Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

• Название: Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997
• Автор: Пирс Брендон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065002-6 (АСТ), 978-5-403-03364-0 (АСТ Москва)

Книга Пирса Брендона и по названию, и по содержанию перекликается с эпохальным трудом Эдуарда Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи». И это не случайно: британцы, стремясь к завоеванию мира, всегда оглядывались на Древний Рим. Они нашли ключ к обретению истинного могущества на руинах Рима. Но там же следует искать и причины падения Британской империи.

Об этом и многом другом автор размышляет на страницах данной книги и рисует многоплановую картину упадка и разрушения Британской империи между 1781 и 1997 годом.

---

В целом колонизация Ньясаленда стала характерным имперским предприятием. Премьер-министр хотел противостоять европейским соперникам и предоставил свободу действий дилетанту-строителю империи. Последнего субсидировала частная компания и поддерживало маленькое имперское военное подразделение. Он имел договоренности с вождями племен и деревенскими старостами, зависимыми от англичан.

Непродуманную организацию дел в конце концов поставили на официальную основу. Сам Джонсон оптимистично подходил к процессу, но опасался, что белый деспотизм не может долго оставаться благожелательным и щедрым. Поэтому придет время, когда негр, «человек с человеческими правами», несмотря на свое существование, почти напоминающее обезьянье, «поднимется и выгонит нас» с территории, которая изначально принадлежала ему[1174].

В других местах в Африке, на континенте, «созданном, чтобы быть грузом для Министерства иностранных дел», по мнению Солсбери, коммерческие компании побуждали брать на себя обязанности колонизации. От этих обязательств отказывались последующие британские правительства.

В 1886 г. «Королевская Нигерская компания» сэра Джорджа Голди получила патент на управление огромными внутренними районами к северу от дельты. Экономическое преимущество всегда считалось важным фактором, который учитывался. Никто не придерживался намеченного плана с большей жестокостью, чем Голди, чей ум напоминал счетную машину. Интеллекту соответствовал и его характер. Сам он сравнивал себя со «складом пороха».

Голди был таким худым, что казался на грани истощения. Он мог впадать в дикую ярость, не шел на компромиссы, был неуступчивым в своем рационализме. Этот человек покинул Англию, чтобы избежать звона церковных колоколов.

Голди отличался «быстротой и резкостью движений, нервозностью. Нос его напоминал клюв орла, а голубые глаза смотрели пронзительно»[1175]. В Лондоне он снимал комнату недалеко от Стренда. Внутри был установлен внутри пулемет «Гатлинг», а хозяин обучался его работе, а нацеливая оружие на другую сторону Темзы.

На Нигере Голди объединял концерны соперников и конкурентов (включая французов), исключил африканских посредников и установил эффективную монополию, на которую не имел полномочий. Он обменивал стрелковое оружие и «огненную воду» на пальмовое масло, которое используется в мыле. Это оказалось прибыльным для эффективно действующей компании, «свободной от хаоса и пустословия»[1176].

Но Голди, как и Роде, нацеливался на империю.

Именно здесь новые компании отличались от старых, которые ставили торговлю выше флага. Таким образом они привлекали радикальные атаки на «маклерский империализм»[1177]. Голди не обращал внимания на торговые интересы, представляя британское владение, которое тянулось от Нигера до Нила. Он шел на север сквозь густые тропические леса язычников йоруба и ибо, в покрытую кустарником саванну мусульман фулани и хауса. В исламских государствах находились красные города, окруженные стенами, процветающие мечети, заполненные базары, хорошо обработанные поля, грамотные муллы, ученые-юристы, купцы-космополиты, ремесленники, работающие с кожей и металлом, кавалерия, будто сошедшая со страниц средневековых романов. Воины в тюрбанах цвета индиго и кольчугах ездили на пони с длинными хвостами и серебряными уздечками, вышитыми попонами, на двулуких седлах, с огромными латунными и железными стременами в форме месяца. Они галопом неслись в битву, «размахивая мечами или копьями в воздухе, белые одежды развевались на ветру… Их вдохновлял бой маленьких барабанов и низко звучащих рогов»[1178].

Конечно, такие бойцы не могли соответствовать «Шнайдерам», не говоря уж о «Максимах». Но целью Голди скорее была дипломатия, а не завоевание. Поэтому он пытался убедить местных правителей подписать договоры о передаче юрисдикции взамен на защиту. Соглашения часто оказывались фальшивыми, а зашита представлялась туманной. Британцы полагались на водный транспорт. На земле белых всегда оставалось мало. Дошло до того, что эмир Контагары утверждал, будто европейцы — это вид рыб, и они умрут, если будут находиться на удалении от Нигера.

Самым действенным агентом Голди был Фредерик Лугард — армейский офицер, которого обманули в Индии. Однако он завоевал признание и прославился в Восточной Африке. Здесь, после пиратства в Ньясаленде, Лугард выполнял важную работу для другого частного концерна. Это была «Имперская британская восточно-африканская компания» сэра Уильяма Маккиннона. Она получила патент в 1888 г. на защиту позиций Великобритании на территории, которая затем станет Кенией и Угандой.

Маккиннон был судоходным магнатом, преданным делу филантропом. Он хотел распространять цивилизацию в Африке. Но, хотя у него было золотое сердце, ему недоставало железной воли Голди. Вскоре его «компания с одной лошадью»[1179] (термин лорда Роузбери) рухнула. Торговли было очень мало, она взяла на себя слишком много обязательств — в частности, относительно истоков Нила. Там соперником являлась Германия. В 1890 г. Солсбери откупился от кайзера, отказавшись от «красного коридора» Кейптаун-Каир и уступив Гельголанд. У.Т. Стед сожалел о передаче этого незаселенного острова, в то время как «русские знатные господа в старые времена расплачивались за карточные долги поместьями, населенными крепостными»[1180].

Франция жаловалась на пренебрежительное отношение к ее правам в Занзибаре (который теперь стал британским протекторатом). Премьер-министр беззаботно ответил: они с Бисмарком привыкли сжимать султана, словно резиновую куклу[1181].

Давление французов продолжалось, и боязнь Франции стала «главной движущей силой британской политики в Африке»[1182].

Лугард в некоторой степени установил контроль над Угандой, которую разрывали гражданские и религиозные войны. Католики выступали против протестантов, а мусульмане — против одних и других. Для захвата и обеспечения безопасности верховий Нила Солсбери передал Франции территорию от Алжира до Тимбукту. Он редко мог сопротивляться неблагоразумию и неосторожности — особенно, если это вызывало унижения и огорчения по другую сторону Ла-Манша. Премьер говорил об этом приобретении в Сахаре, как о «легкой земле»[1183].

Лугард помог обеспечить переход власти к правительству от компании в Уганде, которая стала британским протекторатом в 1894 г. Далее он противостоял вызову французов на территории, которая вскоре станет Нигерией.

Голди отказался следовать примеру Родса и отверг название «Голдезия». С небольшим и плохо подготовленным подразделением, на языке которого Лугард не говорил, он пошел на северо-запад, в землю борну. Он обеспечил договора с правителями, которые опасались, что подписанные бумаги могут быть использованы для наведения на них злых чар.

Лугард вылечился от лихорадки, «принимая по 10 гранул антипирина и 13 миль пешком под раскаленным солнцем». Он отбивал атаки враждебно настроенных воинов, которые стреляли отравленными стрелами. Одна стрела с железным наконечником вошла Лугарду в голову на четверть дюйма. Его охотник вытащил ее, поставив ногу на голову хозяину для должного упора.

Командир отряда глотал всяческие отвратительные противоядия. В духе легендарного британского строителя империи, чьи раны болели, только когда он смеялся, этот офицер продолжал выкрикивать приказы. Неудивительно, что Гарри Джонсон назвал его Клайвом из Уганды и Уорреном Гастингсом из Нигерии.

Лугард был невысоким мужчиной с большими усами, который исповедовал «женское»[1184] отвращение к насилию, хотя один раз сломал палец, избив индийского торговца. Он едва не выбил глаз дерзкому слуге в интересах поддержания престижа белых.

Однако Лугард обладал гуманными инстинктами и, как правило, осуществлял командование благодаря силе личности. На самом деле у него никогда не было в распоряжении более нескольких британцев, и он принял метод передачи обязанностей Голди. Это триумфально сработало во время войны «Нигерской компании» против народностей ньюпа и илорин в 1897 г. Делу помогли «Максимы», сигнальные ракеты, фонари, консервы и колючая проволока.

На Голди действия чернокожих рекрутов произвели такое впечатление, что он рекомендовал использовать Западную Африку, а не Индию, где сквозь преданность просачивался национализм, для обеспечения «резервуара военной силы»[1185]. Его могла бы задействовать империя для приостановки своего упадка.

Парадоксально, что дальнейшие вторжения французов убедили Джозефа Чемберлена, первого крупного политика, чьей миссией стало развитие огромных колониальных поместий страны, что Великобритания не должна больше управлять Нигерией по доверенности. Поэтому патент компании был отозван в 1899 г. Корона взяла себе права за 850 000 фунтов стерлингов.

Голди протестовал, что империя покупает большую провинцию «за чечевичную похлебку»[1186]. Он сравнивал правительство с разбойником с большой дороги, который не только грабит жертву, но и забирает у нее одежду.