Чарльз Норрис - Зельда Марш

• Название: Зельда Марш
• Автор: Чарльз Норрис
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0106-0

Имя американского писателя Чарльза Норриса (1881 — 1945) вполне может быть знакомо читателям — в середине 20-х годов некоторые из его романов были опубликованы на русском языке. Среди них — «Филипп Болдуин» («Bross», 1921), «Кусок хлеба» («Bread», 1923) и «Зельда Марш» («Zelda Marsh», 1927).

«Зельда Марш» — жизненная, трогательная, немного романтическая и, несомненно, увлекательная история. Ее героине, молодой, неопытной, беспечной в начале романа, выпадает в жизни немало испытаний, прежде чем к ней приходит житейская и женская мудрость.

Роман представлен в новой редакции, сделанной по тексту издательства «Мысль», который был опубликован в Ленинграде в 1927 году.

---

Море ревело все сильнее. Который час? Около четырех. Хижина так и ходила ходуном под порывами ветра. Будет ли конец этой ночи?

Майкл — Бойльстон… Бойльстон — Майкл, Одного она любила, другого ненавидела… Боже, как ненавидела! И душа его ей была ненавистна, не только тело! Пленница! Царевна в башне! — Бедная царевна!

Но что ей за дело до Бойльстона? Она знала, что у нее достанет твердости оставить его, она и глазом не моргнет. Он не страх, а презрение возбуждал в ней. Но оставить его — а дальше?.. Только не к Майклу, доверчивому Майклу! Она спорила сама с собой, ворочаясь до изнеможения. Нет, не может она сознаться ему в своем позоре!

Грохот. Плеск. Вой ветра. Посвистыванье и храп в комнате. Только четверть пятого… Ветер громко заплакал и вдруг утих. Потом снова поднялся и с дикими стенаниями, с воем и хохотом, понесся над низкими песчаными дюнами.

6

— Доктор, я думаю, нам лучше уехать сегодня. Погода испортилась. Возьмем только саквояж. За тяжелыми вещами можем прислать потом.

— Который час, милуша?

— Уже половина восьмого. Никак не могу развести огонь в печке, ветер слишком сильный…

— У тебя усталый вид, родная.

— Я не спала ночь.

— Ты не больна, боже упаси?!

— Нет, просто ветер мешал спать.

— И ты так-таки и не уснула всю ночь? Бедняжечка! Поди сюда, Зельда…

— Нет, пожалуйста, оставь меня. Я устала ото всего. Пора ехать домой!

Бойльстон встал на колени на кушетке и выглянул в окошко.

— Я думаю, погода переменится. Видишь, туч уже нет и на море так красиво! Ты непременно хочешь ехать сегодня? Я уверен, что сегодня здесь будет великолепно. И мы могли бы пробыть хотя бы до завтра…

Никакого ответа.

— Так ты решительно не хочешь остаться до завтра? Но отчего же?..

Зельда возилась у печки, выгребая золу. При последних словах Бойльстона она вдруг выпрямилась, швырнула кофейник на пол и закричала, яростно стуча кочергой о печку:

— Оттого, что я хочу уехать сегодня, сегодня, понимаете?! И уеду сегодня! Сейчас же, как только уложу самое необходимое в чемодан! А, если вам не угодно ехать со мной, можете оставаться! Я ненавижу это место! Лучше бы я никогда не приезжала сюда!

— Что ты, Зельда, что с тобой, дорогая? Ты больна! Что так расстроило мою маленькую девочку?

Одно мгновение она стояла неподвижно, глядя на него сверкающим взглядом. Потом выронила из рук кочергу и упала на колени, закрыв лицо руками.

— Девочка, родная, да что же это?! Он нежно дотронулся до ее плеча.

— Оставьте меня в покое! — простонала она. — Оставьте меня!.. Если вы еще раз дотронетесь до меня хоть пальцем, я убью вас, слышите?!

Глава седьмая

1

Снова дом Фуллера, гулкие шаги и дребезжание дверей днем, жуткая тишина и пустота ночью. Но ночи, когда Бойльстон оставался с нею, были бесконечно страшнее и невыносимее ночей ее одиночества.

Снова та же унылая рутина. Вставанье, приготовление завтрака, папиросы, газета… Бойльстон больше не приходил завтракать с нею. Зельда ему прямо объявила, что ей слишком много хлопот с этим и она не успевает утром убрать квартиру. Ей надоело возиться с едой. Но по вечерам они продолжали обедать вместе либо дома, либо в ресторане.

Покончив с уборкой и завтраком, она, лениво потягиваясь, раздумывала, как провести день. По получасу простаивала у окон, глядя из-за кружевных занавесок на уличное движение. Книги, которые она читала — слащавые романы и потрясающие приключения — надоели ей. Она была очень искусна в шитье, но терпеть не могла сидеть за иголкой. Она придумывала прекрасные фасоны, загоралась, увлеченно и с усердием шила день-другой, а потом работа валялась месяцами, пока она снова бралась за нее.

Она выходила в библиотеку или в магазины. Всегда нарядная, элегантная, шла с высоко поднятой головой, и ее красота и шуршанье ее шелковых юбок привлекали внимание прохожих. Ее туалеты были, быть может, немного ярки и вычурны, но она умела носить их, и от нее не укрывалось откровенное восхищение мужчин и зависть женщин. Она никогда не заводила далеко своего кокетства и, если к ней приставали, умела холодным взглядом смутить и вместе покорить себе дерзкого. Не даром она выросла под сенью «Испанского города»! Мужчины всегда ее интересовали, и у нее постоянно бывало три-четыре безобидных флирта с полузнакомыми.

Но больше всего Зельда любила, когда сырой туман или сильный ветер прогоняли ее с прогулки. Тогда, прихватив в магазине какое-нибудь лакомство, она спешила домой. Войдя в квартиру, раздевалась, надевала домашние туфли и капот, готовила себе чай и, удобно устроившись в большом кресле с Джинджером на коленях, читала или занималась шитьем. Так она блаженствовала, пока Бойльстон не приходил из консультации.

Зельда страстно любила театр. Она часто бывала на концертах и спектаклях и знала в лицо всех актеров и актрис. Бойльстон всегда доставал ей билеты, когда приезжала на гастроли какая-нибудь труппа из восточных штатов, но никогда не показывался в театре вместе с нею. «Это опасно, милочка, слишком опасно» — твердил он, не объясняя, почему. Ей было решительно все равно, сопровождает он ее или нет, но было неприятно ходить в театр одной, сидеть одной и одной возвращаться поздно ночью в темный и пустынный дом.

Она ненавидела вечера, скучные, данные, бессмысленные вечера вдвоем с доктором, который нестерпимо надоел ей. Надоела его манера потирать руки, входить с газетой под мышкой, надоел запах карболки, надоела болтающаяся цепочка пенсне…

— Да, это недурно, — говаривал он, раскрывая газету и собираясь читать, пока Зельда одевалась для выхода или готовила обед. — Недурно, черт возьми, после хорошего трудового дня отдохнуть вечерком со славной и хорошенькой подружкой!

Всегда одно и то же. Зельде порою хотелось крикнуть:

— Ради бога, не говорите этого сегодня, хотя бы только сегодня!

Но она заставляла себя не обращать внимания на то, что ее раздражало, и сохраняла выдержку.

Она любила красиво одеваться, да и Бойльстону нравилось видеть ее нарядной, когда они выезжали вместе. Они обедали чаще всего у Зинкэнда, так как Зельда любила игру герра Стэрка. Она старалась скоротать за обедом часть предстоящего ей вечера с Бойльстоном. Но тут ей неизменно представлялась дилемма: либо продлить обед — но тогда Бойльстон выпивал слишком много кларета и становился потом чересчур нежен, либо быстро закончить его — и тогда весь остальной вечер доктор утомлял бы ее своими разговорами и хождением взад и вперед по комнате.

2

Однажды в субботу вечером, когда они вошли к Зинкэнду немного позже обычного, за одним из столов Зельда увидела Майкла в компании молодых людей, очевидно, студентов, обедавших здесь перед тем, как отправиться в театр. У Зельды замерло сердце. Она видела, что Майкл узнал ее, но вовремя отвела глаза и, наклонив голову так, чтобы большая шляпа с цветами заслонила ее лицо, прошла за Бойльстоном к их обычному месту. Она села за стол, сняла перчатки, выбрала меню, ровным голосом ответила на замечания доктора. Все, как всегда… Но вдруг почувствовала, что слезы начинают капать в тарелку. Она низко надвинула шляпу, чтобы скрыть сероватую бледность лица, и поспешила встать, сказав, что идет поправить волосы. Только в уборной она перевела дух и попыталась овладеть собой.

В продолжение обеда она ни разу не взглянула в сторону Майкла. Она часто наполняла стакан доктора и свой собственный и, когда бутылка кларета опустела, спросила другую. Она как будто надеялась в вине почерпнуть необходимое ей мужество. Но она чувствовала, что Майкл сидит там и смотрит на нее, смотрит, смотрит. Она не смела представить себе, что он думает… Бойльстон, с масляными глазками, красный от выпитого вина, наклонился к ней через стол и влюбленно пробормотал:

— Сегодня вечером ты хороша, как никогда, Зельда! Твой старик ослеплен! И отчего бы тебе не быть всегда такой милой со мной, как сегодня, а, Зельда, цветочек?

Налево от нее находилось большое зеркало, и она могла видеть в нем ту часть зала, где сидел Майкл и его товарищи. Она решилась кинуть туда быстрый взгляд. Так и есть! Повернувшись на стуле, он не сводил с нее глаз. Зельде показалось, что она сейчас упадет в обморок. Она залпом выпила свое вино. Улыбаясь доктору, делая вид, что ее занимают его остроты, и даже отвечая на них, она уголком глаза не переставала следить за тем столом… на другом конце зала и теми четырьмя молодыми людьми, сидевшими там. Один раз ей даже показалось, что она различает голос Майкла.

Наконец, он поднялся, надел пальто… Зельда продолжала оживленно болтать с доктором. И только много времени спустя снова взглянула в ту сторону. На месте Майкла уже сидел какой-то пожилой господин. Тогда нервный смех вырвался из ее горла, а за смехом — короткое рыданье. Бойльстон подумал, что она захлебнулась, и стал настоятельно советовать ей выпить поскорее еще вина.