Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 6

• Название: Быт русского народа. Часть 6
• Автор: Александр Терещенко
• Жанр: Прочая документальная литература

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости. В них все трогает нас, потому что оно близко к нашим мыслям; потому что все это наше, русское, неподдельное; все проникнуто любовью к родине, отечеству.

В середине XIX в. вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А.В.Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. Однако до сих пор она не переиздана, хотя в свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

Семь частей, составляющих это произведение, превосходят многие известные сочинения на аналогичную тему обстоятельностью изложения и объемом, но при этом изящно написаны и доступны восприятию любого, даже самого неискушенного любителя русской старины.

В середине XIX века вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А. В. Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. В свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

В настоящее издание вошли часть шестая этой книги, посвященная обрядным праздникам: неделе Ваий (Вербной неделе), Пасхе, Русальной неделе, Семику, Троице, Первому апреля, Первому мая, и заключительная, седьмая часть, в которой дано подробное описание Святок и широкой Масленицы.

---

А. Терещенко Быт русского народа Часть 6

I ОБРЯДНЫЕ ПРАЗДНИКИ

ВЕРОВАНИЕ ЛЮДЕЙ В ВЕРХОВНОЕ СУЩЕСТВО

Первоначальное состояние людей было запечатлено дикостью, суевериями и созданием собственной веры, и ни одного не было гражданского общества, которое бы жило без своего верховного существа. По понятию народов такое существо могло отвращать жестокие удары от людей и хранить их от бедствий, благотворить добрым и карать злодеев. Но когда божественная вера просветила языческие умы, тогда она повсюду сблизила граждан между собою. Между тем разность обрядов вероисповедания создала свои особые понятия, которые соответственно степени образования народа более или менее утверждали крепость политического тела, потому во многих странах света доселе сохранились в простонародии чествования дней угодников, известных под именем благотворителей или карателей, ибо они наказывают не уважающих их святость истреблением хлеба и травы на полях: громом, молниею, дождем и засухою или ниспосылают изобилие на богобоязливого поселянина. Простолюдины воображают, что угодники, обитая на небе, имеют человеческий вид, одеваются и живут там, как люди, но отличаются от них тем, что постоянно находятся в дружбе между ангелами и добрыми людьми и нисходят на землю, чтобы смотреть за поведением и трудолюбием поселян. Такие угодники могут принимать на себя разные виды, являться среди грома и бурь в молниеносных одеждах, или на коне верхом, или парящими на облаках в виде ангелов. Народ, уверенный, что ничего не совершается без предстательства святых, приносит им жертвы и оказывает почести совершенно Божеские. В дни угодников не работает, боясь прогневить их. Крестьянин скорее согласится работать в другой церковный праздник, нежели в день праздника своего святого. Каждая деревня, каждый город или, лучше сказать, каждый приход имеет своего защитника. Простосердечие русских не простиралось, однако, так далеко, как католиков. Священники римские с намерением поддерживали верование до фанатизма и подкрепляли суеверия до безумной невероятности. Чтобы яснее это понять, скажем, что католическое духовенство заставляло народ оказывать чествования гораздо более папам, нежели святым, — чествования, равные Богу, кто бы этому мог поверить? Пусть бы не просвещенные боготворили папу, но это делали просветители и блюстители христиан, как называют себя католические отцы, которые укореняли еще общее мнение, что власть пап выше царей самодержавных, что папы раздают земные и небесные блага, что они могут низводить монархов с престола, возмущать против них граждан, разрешать их от присяги в верности, раздавать земли, государства, и все обитатели мира суть подданные пап. Эти мнения подтвердили во всей силе папы Бонифаций VIII, Григорий VII Гильдебранд и Александр VI. Иезуит Азарио утверждал, что папа непосредственно получает власть от Бога, коего он есть наместник на земле, а все государи принимают престол от пап. Накануне Р. X. папа благословлял меч и посылал государю в ознаменование, что папе дана власть на земле и на небе: карать и миловать. Монах Грациан писал, что папа есть солнце, а император луна. Леон Аллаций говорит в сочинении своем «Dе реrреtuа соncensione»: папа ни от кого не зависит, он судит весь мир, а сам не судится никем. Хотя бы он несправедливо управлял, должно ему повиноваться; он издает законы, переменяет их по своей воле и определяет самую веру. Он хотел бы заблудиться, однако никак не может, потому что он не причастен слабостям. Если бы ангел указал ему, то он не сделал бы, потому что он имеет власть Иисуса Христа. Он даже должен предавать смерти противных его мнению и сожигать. Предлагали даже вопросы богословам на решение: может ли папа раздавать повеления ангелам? Кто милостивее: папа или Христос? Богословы не знали, как решить; долго рассуждали, спорили и потом сами впали в сомнение: точно ли папа простой человек или как Иисус Христос? Наконец решили, что папа не есть Бог и не человек, но средина между ними: имеет естество Божеское и человеческое. Другие говорили, что папа совсем не человек, но Божий наместник. Августин Стеур, папский библиотекарь, первый сказал: «Папа есть Бог на земле». Феликс уверял, что папа безгрешен, как Бог, и может все творить, как Бог. Папа есть начало всех начал, почему не должно исследовать его могущества, когда не исследовано начало. Людовик Гомес утверждал: папа может неправедное сделать праведным. Барбарий писал, что папа выше всякого права и что он все может делать против права. Беллармин проповедовал, что если бы папа укреплял пороки, а добродетель изгонял, то церковь должна верить, что пороки суть добро, а добродетель зло.

Таковыми учениями были напоены сердца несчастных католиков, которые почитали святых гораздо менее, нежели пап [1]. Целая Европа томилась в дикой неволе заблуждений до XVI века, и народ католический соделался суевером до исступления, но русский никогда не доходил до такого богопочитания: он любил священников как своих наставников, чтил и чтит угодников Божиих за их святые дела и отнюдь не ставит их не только выше Бога, но выше самих ангелов. Он очень хорошо знает, что все это есть творение рук Божиих, и потому, воздавая почитание угодникам, чествует в них величие Божие.

СМЕШЕНИЕ ПРАЗДНИКОВ С ЯЗЫЧЕСКИМИ ОТПРАВЛЕНИЯМИ

Многие праздники и забавы смешаны с языческими отправлениями. Греки и римляне ознаменовывали свои празднества радостию через принесение жертв, христиане же запечатлели святостию религии; но все праздники у всех народов отличаются состоянием государства, его образованностью, его жизнью, привычками и страстями, из коих нечувствительно проистекли изменения. Земледельцы и воины, просвещенные люди и дикари имеют разные понятия о своих торжествах, но радость при встрече праздника гораздо продолжительнее в простонародии, нежели в высшем сословии.

Сами дни повсеместного празднества приноровлены к местности и времени. В глубокой древности они совпадали со днями народных судов и торгов, срочными работами и мировыми сделками. Повсюду они, составляя отдохновение от работ, сделались известными под именем праздников [2]

Первые пастыри нашей церкви ревностно истребляли идолов и суеверные верования, между тем языческие заблуждения не отставали от своих привычек. Татарское владычество возобновило суеверные обряды. Паганские обычаи, коби бесовские, игры, радуницы, русалье и кудесничество, запрещенные Стоглавом, не могли быть совершенно искоренены. Что в одном месте выходило из употребления по мерам развития чистоты нравов, то в другом чествовалось

с упорством. Поныне Волос считается хранителем скотов, канун Иванова дня купалою и производителем земных плодов; Агриппина слывет купальницею. Лешие суть страшилища людей; полевые — жители полей; домовой дедушка есть страж домов; ярило — участник страстей. Пророк Илия превращен в небесную грозу, св. Иеремия в запрягальника, св. Феодосия в колосяницу и проч. — все они носят отпечаток превратных понятий народа.

Отчего народ дал особые названия праздникам? Славяне, издревле земледельческий народ, имели в язычестве своих богов покровителей, которые, по мнению их, споспешествовали их благосостоянию как в поле, так и в семейном быту. Со введением христианской веры они долго уклонялись от чествования церковных праздников. Правительственная власть употребляла усилия, а суеверие и преданность старым обычаям слили с христианскими понятиями языческие чествования, потому именам многих святых придали свои особые значения и прозвания.

Если присоединить к этому закоренелые предрассудки, суеверные толки по разным приметам, вещам и действиям, извлекаемым из явлений природы и действий человека [3], то все это суть следствия того состояния, в каком находился народ наш до образования своего. Но не должно думать, чтобы один наш народ был предан предрассудочным истолкованиям, — это общая черта простого сословия во всех государствах. Взгляните на низшее сословие среди самых просвещеннейших стран, и там найдете тысячи нелепых верований. Но чувству всегда отрадно чествовать празднества обрядными отправлениями, как бы они ни казались не согласными с чистотою истины. Благочестие управляет человеком, а это не только сладостно, но утешительно для него. Встречаемые же многие суеверные отправления при совершении празднеств должно приписать простоте нравов, а отнюдь не упорному и закоренелому народу, который будто бы не желает выйти из невежества. Нет, образование не достигло еще всего народа даже в такой степени, чтобы половина его знала читать и писать.

Излишне было бы утверждать, что искаженные обрядные празднества не останутся навсегда в простонародии: уже изменилось много с того времени, когда появились хорошие пастыри; когда общежитие проникло в избы, а образование начинает действовать повсюду, хотя издалека. Но то, что особенные обрядные празднества много уже изменены, можно видеть из отправлений их: в иных местах они или оставлены, или уже соединены с чистотою Евангелия, или что в одном месте чествуется особенно, то в другом уже совсем неизвестно.