Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 4. Забавы

• Название: Быт русского народа. Часть 4. Забавы
• Автор: Александр Терещенко
• Жанр: Прочая документальная литература

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости. В них все трогает нас, потому что оно близко к нашим мыслям; потому что все это наше, русское, неподдельное; все проникнуто любовью к родине, отечеству.

В середине XIX в. вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А.В.Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. Однако до сих пор она не переиздана, хотя в свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

Семь частей, составляющих это произведение, превосходят многие известные сочинения на аналогичную тему обстоятельностью изложения и объемом, но при этом изящно написаны и доступны восприятию любого, даже самого неискушенного любителя русской старины.

В середине XIX века вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А. В. Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. В свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

В настоящее издание вошли часть четвертая этого труда, посвященная играм (забавам, хороводам), и часть пятая, рассказывающая о простонародных обрядах, таких, как встреча Весны-красны, празднование Красной горки, Ивана Купалы, о том, как справляли обжинки, братчины, Радуницу, как отмечали бабье лето.

Печатается по оригиналу 1847–1848 годов.

---

Эта игра, <видо>измененная в фанты, вероятно, намекает на суды наших предков.

ХОРОШ, ПРИГОЖ, ЖЕНИТЬСЯ ХОЧУ; ИЛИ ХОРОША. ПРИГОЖА, ЗАМУЖ ХОЧУ

Носящий название хорош, пригож, жениться хочу подходит к девице или даме и говорит: «Хорош, пригож, жениться хочу!» На охотника к женитьбе часто сыплются насмешки со всех сторон. И стар он, и мал, и дурен, да какая дура выйдет за <него> замуж! Иногда под шутками высказывают горькую правду, и не в бровь, а в глаз. Некоторые желают ему жениться, а другие делают отеческие наставления оставить мысль о женитьбе, представляя супружество тягостным: холостой человек, вольная птица или казак свободный; одинокий не тужит и не горюет и т. п. Обошедши круг хорош, пригож, женишься хочу становится посредине комнаты, рассказывает всем о своей неудаче и объявляет: «Проженили молодца!» В другой раз он не захочет жениться. Если же большая часть желала ему жениться, то он, объявив об этом, просит к себе на свадьбу:

Милости прошу
На свадьбу мою.
Я и бражки наварю,
И вина припасу,
И гостей назову.

Ему обещают быть на его свадьбе. Кто. при обходе хорош, пригож, жениться хочу не будет отвечать или смеяться, не делая никаких замечаний, с того берут фант; по собирании их разыгрывают обыкновенным порядком, С кого взяли фант, тот занимает место ходившего в кругу. Если бы случилось взять фант с девицы, то она также собирает мнения, говоря: «Хороша, пригожа, замуж хочу». Причем бывают или те же насмешки, или желают ей поскорее замуж.

Эта игра народная, но презабавная и превеселая. Она часто досаждает тем, кому отвечают наперекор. О, как многие хотят поскорее замуж, а многие поскорее жениться, не разбирая, хорошо это или дурно.

СОСЕДИ

Девушки или мужчины садятся в кружок. Один кто-либо подходит к сидящему с краю или к сидящему посредине и спрашивает его: «Хорош ли ваш сосед?» Если он отвечает: «Хорош», — то спрашивает другого; кто скажет: «Не хорош», — то он спрашивает его: «Кто вам нравится?» — «Вот этот». Про кого он скажет, тот должен сесть возле него и поцеловать, произнеся: «Здорово, сосед». И так спрашивают всех поочередно. Кто из соседей был назван нехорошим, тот сходит со своего места и начинает спрашивать, а место его занимает прежде спрашивавший.

Не многие могут похвалиться хорошим соседством, оттого добрый сосед — клад; с таким соседом встречаются по-дружески, желают иметь его в соседстве и дорожат им.

ПРОДАЖА МЕСТА

Садятся в один ряд девушки и мужчины. Один кто-либо, обращаясь к первому сидящему, говорит: «Не угодно ли холста?» — «Угодно». — «Сколько?» — «Один аршин». После этого он дает покупщику какое-либо прозвание, например вилки в затылке, тарелки во лбу. Потом подходит к другому и дает название: через забор взглянул — собор проглотнул; к третьей: из затона бежала, в кармане лапшу держала; к четвертой: без стыда замуж хочу; к пятому: без стыда жениться хочу и т. д. Когда раздаст всем названия, тогда обращается к первому: «Пожалуйте за холст денежки». Первый отвечает: «Вилки в затылке, тарелки во лбу». Что бы ни говорил правящий деньги, первый должен отвечать ему одно и то же, не смеясь и не переиначивая своего названия. В противном случае берется фант. Таким образом спрашивается у всех поочередно. Потом, собрав фанты, разыгрывают их. Причем правящий деньги, разнося фанты, спрашивает «Кому что угодно скушать, выпить, сделать» и т, п. Сколько раз спрашивает правящий деньги, столько раз он должен целовать, пока не поручат ему выполнить что-либо.

Много есть охотников, берущих в долг и, конечно, редко отдающих. Продавец вымаливает тогда за свое же добро и очень часто ничего не получает. Ему остается в удел одно ласковое обнадеживание: «Завтра».

КОСТЫЛЬ

Садятся мужчины и женщины. Один кто-либо из играющих выходит на середину комнаты с палкою в руке и подпирается ею, представляя костыль. Сидящие поют:

Уж и так ли я коститься [18] могу, могу,
Уж и так ли я пройтиться могу.
Я могу, могу по комнатке пройти,
Я могу, могу пивца, винца испить.
Вот из винного ковшичка,
Из чарочки позолоченой.
Да к кому я, добрый молодец, приду?
К кому костыль прислоню?
Приставлю я свой костыль
Ко золоту, ко серебру,
Ко девичью ко терему.
А я сам поскачу, попляшу,
Своих гостей взвеселю.
Вот я тятеньку с маменькою,
Милого братца со невестушкою,
А сестрицу со подруженьками.

Если стоит с костылем девица, то поют ей то же самое, за исключением применения слов к ее имени:

Да к кому я, красна девица, приду?
К кому костыль прислоню?
Приставлю я свой костыль
Ко золоту, ко серебру,
Ко мужскому ко терему.
Я сама поскачу, попляшу
И своих гостей взвеселю.
Вот я тятеньку с маменькою,
Милого братца со невестушкою,
А сестрицу со подруженьками.

Кому отдают палку, тот встает с места и целует его, потом берет костыль, становится посреди комнаты, а ходивший садится на место вставшего. Костыль не отдают дотоле, пока не поцелуют. Резвые еще пляшут с костылем во все <время> пения.

Костыль разыгрывают на сговорах молодых, потому тут постоянно целуются молодые. Эта игра выражает радость счастливой любви.

ЦВЕТ

Садятся в кружок мужчины и девушки. Один из играющих ходит в кругу и раздает названия цветов: белого, алого, синего, палевого, бланжевого и т. п., а себя называет чертополохом. Потом раздававший названия цветов говорит: «Чертополоховый цвет прекрасный, алый нехорош». Алый отвечает: «Алый цвет прекрасный, а синий нехорош». Синий отвечает: «Синий цвет прекрасный, белый нехорош», и таким образом всякий из играющих защищает свое название. Кто не успеет защитить себя или скажет, что тот цвет прекрасный, с которого взяли уже фант, то берут с него фант. По собрании фантов разыгрывают их.

Никто не хочет сознаться в своих недостатках; всякий думает и говорит: «Я хорош, а тот нехорош; у того большие недостатки, а у меня их нет». В глазу ближнего видят соломинку, а в своем не видят сучка. Страсти заглушают рассудок.

КАЧЕЛИ

Внесенные здесь в число игр качели, катанье с гор и на санях не составляют собственно игр. Они по своему назначению доставляют одно приятное развлечение забаве, потехе и веселой резвости. Но <так> как все игры клонятся к той же цели, то и они помещены здесь как предмет увеселений.

В юго-западной России были известны еще в глубокой древности колыски. Киевляне в праздники святых апостолов Петра и Павла и св. Иоанна Крестителя забавлялись на качелях [19]. В какое же время они появились у нас? Откуда перешли к нам? Неизвестно. Мы знаем, что все восточные народы издревле любили качаться на качелях, а малоазийские греки находили в качелях особое удовольствие.

Колыски в северо-восточной России называются качелями. Колыски происходят от слова колыхаться, а качели — от качаться и значат одно и то же. Все сословия любят их; они строятся многими у себя дома. Нет места по России, где бы не веселились на качелях. В какой уголок света ни перенесите русского, он не забудет их: состроит непременно для наслаждения удалой своей головы, которою нередко расплачивается. В старину великокняжеские и царские дети любили особенно качели; ныне высшее дворянство чуждается этого удовольствия, но любит смотреть на веселящихся: светский этикет удерживает их от участия в народном удовольствии. Однако у себя на дачах оно устраивает их будто бы для детей.

Качели делаются разнообразно; в виде кресел, возков, люлек, круглые, из ящиков на веревках, в коих сидящие оборачиваются через ось, описывая круг снизу вверх. Эти качели производят головокружение, которое увеличивается еще более на веревочных, и чем более опасности, тем более потехи. Часто видишь сидящих битком на узенькой дощечке, привешенной к перепрелым и тоненьким веревкам или к трепещущим и гнущимся жердям. Сидящие держатся друг за дружку, хохочут, издеваются над опасностью и несутся под небо. Никому не приходит мысль, <что можно> сорваться на лету и размозжить себе голову. Предусмотрительность не входит в соображение весельчака, а беда, смерть тут же вертится: он не думает о ней, он не боится ее — двум смертям не бывать, а одной не миновать. С такою философией русский любит сильные ощущения: ему давай потеху, разгульное веселье, чтобы в глазах темнело, бокам было памятно — хоть голова с плеч долой! Тут утешенье его. Вокруг него неизъяснимое удовольствие и неподдельная радость, вылетающая из груди звонкой песнею. Тут на качелях рассыпаются песни, свистят, играют на флейте или на кларнете. Нигде нет столько разнообразных качелей, как в Петербурге, и простой народ веселится здесь непринужденно, как у себя дома. В народные праздники во время Масленицы, Светлой недели, на гулянье в Екатерингофе и т. п. нарочно устраиваются качели и горы.