Иван Кононенко - Оборотный случай

• Название: Оборотный случай
• Автор: Иван Кононенко
• Жанр: Фэнтези

Говорят: «То, что не убивает нас, делает сильнее». Да, оборотни сильнее людей, но диета скудная, контроля никакого, да и все от тебя чего-то хотят! Маги, горожане, крестьяне, такие же чудовища, как я — всем моя персона не по душе, но зачем-то нужна. Или для исполнения своих коварных планов, или в качестве чучела в гостиной. А друзья сами себя не спасут… Что же, Ваше Величество Случай, берегитесь, ибо я сдаваться не собираюсь! По мере нахождения опечаток я буду их исправлять, но все же это — довольно окончательная версия. Приятного чтения!

---

Заметивший его еще издалека, я поджидал его около двери и бросился к сумкам, намереваясь чуть ли не разорвать их:

— Ну как, есть? Где оно?

Карио гордо похлопал себя по груди, где под одеждой что-то топорщилось, затем достал потертого вида медную фляжку и вручил мне:

— Нужно выпить до капли, запивать нежелательно. И встряхни, вдруг там есть осадок… хотя этичнее называть его «мякотью». Кстати, что сказал вам этот похожий на роморца друг, Стяк? Чуть не сбил меня около входа в «Кучу железа» час назад.

— Он сказал, что мой брат вернулся, — я не замедлил с ответом и уже отвинчивал пробку у фляжки.

— Ого! — округлил глаза Карио. — Я очень рад. В таком случае, тебя здесь на самом деле ничто не держит. А жаль, отличный охотник пропадет… — Кстати, вот тебе сдача, сто восемнадцать тысяч вирнов.

Он протянул увесистый мешочек с деньгами.

— Возьми себе тысяч тридцать, за помощь и труды, — щедро махнул рукой я, сознавая, что при этом у меня останется еще очень много денег.

— Благодарствую, о щедрейший из всех постояльцев! — щелкнул зубами бескорыстный сердеонец. Впрочем, их раса не очень ценит деньги и видит в них только необходимую в некоторых условиях вещь для обмена на еду.

Жидкость во фляжке пахла, как безумная смесь спирта и старой крови. От запаха сразу захотелось чихать. В общем, подсознание не запрещало пить содержимое и даже убедилось, что это не яд. От меня требовалось лишь выпить, несмотря на протесты Совести, которые продолжались и сейчас.

— Спасибо за все, дружище, — обратился я к Карио, кивнул Ктори, встряхнул флягу и залпом, на всякий случай зажав нос левой рукой, выпил содержимое. Вкус оказался соответствующим: острее сердеонского хрена, жгучий и кислый, с какими-то противными частичками, напоминающими пленку на каше. Горло так защипало, что я чуть не раскашлялся, и помогло лишь зажатие рта руками. Чуть-чуть этого зелья, имеющего ярко-бордовый цвет, вытекло из моего носа. На глаза навернулись слезы.

Неслабым усилием воли я проглотил эту массу, стараясь не особо прощупывать ее языком, и стал терпеть, пока жжение ослабнет. Но оно и не думало этого делать, даже наоборот, спокойно и неумолимо направлялось в глубины организма. Я чувствовал каждую частичку своего тела, когда это пойло касалось ее и заражало болью.

Когда мерзкая жидкость дотекла до моего желудка, все мое тело сжало болью, и ноги не смогли больше держать его. Я упал на бок, сжался, схватился за живот, а потом за голову. Сразу после этого страшно заболело сердце, а потом мышцы, как будто я упал с горы, но остался, к несчастью, жив.

Конечно, понимаю, что это — превращение обратно в человека, но почему оно обязательно должно проходить в мучениях, а лекарство — быть противным, как жизнь Разнокровного в городе с резкими социальными трениями?

В следующий раз я открыл глаза уже спустя некоторое время. Кто-то положил меня на кровать в такой же согнутой позе, в какой поднял с пола. Боль отступала рывками, но довольно быстро: видимо, из-за чрезмерно резкого рывка сознание вернулось ко мне.

Комнату не заливал солнечный свет, значит, заботящийся обо мне человек зашторил окно.

Пользуясь вновь обретенной подвижностью, я перевернулся на спину и толкнул коленом чью-то спину. Ну да, чью же, как не кторину. Как и в начале моего оборотнического путешествия, она сидела рядом, когда сознание пришло. С такой же заботливостью, а может, даже большей, смотрели на меня ее великолепные васильковые глаза. То же личико, те же руки, те же перчатки.

— Ну как ты себя чувствуешь? — нечто, обладающее мощным пугающим басом, вмиг разнесло все мое романтическое расслабленное настроение вдребезги.

Из-за Ктори высунулся Велуд, все это время стоявший за ней. В одной руке он держал компресс, смоченный в чем-то… чего я не мог учуять!

Значит, получилось?

Я ощупал языком клыки, но они не исчезли. Все так же огромны и остры.

— Ред, как твое самочувствие? — переспросила девушка, погладив мой живот несколькими неловкими движениями.

— Боль и жжение отступают, спасибо, — скривил губы я.

— Эй, на мой вопрос ты не ответил даже «спасибо»! — напомнил о своем существовании Велуд. — А я даже ухаживал за тобой. Тебе что, больше бы понравилось ухаживание этой дилетантки?

— Конечно, нет! — соврал я.

Велуд не понял юмора и удовлетворенно засопел:

— Ну вот, справедливость восторжествовала!

— Редви! — одновременно с этим послышалось из дальнего угла комнаты, где, как я впоследствии заметил, стояло несколько стульев.

К кровати подбежало несколько человек. Ими оказались Далон, Стяк и Карио. Все невообразимо взволнованы, хотя напряженность давления на их лицах смешалась с радостью. Я давно не всматривался в лицо Далона, оно сейчас выглядело куда более осунувшимся, чем две недели назад. Все тот же золотой обруч с нарциссом, но натянут на лоб как-то неровно. На переносице — небольшое пятно, вызванное наносником шлема веорской стражи. Видимо, друг на работе долго не снимал своего неудобного головного убора. Глаза его повлажнели. Стяк не изменился с нашей последней встречи, только на забинтованной руке красовалось уже засохшее, но появившееся недавно грязевое пятно. Карио надел синий халат с узором в виде голов меныров, а на его глазах слез я не заметил. И хорошо, и так в последнее время плакали очень многие.

Правда, увидев стольких людей, которые стали мне дороги за последние недели, и я сам не смог сдержать слезы.

— Мои зубы не изменились. Излечение провалилось?

— Напротив. Твои трансформационные способности, судя по плотности и весу тела, абсолютно редуцировались, и от оборотня остались лишь клыки, — попробовал объяснить Велуд. — Если тебе не нравится их длина, всегда можно укоротить или вырвать.

Зная его характер, он говорил серьезно.

— Но ты лежал часов шесть и стонал, — чуть нахмурившись, сообщил Стяк.

Шесть?! Значит, уже вечер и я потерял столько времени?

Я так быстро поднялся на локтях, что аж подпрыгнул, и напугал этим Стяка и Далона.

— Где Онир? Как он? Почему вы меня не разбудили вовремя? — закричал я.

За всех вступился Карио:

— Ты упал и не реагировал ни на что, кроме холодного компресса. Поднялась температура и начался жар. Мы сделали все, что могли, и ты проснулся тогда, когда тебе позволило это собственное тело.

— Онир готов встретиться с тобой дома в любое время дня, — добавил Стяк.

— А поскольку тебя до сих пор ищут, я прикрою тебя с помощью магии, — закончил Велуд. — Обвинения снимут только в кабинете Главы Гильдии Фьёриаля или у Градоначальника Менерона в его доме.

— Спасибо вам всем, — только и мог сказать я.

Через каких-то полчаса мы все уже направлялись к моему дому. Мы — это я, Ктори, Велуд, Далон и Стяк. Велуд навел мороку, придав Ктори вид молодой сердеонки, а мне — почтенного лысого роморца, и таким нас видели все окружающие. С воображением у него так себе: иногда наша внешность менялась. К счастью, невнимательные эгоистичные веорцы не замечали этого.

Стяк и Далон тоже хотели встретиться с Ониром и наболтаться вволю, но я попросил их предоставить нам свободу и личное пространство. Хотелось увидеть брата и поговорить с ним наедине, о своем, братском. Друзья не стали спорить и просто составляли компанию, наперебой рассказывая события недавних дней или попросту свои мысли насчет произошедшего.

Чувствовал я себя прекрасно. Боль ушла, и вместо нее в теле чувствовалась та поразительная легкость, которая осчастливливает почти каждого человека в мире. Оборотническая уплотненность мышц пропала, что несказанно радовало. Такой непринужденной свободы движений я не испытывал уже две недели! Ну, во время превращения в волка движения давались еще легче, но в форме человека я уже отвык от подобного. Зрение стало как раньше, но с непривычки казалось очень плохим; то же произошло с нюхом и слухом. В голове стояла непривычная тишина: никаких побочных мыслей, только свои. Чувство привычки старалось имитировать голос Совести, шепча то, что сказал бы злой голос, но толком ничего не вышло. Совесть пропал.

Небо стало уже довольно темным, но фонарщик пока не дошел до этой улицы, и мы шли почти в полной темноте, рассчитывая лишь на флегматичное синеющее небо. Признаться, я скучал по этому темному цвету, ведь оборотнем видел всё, на что смотрел в такое время дня.

Первые звезды поспешно, как будто боялись скрыться за косматыми тучками, занявшими самую темную, восточную часть неба, возникали тут и там. Я мог увидеть, как они мерцали, но в этом зрелище не просматривалось того великолепия, как пару дней назад: глаза уже не те. Разнокровный видел звезды в несколько раз лучше, четче, красивее. Конечно, в этом минус… Но громадный плюс в другом!

Я довольно оскалился, не заботясь о том, что кто-то из опытных магов увидит клыки сквозь мою слабенькую мороку. Вот оно, одно из любимейших моих ночных зрелищ! Выглядывает из-за дома сапожника.