Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 4. Забавы

• Название: Быт русского народа. Часть 4. Забавы
• Автор: Александр Терещенко
• Жанр: Прочая документальная литература

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости. В них все трогает нас, потому что оно близко к нашим мыслям; потому что все это наше, русское, неподдельное; все проникнуто любовью к родине, отечеству.

В середине XIX в. вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А.В.Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. Однако до сих пор она не переиздана, хотя в свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

Семь частей, составляющих это произведение, превосходят многие известные сочинения на аналогичную тему обстоятельностью изложения и объемом, но при этом изящно написаны и доступны восприятию любого, даже самого неискушенного любителя русской старины.

В середине XIX века вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А. В. Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. В свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

В настоящее издание вошли часть четвертая этого труда, посвященная играм (забавам, хороводам), и часть пятая, рассказывающая о простонародных обрядах, таких, как встреча Весны-красны, празднование Красной горки, Ивана Купалы, о том, как справляли обжинки, братчины, Радуницу, как отмечали бабье лето.

Печатается по оригиналу 1847–1848 годов.

---

Здесь перестает играть казак, только поют одни девушки:

Пойтить было к соседу,
Спросить про него.
Ой, люшеньки, ой, люли!
Сударушки, соседушки! Каков человек?
Он пьяница, пропивается,
Ой, люшеньки, ой, люли!
Пропьет весь домик
За единый стаканчик.

Девушка оставляет его с презрением, а казак удалой свистит себе.

Таковы удалые женихи! Удастся — хорошо; не удастся — свистит себе. Бранит невесту, поносит ее достоинства и весь род ее и вдобавок говорит: «Я сам отказался. И если бы я хотел, как бы не отдали за меня, удалого молодца!»

ПРИ ДУБРОВЕ ВО КРАЯХ

Тут девушки кружатся в продолжение почти всей игры. Стоящая в кругу девушка ходит весело и любуется собой. Для этого выбирается белолицая, круглолицая, небольшая ростом и всех наряднее.

При дуброве во краях,
При зеленых лугах
Тут цветочки расцветали.
Промеж самыих цветов
Красны девушки гуляли;
Красные цветочки, алые,
Красные девушки, румяные,
Хорошие, пригожие
Заразили молодцов
В хороводе, при народе.
А мы песню запоем,
Про чужую сторону.
Как чужая сторона
Разлучила молодца;
Разлучила молодца
От матери, от отца.
Мне не нужен отец, мать,
Жаль сударку покидать.
Возьму Любушку с собою,
Не оставлю без себя.
Я знаю, разумею.
Как в разлуке трудно жить:
Мне в разлуке с нею не жить,
Лучше жизнь свою лишить.
При долине, при равнине
Раззеленый куст стоит.
Как на кустике зеленом
Соловеюшка сидит,
Звонко, громко он поет,
В терем голос подает.
Как во этом терему
Все забавы и прохлады,
Развеселая сама жизнь.
Там цветочки расцветали,
Красны девушки гуляли:
Что лучше всех, то сударушка моя!
Она сама собой невеличка,
Белым лицом круглоличка.
Она ходит всех наряднее,
Нельзя Любушку не признать.

Молодец выходит из круга, подходит к ходящей в кругу девушке, снимает шапку и кланяется ей; потом берет ее за руку и целует при народе.

Признавал, узнавал
Один молодец удал.
Он за рученьку брал,
Прочь от девушек отзывал,
Он полою одевал, при народе целовал [27].

Везде гордятся девушки своей красотой, и везде они умеют побеждать.

СО ПУТИ, СО ГОРОДА

В кругу хоровода ходит парень, отеческий сын. Девушки поют:

Откуда, откуда, молодец?
Откуда, отецкий сын?
— Вы, люди добрые!
Я со пути, со города,
Со пути, со дороженьки,
Со дальней сторонушки.
— Покажи-ка, молодец,
Свою шляпу черную…

Он снимает с себя шляпу, поднимает ее высоко и говорит: «Вот! У меня шляпа пуховая». Девушки продолжают петь:

Вот вам, люди добрые,
Шляпа черная, шелковая.
— Откуда, откуда, молодец?
Откуда, отецкии сын?
— Вы, люди добрые!
Я со пути, со города,
Со пути, со дороженьки,
Со дальней сторонушки,
— Покажи-ка, молодец, Свои кудри русые.

Он снимает шляпу. «Вот кудри мои русые». Надевает шляпу и ходит по кругу. Девушки поют:

— Вот вам, люди добрые,
Мои кудри русые.
— Откуда, откуда, молодец?
Откуда, отецкии сын?
— Вы, люди добрые!
Я со пути, со города.
Со пути, со дороженьки,
Со дальней сторонушки.
— Покажи-ка, молодец,
Свои руки белые.

Он поднимает руки вверх и говорит: «Вот вам мои руки белые». Девушки продолжают:

— Вот вам, люди добрые,
Мои руки белые!
— Откуда, откуда, молодец?
Откуда, отецкии сын?
— Вы, люди добрые!
Я со пути, со города,
Со пути, со дороженьки,
Со дальней сторонушки.
— Покажи-ка, молодец,
Свою молоду хозяюшку.

Он подходит к девушкам, ищет ее между ними и <ту>, которая ему нравится, выводит на середину круга и говорит: «Вот вам моя молода хозяюшка!» Тут обнимает ее и целует. Девушки поют:

Нате вам, люди добрые,
Молоду мою жену.
Моя-то жена чернобровая,
Черноглаза, расхорошая душа!

ШЛЯПА-МУРМАНКА

В кругу расхаживает пьяный пан, вдали <от> него стоит панья. Уронив шляпу, он требует, чтобы жена подняла и подала ему.

Ехал пан от князя пьян,
Уронил шляпу-мурманку [28].
Гаркал пан на свою панью молодую:
— Подь сюды, панья моя молодая!
Подыми, подыми мою шляпу-мурманку.
Панья отвечает с хороводными:
Я тебе, пан, не служанка;
Я служанка родимому батюшке,
Родимой матушке.
Тут поют одни хороводные:
Ехал пан от князя пьян,
Уронил шляпу-мурманку.
Гаркал пан на свою панью молодую:
— Подь сюды! Подь сюды! Панья молодая!
Подыми, подыми
Мою черну шляпу-мурманку.
Панья поднимает и надевает ему на голову,
Я тебе, пан, служанка,
Подыму тебе черну шляпу-мурманку,
Надену шляпу на буйну головку [29].

Мужья поступали прежде со своими женами как со служанками. Потому этот хоровод выражает деспотическую власть мужей.

ЯРТЫНЬ-ТРАВА

Девушки и парни поют вместе, взявшись за руки. Одна девушки ходит печальная:

Кто у нас, кто у нас,
Яртынь-траву притоптал?
— Притоптали яртынь-травку,
Заволжинские бояре.

Парень, представляющий бояр, ходит за девушкой — это значит, что он ловит ее:

Ловили они душу, красну девушку:
Красна девушка не давалась…

Она убегает от него, прикрываясь платком:

Во лесочек удалялась,
Тонким листом укрывалась.

Однако, боярин словил ее, и это значит, что он отыскал ее и повел к жениху.

Отыскали девушку в лопухе,
Во горькой во траве,
Близ ключевой воды.
Повезли девицу
Во Царев городок [30]:
— Чем та нас, Царь, пожаловашь?
Жаловал нам Царь
День за ночь во сто рублей;
За неделю год во тысячу,

Это намек на те прежние обычаи, когда сваты ездили сватать из деревни в деревню, из города в город. Ласками и хитростями они успевали, а девушка: хочь не хочь, должна была принять венец в церкве Божией.

ЛУГ-ЛУЖОЧЕК

Собравшиеся на зеленой поляне или на ровном месте девушки кружатся и поют. При этом они топочут ногами, представляя, что они топчут траву:

Луг ты мой, луг зеленой!
Зелен луг, лужочек.
Кто тебя топтал?
Да кто толочил?
Топтала девица,
Другая — вдовица,
Третья — молодица.
У той молодицы
Мужа дома нет,
Уехал муж во Москву
Белил закупать.
Как приехал муженек
Во единый во денек;
Привез он белил,
Стал жену дарить.

Тут девушка в шляпе, представляющая мужа, идет к ходящей в кругу девушке, берет ее за руку, ставит ее посреди круга и дает ей платок вместо белил; она сердито отворачивается, бросает на землю и не глядит на своего мужа. Девушки поют вместе с мнимым мужем:

Ты прими-ка, жена, не ломайся!
Ты прими-ка, душа, не гордися.
Поглядите, люди добрые!
Как жена меня не любит,
На доброго молодца не глядит.
Я поеду, молодец, во Китай-город,
Я куплю своей жене
Гостинчик дорогой.
Такой гостинчик — башмаки.
Ты прими, жена, не ломайся!
Ты прими, душа, не гордися.

Она бросает башмаки на землю. Девушки поют:

Поглядите-ка, люди добрые!
Как жена меня не любит,
На доброго молодца не глядит,
Я поеду, молодец, во Китай-город,
Я куплю своей жене гостинчик.
Такой гостинчик дорогой,
Шелковую плетку.
Ты прими, жена, не ломайся!
Ты прими, душа, не гордися.

Она тотчас обращается к нему, обнимает его и целует. Девушки поют:

Поглядите-ка, люди добрые!
Как жена мужа любит,
Из глаз своих не спускает:
Где не сойдется, все поклонится,
И друг с дружкой поцелуются.
При этом они целуются, а круг расходится врозь.

Сделавшись женой, надобно быть покорной, а не своенравной. Прадеды наши управлялись с дражайшими своими половинами очень скоро — плеткой. Конечно, этого средства нельзя допустить в наш век, но и в наше время не одному мужу приходит мысль, разумеется, мысль варварская, несообразная при нежности нашего прекрасного пола, чтобы прибегнуть иногда к смирительной пружине: оттого, что горькой опытностию дознано: пагубна воля жены.