и ещё анекдот по дороге рассказал. Несмешной, правда, но на душе у меня полегчало.

Валмир проводил меня до лестницы, пожелал удачи и как бы между прочим позвал на вечеринку – у одного парня из его группы был день рождения. Я удивилась неожиданному приглашению, но с удовольствием согласилась – Валмир мне понравился. Он был такой… беспроблемный, что ли? И смотрел снизу вверх, так как в росте уступал на добрых полголовы.

А самое главное – он ни словом ни помянул мою расовую принадлежность, пусть и явно понял, что перед ним равейна.

«Вряд ли экзаменаторы окажутся такими же милыми», – мрачно подумала я. Но, оказавшись перед дверью, от души расхохоталась и расслабилась уже окончательно.

Надо же, одиннадцать-алле! На аллийском! А вчера внимания не обратила… Хорошенькое начало.

Помнится, брат рассказывал, что идентификация кабинетов на каждом этаже ведётся с применением «букв» аллийского алфавита. Забавно, если учесть, что у аллийцев алфавита и нет как такового. Есть письмена, которыми обозначают корни и слоги – чем-то напоминает восточные языки у людей. Кроме того, значение слова зависит от интонации – в речи, от дополнительных знаков-крючочков – на письме. Взять, к примеру, прозвище Северного князя. Интонация вверх, «л» волевое твердое – получается «звезда». Интонация вниз, «л» романтически мягкое – и «Ксиль» уже означает «льдинка». На первый взгляд сложно, но на самом деле аллийский язык один из самых простых в изучении – для тех, кто владеет идеальной памятью.

Так вот, к чему это я… Ах да, аудитория одиннадцать-алле располагалась между кабинетами «миа» и «сверте» – «досада» и «удача». А руна «алле» – просто суффикс прилагательного, как в «ксилле» – «ледяной» или «звёздный», своего значения не имеет, а если и стоит отдельно, то является междометием, меняя эмоциональную окраску в зависимости от контекста.

Милое совпадение, ничего не скажешь.

Поспешно вытряхнув из головы неподобающие ситуации филологические изыскания, я решительно постучала в дверь.

Меня явно заждались.

– Входите, Найта, не задерживайтесь на пороге, – неприязненно откликнулись из кабинета.

Если честно, я думала, что аудитория будет побольше. А тут – с десяток парт, кафедра, стол для экспериментов и шкаф с реактивами и оборудованием. Спиртовки, штативы, колбы, перегонки… Стандартный набор, куда как более скудный, чем даже в походной лаборатории Дэриэлла. За узкой кафедрой, отдалённо напоминающей барную стойку, разместились пять человек. Четверо в зелёных мантиях, я полагаю, комиссия от факультета исцеления, а пятый типус в мятой рубашке и вязаном жилете…

Бездна!

«Впрочем, Мэйсон говорил, что иногда на экзамене присутствует наблюдатель, – философски подумала я. – Почему бы и не некромант?»

– Всё-таки пришла, – констатировал Рэмерт и удовлетворённо откинулся в кресле, не обращая внимания на негодующие взгляды коллег.

– Вроде того, – в тон ему откликнулась я и сунула руки в карманы. Ничего не могу поделать с этой привычкой, особенно под такими пристальными взглядами – спрятаться сразу хочется. Незаколотая чёлка свесилась на один глаз, как у несчастного пони.

– Тогда приступим, – удовлетворённо кивнул Мэйсон и тут же поправился: – То есть приступайте, господа и дамы, а я посмотрю.

Экзамен походил на фарс. Зампредседателя комиссии гонял меня по классификации и дозировке ядов с мрачно-агрессивным выражением лица. Председатель пытался взглядом просверлить дырку в моей куртке примерно в области третьей пуговицы. Алхимик трепался с анатомичкой по важным и насущным вопросам. Кстати, четвёртым преподавателем оказалась женщина… Хорошо, что я не последовала циничному совету Рэмерта и не напялила юбку: неприязнь одной леди легко перевесит расположение трёх джентльменов.

Что же касается Мэйсона, то он, позёвывая, созерцал потолок. Изредка некромант бросал фразы типа: «Полегче, Дэмиан, она не аспирантка, она абитуриентка», «А сам-то ты ответ знаешь?», «Милая, милая девочка… Так бы и взял себе… на факультет». Напоследок меня попросили приготовить антидот к вытяжке из сон-травы. С этим я справилась бы с закрытыми глазами – при условии, конечно, что буду работать в лаборатории Дэриэлла. Спасибо ему за то, что не жалел сил, натаскивая меня на простейшие яды!

Натянуто улыбаясь, я приняла сначала вытяжку, потом противоядие и постояла перед кафедрой несколько минут, демонстрируя преподавателям прекрасное самочувствие и не менее прекрасное настроение.

– Ну что ж, с заданием вы, очевидно, справились, – протянул Дэмиан, значительно кивнув председателю. Тот мгновенно посерьезнёл и перевёл взгляд с моей груди на лицо. Мне этот взгляд очень не понравился. Рэмерт напрягся, и даже алхимик прекратил болтовню с анатомичкой. «Не к добру, ой, не к добру…» – Я попыталась безмятежно улыбнуться и не выдать волнение. – Самое время подвести итоги.

Дэмиан оглянулся на господина Леми.

Председатель внушительно выпрямился в кресле.

– Итак, Найта, вы показали прекрасные практические результаты, скорее характерные для третьекурсника, чем для поступающего.

О! Неожиданно.

Если честно, то боялась я именно за практическую часть. Мало ли какую гадость заставят готовить… А оказалось, что я подготовлена «на уровне третьекурсника».

– Немного хромает теоретическая часть, вы сбиваетесь на аллийские термины, но это, я думаю, издержки вашего ученичества, – продолжил профессор Леми. Постепенно я начинала уважать этого человека. Ещё пять минут назад мне казалось, что большую часть экзамена он посвятил изучению моей внешности, а оказалось – слушал, и очень внимательно. – Тем не менее на данном этапе мы не видим причин для зачисления вас в Академию даже на заочное отделение.

Искренняя радостная улыбка у меня погасла. В висках запульсировала настырная боль.

«Вот так, просто. Учись, Найта, как людей обламывать, – ошарашенно подумала я. – Ты можешь быть сколь угодно подготовленной, но пока они не видят причин зачислить – точнее, видят причины не зачислять – ты в пролёте».

– Откровенно говоря, – задумчиво продолжил председатель, – меня, да и всех нас весьма удивило ваше желание поступить в Академию. Простите за прямоту, но зачем равейне высокого ранга официальный диплом? – поинтересовался Леми. – Если уж вам так хочется совершенствоваться в искусстве исцеления, вы вполне могли бы продолжить ученичество у Дэриэлла Изгнанника, – выразительно взмахнул он листком из рекомендательного письма.

Чего они от меня требуют, интересно? Хотят, чтобы я прилюдно обнажила душу? Обойдутся.

– Сложный вопрос, – осторожно начала я. – Могу сказать одно: это не блажь и не пустой каприз. Мне действительно нужно знание – подчёркиваю, знание, а не диплом! – которое может обеспечить Академия. Учиться у Дэйра… То есть у Дэриэлла… было бы гораздо удобнее, да и приятнее. Но здесь, в Академии, есть то, чего нет в Дальних Пределах.