Вячеслав Шацилло - Последняя война царской России

• Название: Последняя война царской России
• Автор: Вячеслав Шацилло
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Военная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40714-9

Первая Мировая война стала величайшей катастрофой в человеческой истории, унеся десятки миллионов жизней и погубив четыре империи, в том числе и Российскую. И хотя об этой трагедии написаны целые горы книг, жаркие споры о ее причинах, итогах и альтернативах продолжаются до сих пор, а многие вопросы по сей день не имеют однозначного решения. И главный из них: могла ли Россия выиграть войну? Правда ли, что русская Империя пала буквально в шаге от своего величайшего триумфа? Не случись революции — удалось бы нашей армии летом 1917 года опрокинуть германский фронт, а флоту осуществить успешный десант на Царьград? Были ли у нас реальные шансы на победу?

Эта книга отвечает на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, восстанавливая целостную картину последней войны царской России.

---

Однако тем не менее австрийский посланник в Белграде барон В. Гизль, убедившись, что сербы не принимают один из пунктов ультиматума, затребовал свои паспорта и немедленно покинул Белград.

С тех пор события начали развиваться по нарастающей. В ответ на объявление Австро-Венгрией войны Сербии 28 июля и обстрела Белграда Россия объявила мобилизацию в приграничных с Австро-Венгрией районах.

На следующий день англичане открыли карты, заявив Лихновскому, что Англия будет оставаться безучастной только до тех пор, пока конфликт будет ограничен Австро-Венгрией и Россией, если же в него окажется втянута и Франция, то Лондон долго оставаться в стороне не намерен. Это заявление произвело в Берлине шок, а кайзер был просто взбешен. Вместо войны только против России и Франции немцам теперь предстояло воевать и против Англии, полностью господствовавшей на море и имевшей за счет обширных колоний значительные людские и сырьевые ресурсы. Вдобавок к этому, воевать на стороне центральных держав отказалась и участница Тройственного союза Италия, объявив, что в данном случае речь не идет об агрессии против Австро-Венгрии какой-либо державы, а поэтому она отказывается выполнять свои обязательства по Тройственному союзу.

30 июля император Николай II подписал указ о всеобщей мобилизации в России. Германия потребовала от России прекратить мобилизацию. Поражает цинизм и двуличие, с каким главный подстрекатель войны Вильгельм обращался к русскому царю и требовал прекратить принятия вполне обоснованных со стороны России оборонительных мер. «В ответ на твое обращение к моей дружбе и на твою просьбу о содействии я приступил к посредническим действиям между твоим и австро-венгерским правительствами. В то время как эти действия еще продолжались, твои войска были мобилизованы против Австро-Венгрии, моей союзницы, благодаря чему, как я уже тебе указал, мое посредничество почти потеряло реальное значение. Тем не менее я продолжал действовать; сейчас я получил достоверные известия о серьезных военных приготовлениях на моей восточной границе. Ответственность за безопасность моей империи вынуждает меня принять предупредительные меры защиты. В моих усилиях сохранить всеобщий мир я дошел до крайних пределов. Ответственность за бедствие, угрожающее всему цивилизованному миру, падет не на меня. В настоящий момент все еще в твоей власти предотвратить его. Никто не угрожает могуществу и чести России, и она свободно может выждать результатов моего посредничества. Моя дружба к тебе и твоему государству, завещанная мне дедом на смертном одре, всегда была для меня священна, и я не раз честно поддерживал Россию в моменты серьезных для нее затруднений, в особенности во время последней войны. Европейский мир все еще может быть сохранен тобой, если Россия согласится приостановить военные мероприятия, угрожающие Германии и Австро-Венгрии», — телеграфировал Вильгельм Николаю 31 июля.

1 августа в семь часов вечера посол Германской империи в Санкт-Петербурге граф Пурталес пришел в особняк министерства иностранных дел на Певческом мосту в последний раз. И он, и министр Сазонов заметно нервничали. Посол трижды повторил свой вопрос: прекратит ли Россия всеобщую мобилизацию, и трижды из уст министра услышал категорическое: «Нет». И тогда немец вручил ноту с объявлением войны.

Она гласила: «Императорское правительство старалось с начала кризиса привести его к мирному разрешению. Идя навстречу пожеланию, выраженному Его Величеством Императором Всероссийским, Его Величество Император Германский в согласии с Англией прилагал старания к осуществлению роли посредника между венским и петербургским кабинетами, когда Россия, не дожидаясь их результата, приступила к мобилизации всей совокупности своих сухопутных и морских сил. Вследствие этой угрожающей меры, не вызванной никакими военными приготовлениями Германии, Германская империя оказалась перед серьезной и непосредственной опасностью. Если бы императорское правительство не приняло мер к предотвращению этой опасности, оно подорвало бы безопасность и самое существование Германии. Германское правительство, поэтому, нашло себя вынужденным обратиться к правительству Его Величества Императора Всероссийского, настаивая на прекращении помянутых военных мер. Ввиду того, что Россия отказалась удовлетворить это пожелание и выказала этим отказом, что ее выступление направлено против Германии, я имею честь, по приказанию моего правительства, сообщить Вашему Превосходительству нижеследующее: Его Величество Император мой Августейший Повелитель от имени Империи, принимая вызов, считает себя в состоянии войны с Россией»[32].

Интересно отметить, что эта нота была составлена в Берлине в двух вариантах, более жестком и более мягком. Пурталес, испытывая нервное перенапряжение и замешательство, вручил оба. На глазах посла показались слезы, они скатились по его сморщенным щекам и бороде. Ведь он принадлежал к потомственной аристократии, тесно связанной с аристократией российской. Смутное предчувствие, что война между династиями Романовых и Гогенцоллернов не кончится добром по крайней мере для одной из них, его мучительно тревожило. Подойдя к окну, посол разрыдался; потом, взяв себя в руки, обнял Сазонова и вышел из кабинета.

Вызывает удивление то, с какой поспешностью Берлин объявил войну Российской империи. Это произошло вопреки планам военных, которые в качестве первоочередной задачи предусматривали разгром Франции на Западном фронте, и отсрочка от вступления в войну России, таким образом, им была только на руку. Сей ход, думается, диктовался особенностью внутриполитической ситуации в Германии: немецким политикам было куда выгодней заявить своим согражданам, что в Европе началась война против варварского царского самодержавия за торжество идеалов свободы и демократии, а не затеян новый передел мира в интересах Второго рейха.

В тот же самый день 1 августа 1914 года, используя совершенно надуманный предлог о провокациях со стороны французских пограничников и мнимых налетах французской авиации на спящих бюргеров, немецкий канцлер составил текст объявления войны Франции. Нота была вручена французской стороне под вечер 3 августа, вслед за этим немецкие войска начали наступление на Париж через территорию нейтральных Бельгии и Люксембурга.

После этого немцам необходимо было объяснить всему миру, почему они столь вероломно напали на Бельгию, чей нейтралитет давно был признан всеми ведущими европейскими державами, в том числе и самой Германией. Для начала канцлер Т. Бетман-Гольвег публично назвал международный договор о нейтралитете Бельгии «клочком бумаги», а затем официальные лица Германии заявили о якобы готовящемся в эту страну вторжении французской армии и ультимативно потребовали пропустить в Бельгию для отражения «агрессии» немецкие войска. На размышление бельгийским властям давались сутки.

Бельгийцы не подчинились диктату вероломного соседа и обратились за помощью к главам Антанты. «Королевское правительство твердо решило оказать сопротивление всеми средствами, имеющимися в его распоряжении, — уведомил посланников Великобритании, Франции и России министр иностранных дел Бельгии А. Давиньон. — Бельгия обращается к Англии, Франции и России, чтобы они совместно, как державы-покровительницы, защитили ее территорию. Должно согласовать и объединить действия, дабы воспротивиться насильственным мерам, принятым Германией против Бельгии, и в то же время гарантировать сохранение в будущем независимости и целости Бельгии. Бельгия счастлива заявить, что она обязуется защищать укрепления»[33].

Только самым последним 4 августа 1914 года под предлогом защиты нейтралитета маленьких и беззащитных Бельгии и Люксембурга на стороне своих союзников по Антанте выступил Лондон вместе со всеми своими доминионами — Канадой, Индией, Австралией, Южноафриканским союзом. Так война приняла подлинно мировой характер.

В последнее время российские историки и политики, обращаясь к далеким временам 1914 года, в качестве иллюстрации недальновидности внешней политики России, сделавшей ставку на союз с демократическими Францией и Англией, приводят мысли, высказанные видным российским государственным деятелем П.Н. Дурново. В своей «Записке» в феврале 1914 года этот сторонник русско-немецкого союза пророчески предвидел негативные последствия участия России в войне против Германии.

«…После войны (русско-японской. — В.Ш.) наша дипломатия совершила крутой поворот и определенно стала на путь сближения с Англией. В орбиту английской политики была втянута Франция, образовалась группа держав тройственного согласия, с преобладающим в ней влиянием Англии, и столкновение с группирующимися вокруг Германии державами сделалось рано или поздно неизбежным…