Самуил Киссин - Легкое бремя

• Название: Легкое бремя
• Автор: Самуил Киссин
• Издательство: «Август»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-887792-004-7

С.В. Киссин (1885–1916) до сих пор был известен как друг юности В.Ф. Ходасевича, литературный герой «Некрополя». В книге он предстает как своеобразный поэт начала XX века, ищущий свой путь в литературе постсимволистского периода. Впервые собраны его стихи, афоризмы, прозаические фрагменты, странички из записных книжек и переписка с В.Ф.Ходасевичем. О жизни и судьбе С.В.Киссина (Муни) рассказывается в статье И.Андреевой.

---

Муни подхватывает, передает музыкальную тональность, звук: «заброшенной — холодных — неверном — разорванные — стон», — вот это слово: унылый стон, хотя порой узнаются мотивы и строки иных произведений Пушкина: «Не дай мне бог сойти с ума…», «Пира во время чумы».

36

«Листьев широких качанье…» — Автограф в красной книжке. Без эпиграфов. Сохранилась и авторизованная машинопись с двумя эпиграфами из стихов Валерия Брюсова: 1-й — концовка стихотворения «На два голоса» (1905); 2-й — из стихотворения «Творчество» (1895).

Это стихотворение, также, как и другие — «Как уютно на мягком диване» и «Ты в зимний вечер ждешь меня покорно…» следует датировать 1909 годом — временем женитьбы на Л. Я. Брюсовой: вхождение в семейный круг Брюсовых вызвало пристальное внимание к стихам Валерия Брюсова.

37

«Ты в зимний вечер ждешь меня покорно…» — ТБ. Автограф — в красной книжке, где стихотворение помещено в раздел «Женское» и начинается как монолог женщины: «Я в зимний вечер жду тебя покорно…»

В последней строфе иной вариант 2-й строки: «При бледных вспышках ламповых мерцаний».

Латании — комнатные цветы, запечатленные в стихотворении Валерия Брюсова «Творчество», ставшем знаковым для символистов. В. Ходасевич «расшифровал» его в рецензии на книгу В. Брюсова «Juvenilia». Позже, вспоминая дом Брюсовых на Цветном бульваре, он писал: «Полукруглые печи примыкали к аркам. В кафелях печей отражались лапчатые тени больших латаний и синева окон. Эти латании, печи, и окна дают реальную расшифровку одного из ранних брюсовских стихотворений, в свое время провозглашенного верхом бессмыслицы: «Тень не созданных созданий…» (очерк «Брюсов» в «Некрополе»),

Трактовка Ходасевича была столь убедительна и удачна, что по прошествии лет Александру Брюсову, который в 60-е годы писал воспоминания о брате, показалось, что он был свидетелем создания стихотворения: «Отчетливо помню, как однажды сидел я на диване в гостиной нашей квартиры на Цветном бульваре. Дело было поздно вечером. Полная луна светила через окна, ничем не завешанные, уставленные цветами. Почти против них находилась белая кафельная печь. На ней под лунным светом дрожали тени больших листьев цветов. С улицы доносился стук извозчичьих пролеток, катившихся по булыжной мостовой.

Валерий, не обращая на меня внимания, — для него я был еще ребенком, — расхаживал по комнате и громко скандировал что-то. И когда впоследствии я прочитал его стихи, которые — как писал Венгеров, — “едва ли можно считать непосредственным актом творчества”:

Тень не созданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко звучной тишине, —

в моей памяти с необычайной ясностью воскресла картина, только что рассказанная, и стихи Валерия показались мне вполне “реальными”» (Брюсов А. Я. Литературные воспоминания // Север. Петрозаводск. 1965. № 4. С. 128. Для советского читателя стихотворение так и осталось «верхом бессмыслицы»: в журнале напечатали «Тень не сознанных созданий…»).

38

«В улыбке Ваших губ скептической и нежной…» — Кривое зеркало. 1910. № 23. С. 10. Подпись: С. Киссин. В этом журнале опубликованы стихотворения Ходасевича — в 1909 г.: «Закат» (№ 14)1 «В тихом сердце — едкий пепел» («Искушение» — № 17); в 1910 г.: «Прощание» (№ 25), «Девушке утром (В альбом ***)» — № 27).

Автограф — в черной книжке с заглавием «Строгому другу» (1907–1908 гг.) с разночтениями в 1-й строфе: «Я прочитал мучительный рассказ // Любви отвергнутой…», во 2-й: «Был компас верен, крепок руль у Вас» и в 4-й: «И Вы неслись… Как верен бег, влекущий вас на дно».

Призрачной Капреи — Саргеа (лат.) — остров Капри.

39

Наполеону. — Понедельник. 1918. 3 июня (21 мая). № 14. Подпись: С. Киссин. Под названием «Домашний Наполеон». Печатается по ТБ.

40

«Пусть дни идут…» — Антология. М.: Мусагет. 1911. С.95.Подпись: С. Киссин.

Автограф — в красной книжке. Разночтения во 2-й строке: «Меня настигла верная стрела».

В стихотворении использован сюжет Десятой песни «Одиссеи» Гомера. Цирцея — царица, живущая на острове Эи, опаивала попадавших в ее замок волшебным напитком, глотнув которого, они все забывали. Напоив спутников Одиссея, она превратила их в свиней. Одиссея спас Эрмий (Гермес), встреченный по дороге в замок. Он рассказал ему, как освободить товарищей и самому не поддаться волшебному зелью Цирцеи. Для этого он дал ему корень моли, о котором в «Одиссее» сказано: «корень был черный; подобен был цвет молоку белизною». В трактовке Муни корень этот, спасая от чар Цирцеи, уничтожал человеческие страсти.

Цирцея подала Одиссею мысль, как осуществить его мечту — вернуться домой: он должен попасть в Аид, царство Персефоны, отыскать предсказателя Тиресия, который откроет перед ним будущее. «Равнина плоская», Коцит — детали подземного пейзажа, описанного в «Одиссее»:

……………………………………….Достигнешь
Низкого брега, где дико растет Персефонин широкий
Лес из ракит, свой теряющих плод, и из тополей черных,
Вздвигнув на брег, под которым шумит Океан водовратный,
Черный корабль свой, вступи ты в Аидову мглистую область.
Быстро бежит там Пирифлегетон в Ахероново лоно
Вместе с Коцитом, великою ветвию Стикса.

Имя «Эрмий» Муни взял для псевдонима, которым подписывал рецензии. Эрмий в данном случае: трезвый, знающий, не подвластный эмоциям, страстям.

41

«Чистой к Жениху горя любовью…» — ТБ. В БС последняя строка с разночтениями: «Чем любовь и память о тебе». Написано в декабре 1911 г. на конкурс, объявленный «Обществом свободной эстетики» на строки Пушкина «А Эдмонда не покинет Дженни даже в небесах» (песня Мери из «Пира во время чумы»).

Муни стихотворение не отослал, как и Ходасевич. Но Ходасевич прочел свое на вечере Эстетики, подводящем итоги конкурса. Заметка о вечере за подписью «Е. Я.» (Ефим Янтарев) появилась в «Московской газете» 20 февраля 1912 г.

«У эстетов

Первую премию не получил никто. Вторая была разделена между г. Зиловым и г-жой Цветаевой. Третью, добавочную, получил А. Сидоров.

Самое же замечательное и беспримерное в этом конкурсе стихов было то, что все остальные стихотворения были признаны комитетом “достойными прочтения на заседании общества свободной эстетики”.

В прошлый четверг поэты читали свои стихи.

Сначала прочли их “лауреаты” — Цветаева, Зилов, Сидоров.

Затем, в порядке алфавита, — остальные участники конкурса. Комитет воистину проявил и беспристрастие, и несомненный вкус.

Действительно, из того, что было прислано на конкурс, стихи лауреатов — лучшие.

Но мало в этом радости для судеб русской поэзии. Конкурс не только не дал ничего значительного, яркого, но ярко показал, как много людей умеют писать стихи и как мало среди них поэтов.

Бледность и ничтожность результатов конкурса в особенности ярко подчеркнули лица, читавшие стихи на ту же тему вне конкурса. Из них прекрасные образцы поэзии дали В. Брюсов, С. Рубанович и Вл. Ходасевич, в особенности последний, блеснувший подлинно прекрасным стихотворением».

Стихотворение «Голос Дженни» Ходасевича вошло в книгу «Счастливый домик».

42

У Омфалы. — ТБ. БС. Написано по мотивам трагедии Софокла «Трахинянки». В монологе Геракла (Геркулеса) автор соединил два эпизода, повлекшие страдания героя и его гибель из-за женщин.

Омфала — лидийская царица, у которой Геракл три года томился в рабстве. Она наряжала его в женские одежды, заставляла ткать. Сама же, надев львиную шкуру и опоясавшись мечом Геракла, насмехалась над ним.

Мне суждена одежда Несса… — Несс — кентавр, некогда покусившийся на жену Геракла Деяниру, за что и был убит стрелой. Перед смертью коварный Несс сказал Деянире, что если она хочет навсегда сохранить любовь мужа, должна собрать его кровь и пропитать ею одежду Геракла. Несс был убит стрелой, омоченной в желчи лернейской гидры, и кровь его была ядовитой.

Деянира ждала возвращения Геракла; когда до нее долетели слухи, что он собирается жениться, она пропитала плащ ядовитой кровью кентавра и послала Гераклу. Яд причинял ему страдания столь ужасные, что он просил сына убить его. Геракла подняли на гору Эта, возложили на костер. Когда пламя разгорелось, боги вознесли его на Олимп.

Отголоски мифа слышны и в стихотворении Ходасевича «К Лиле» (1929): «Кентаврова скорее кровь // В бальзам целебный обратится // Чем наша кончится любовь».