Чарльз Норрис - Зельда Марш

• Название: Зельда Марш
• Автор: Чарльз Норрис
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0106-0

Имя американского писателя Чарльза Норриса (1881 — 1945) вполне может быть знакомо читателям — в середине 20-х годов некоторые из его романов были опубликованы на русском языке. Среди них — «Филипп Болдуин» («Bross», 1921), «Кусок хлеба» («Bread», 1923) и «Зельда Марш» («Zelda Marsh», 1927).

«Зельда Марш» — жизненная, трогательная, немного романтическая и, несомненно, увлекательная история. Ее героине, молодой, неопытной, беспечной в начале романа, выпадает в жизни немало испытаний, прежде чем к ней приходит житейская и женская мудрость.

Роман представлен в новой редакции, сделанной по тексту издательства «Мысль», который был опубликован в Ленинграде в 1927 году.

---

— Зельда, — прошептал он хрипло. — Зельда, вы — изумительны! Все та же моя Зельда, мой маленький калифорнийский цветочек!

Но она с глубоким вздохом вырвала руку и встала. Ей вдруг показалось очень скучно и бесцельно снова терпеть его приставания.

— Мне пора к мужу, — подчеркнула она последнее слово.

— Ах, да, — залепетал он, — да… понимаю… конечно… все это кончено.

Старая страсть в нем снова вырвалась наружу. Он сгорбился на стуле, с печальным, посеревшим лицом. Зельда, стоя, холодно смотрела на него с высоты своего роста.

Ее любопытство удовлетворено. Он может идти к своей Марии, деньгам, великолепной квартире и умирать там в роскоши и в жалости к самому себе.

— Животное… — мысленно говорила она с презрением, возвращаясь домой. — Животное, — повторила она, входя в гостиницу и подымаясь в лифте на второй этаж. И с этими словами на устах она толкнула незапертую дверь и вошла в номер.

В номере повсюду валялись ее платья, тускло горело электричество сквозь волны табачного дыма, и Джордж что-то озабоченно записывал в свою черную кожаную книжку.

Глава седьмая

1

Однажды она забрела в «Альказар» на дневное представление. Прошло более двух лет с тех пор, как она в последний раз была в этом театре, но Меерович сразу узнал ее, обрадовался и усадил в ложу.

Игра показалась ей хуже, чем в прежнее время. Многие из тех актеров, которыми она так восхищалась, перебрались на Бродвей или в другие места. Покидая театр, она спросила себя, не оттого ли ей все кажется иным, что изменились ее собственные вкусы.

Было сыро и пасмурно. Она чувствовала усталость. Казалось, в Сан-Франциско не осталось ничего интересного для нее. Друзья исчезли. Все было не такое, как прежде.

Она уныло направилась в «Голден-Вест». Вдруг какой-то хорошо одетый господин остановил ее.

— Простите, — сказал он, сняв шляпу, — вы Зельда Марш?

Она посмотрела на его кудрявую белокурую голову, бледно-голубые глаза — и воспоминание зашевелилось в ней.

Она знает его — знала когда-то… он…

— Джерри Пэйдж! — вскричала она дрогнувшим голосом.

— Ну, конечно, Джерри Пэйдж! Я увидел вас в театре и поразился. Вы как будто та же, но я не был уверен из-за… из-за…

— …Нового цвета моих волос, — закончила она весело.

— Вот именно, — сказал он с облегчением. Его смеющиеся голубые глаза изучали ее. — Вы стали просто ослепительны. И, вероятно, это знаете.

— О, приходится заботиться о своей внешности, — ответила легким тоном Зельда. — Я ведь теперь на сцене. Вы, может быть, не знали этого? И я замужем. Мой муж и я играем в водевилях, это, знаете, гораздо выгоднее. Мы здесь проездом.

— Так вы предпочитаете водевиль серьезному театру?

— Это не так утомительно. Вы заняты каких-нибудь двадцать минут вечером и три дневных представления в неделю. Остается много свободного времени.

— Я и сам люблю водевиль. Скучаю на серьезных пьесах. Каждые две недели я бываю в «Орфее». А в чем вы выступаете?

— А это, знаете ли, одноактная вещица. Муж сочинил ее. Она очень остроумна.

— Как бы мне хотелось увидеть вас в ней!

— Приезжайте в Лос-Анджелес…

— Непременно. А когда вы там будете играть?

— Мы… мы ожидаем назначения из Чикаго. Не знаю, когда они нас пошлют туда…

— Так, значит, вы пробудете здесь некоторое время? Я хотел бы повидать вас еще раз, поболтать о былом…

— Это можно.

Разговаривая, они машинально отошли от дверей отеля и прохаживались по улице среди спешащей толпы. Порою Джерри легонько брал ее за локоть, помогая пробраться. Ей нравилось его вежливость, его элегантность. Все на нем было дорогое, добротное. Не похоже на сомнительную, дешевую щеголеватость Джорджа. Сразу виден настоящий джентльмен.

— Ужасно приятно видеть вас снова, Зельда. Я часто о вас думал. Помните, как мы катались в парке.

— Очень хорошо помню.

— Я уехал в Гарвард, но долго там не задержался. Должен признаться, меня оттуда выставили. Родитель был в отчаянии. Приказал вернуться и взяться за дело. Я теперь работаю у него «Пэйдж, Годфри и К°» Помните Фила Годфри? Соседа вашего? Его отец и мой теперь компаньоны. Фил — управляющий, а я — его главный помощник… Скажите, Зельда что это тогда случилось с вами? Я вернулся из колледжа — и мне рассказали, что вы убежали. Правда это?

— Да, дядя меня притеснял — вот я и убежала.

— Из-за маленького Кирка, не так ли? Помню, я что-то такое слышал. Скажите, что с ним сталось?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Кажется, Фил говорил, что мать увезла его в Европу… Да, так что же было с вами? Куда вы убежали.

— Я жила у одних друзей.

— А я слыхал, что вы… вышли замуж за старого доктора Бойльстона.

— Нет, — фыркнула она пренебрежительно, — я не вышла за него замуж. Я нашла работу и поступила на сцену. Все это — сплетни… Но, скажите, Джерри, что сталось с моими дядей и теткой? Я все эти годы ничего о них не слыхала. Мне бы хотелось знать…

— Старый Бэрджесс страдает подагрой. Его совсем скрючило, он не может ходить, и день и ночь брюзжит и изводит вашу тетку, Фил рассказывал… Он видит его часто в кресле на колесах в саду… А, так вот где вы живете?

Зельда машинально остановилась у «Голден-Вест-Отеля». Джерри бегло окинул взглядом фасад. Она почувствовала, что впечатление не в пользу гостиницы и начала было какое-то объяснение, но он перебил ее с мягким нетерпением:

— О, это пустое. Мне все равно, где вы живете. Все, что я хочу знать, это — когда мы снова увидимся. Я непременно хочу… нам о многом еще надо поболтать… Вы очень заняты?

— Нет, не особенно.

— Так не позволите ли прийти к вам? Или лучше мы куда-нибудь отправимся вместе? Ваш супруг не будет против?

Зельде это не особенно улыбалось.

— Не думаю, — сказала она нерешительно.

— А что, если завтра? — настаивал Джерри. — Можно позвонить вам? Ну, пожалуйста, скажите «да»! Нам будет превесело!

Она раздумывала. Образ Джорджа с его записной книжкой, Джорджа, не обращавшего на нее никакого внимания, встал перед нею.

— Хорошо. Я буду готова в первом часу.

2

— Я сегодня завтракаю вне дома, с одним старым приятелем, — сказала она Джорджу на следующее утро. — Мы встретились вчера в «Альказаре», и он пригласил меня. Я решила, что ты ничего не будешь иметь против, потому что ты ведь уедешь на скачки рано утром. Его имя Джерри Пэйдж, отец его, кажется, миллионер. Они когда-то жили через дорогу от нас.

Джордж брился в крошечной, грязной ванне, смежной с их спальней. В эту минуту он порезал подбородок и с проклятием бросил бритву.

— Мне решительно наплевать, с кем ты завтракаешь — только бы не разговаривала со мной, когда я бреюсь! — Он прижал к порезанному месту кончик полотенца, продолжая что-то ворчать про себя.

Зельда не ответила. Она знала, что вчера он много потерял на скачках и оттого так скверно настроен. Последнее время он был очень груб и почти не разговаривал. Она глубоко перевела дух и повернулась к нему с внезапной решительностью:

— Джордж, это долго будет продолжаться?

— Что?

— Эта игра на скачках.

— Почем я знаю?

— Я не хочу таких ответов. Я не намерена долго терпеть. Мне это осточертело. Ты… ты совсем переменился. Ты стал совсем чужой, новый для меня человек. Ты обращаешься со мной так, как будто я ничего не значу для тебя, как будто я кошка или Бастер или что-нибудь в этом роде.

— Чего это ты так разошлась? — спросил он резко, глядя на нее во все глаза и все еще прижимая полотенце к лицу.

— Я тебе скажу, отчего я разошлась, — закричала она, внезапно вскипая. — Я не думала, что выхожу замуж за низкого игрока. Я ненавижу твои скачки и твою записную книжку! Ты мне просто отвратителен, когда играешь! Это тебя превращает черт знает в кого — и я не желаю больше так жить! Это убивает меня и портит ту каплю удовольствия, какое твое общество в лучшем случае может мне дать!

— Так… И что же ты намерена делать? — спросил Джордж злобно.

— Делать? Делать? — ее голос стал пронзительным. — Я сию минуту уйду от тебя, вот что я сделаю! Я найду работу, не беспокойся!

Он насупился. Горячность Зельды поразила его. Никогда еще она не говорила с ним таким тоном.

— Послушай, — сказал он кисло, но с оттенком увещевания в голосе. — Я и сам стараюсь поскорее разделаться с этим. Мне нужно только дождаться, пока повезет. Один удачный день — и все! Две недели назад у меня была такая полоса удачи — я выигрывал каждый раз. Если бы у меня тогда была сотня — я шутя сделал бы из нее три тысячи! Послушай, Зель, я ведь для тебя стараюсь не меньше, чем для себя. Ты, может быть, думаешь, что это забава — все время следить и вычислять и стараться угадать, какая лошадь выиграет? А это — страшное напряжение, скажу тебе. Я совсем измучился. Ты права, я переменился. Я — больной человек. Я совсем истрепался. Мне надо бы пожить в санатории. Но я не могу сейчас бросить это. Я должен продержаться, пока снова повезет. И это — ради тебя. Помнишь нашу мечту объездить Испанию на велосипедах и посмотреть все старые дворцы и все такое? Вот это мы и сделаем нынче летом, когда я сорву большой куш. Один удачный день — и я встану на ноги.