Джеральд Мартин - Габриэль Гарсиа Маркес. Биография

• Название: Габриэль Гарсиа Маркес. Биография
• Автор: Джеральд Мартин
• Издательство: СЛОВО
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-387-00279-3

Джеральд Мартин, профессор Питтсбургского университета и эксперт латиноамериканской литературы, потратил 17 лет своей жизни на то, чтобы создать биографию одного из величайших писателей современности — Габриэля Гарсиа Маркеса. В 2006 г. Маркес объявил мировой прессе, что Мартин его «официальный» биограф. Как пишет сам профессор: «Наверно, можно считать, что я — его единственный официально „не запрещенный“ биограф. Это высокая честь».

Много часов Мартин провел в беседах с самим писателем, его родными, переводчиками и ближайшими друзьями, в том числе с Фиделем Кастро. В общей сложности он взял около трехсот интервью. Самым трудоемким, по словам биографа, было разобраться в хитросплетениях многочисленных мифов, которыми окружил себя писатель, ведь «почти каждое значимое событие в своей жизни Маркес описывал то так, то эдак», прибегая к «мистификации и наглому интриганству, чтобы пустить журналистов или литературоведов по ложному следу».

Биография Маркеса дана на фоне истории Латинской Америки, которая представляет для читателя самостоятельный интерес.

---

7 августа официально вступил в должность президента Колумбии изменивший Либеральной партии Альваро Урибе Велес. В своей предвыборной программе он в числе прочего делал упор на борьбу с герильей. Боевики РВСК, как утверждалось, убившие его отца, во время инаугурации собирались обстрелять с воздуха его резиденцию. И опять Орасио Серпа, кандидат от Либеральной партии и верный слуга Эрнесто Сампера, проиграл выборы. Страна была рада избавиться от Пастраны, но колумбийцы сильно рисковали, отдав свои голоса за Урибе. Он был землевладельцем из Антиокии; говорили, что он связан с праворадикальными полувоенными формированиями. Тем не менее он взялся наводить порядок в стране с необычайным, почти фанатичным энтузиазмом и правил в стиле одновременно популистском и авторитарном, что обеспечит ему невероятно высокий рейтинг. В эпоху правления Чавеса, Лулы — в Бразилии, Моралеса — в Боливии, Лагоса и Бачелет — в Чили и Киршнеров — в Аргентине, Колумбия, избрав Урибе, получила в его лице единственное серьезное правительство правых в Латинской Америке, хотя колумбийцы привыкли шагать не в ногу со своими соседями по континенту. Урибе станет союзником и сторонником Джорджа У. Буша.

Наконец пришло время публиковать мемуары, охватывающие период от рождения Гарсиа Маркеса до 1955 г. В последний момент название «Vivir para contarlo» («Жить, чтобы рассказывать об этом», где «это» — «Io» — в испанском языке мужского рода обозначает акт самого жития) изменилось на «Vivir para contarla» («Жить, чтобы рассказывать об этом», где «это» — «la» — женского рода в испанском языке обозначает жизнь — «la vida» — размышление о жизни). В переводе на английский язык название приобретает несколько романтический оттенок: «Live to Tell the Tale» («Жить, чтобы рассказать историю жизни»), то есть пережить большие приключения и потом поведать о них, но не планируя это заранее, не подчиняя этому свою жизнь[1283]. Конечно, в английском варианте перевода содержится еще один аспект — героический: задержка публикации мемуаров была обусловлена драмой — Гарсиа Маркес боролся со смертью, с онкологией и победил. Все, и прежде всего его читатели, это понимают.

Гарсиа Маркес говорил о мемуарах с тех пор, как был издан его великий роман о Макондо. Уже по одному этому читатели могли бы понять, в чем состоит мотивация его писательского творчества. Он хотел одного: вернуться назад, написать о самом себе. Нарцисс хотел найти свое изначальное «лицо», но даже то его «лицо», потерянное во времени, растворившееся в разных временах, постоянно меняется, никогда не бывает одним и тем же, поэтому, даже если он и нашел бы то изначальное — вечное, вещее — «лицо», оно каждый раз представлялось бы ему по-разному. Но это то, чего он хотел. В 1967 г. те, кто слышал, как он говорит о своих мемуарах, должно быть, думали: этот человек мало пожил на белом свете. Но Нарциссу всегда, сколько б он ни прожил, хотелось увидеть, не изменилось ли его лицо. Если б его собственная мать никогда не говорила ему, что он прекрасен, он непременно искал бы ее, находил и возвращался с ней назад. Поэтому мемуары начинаются с того, как в 1950 г. Луиса Сантьяга ищет своего пропавшего сына в Барранкилье, и это вызовет у нее мучительные воспоминания о другой поездке, которую она совершила шестнадцатью годами раньше:

Мать попросила меня помочь ей продать дом. Из селения, где жила вся семья, она приехала в Барранкилью утром и понятия не имела, как меня найти… Она пришла ровно в двенадцать. Легкой поступью прошла меж столиков с разложенными на них книгами и стала передо мной, посмотрела с улыбкой, лукаво, как в лучшие свои времена, и, прежде чем я успел среагировать, сказала:

— Я — твоя мать[1284].

Так в возрасте семидесяти пяти лет Габриэль Гарсиа Маркес начинает рассказ о своей жизни с описания сцены, в которой в очередной раз мать, опасаясь, что сын не узнает ее, представляется ему. Эта встреча — центральная тема мемуаров — произошла, как он будет утверждать, «в тот день, когда я родился по-настоящему, в тот день, когда я стал писателем»[1285]. В тот день он снова обрел свою мать. И они вместе поехали домой. Туда, где все начиналось.

По поводу своих мемуаров он начал говорить журналистам удивительные вещи еще в 1981 г.: «Гарсиа Маркес рассказывал о своих мемуарах, которые он надеется вскоре написать и которые в действительности будут „ложными мемуарами“, потому что в них будет рассказываться не о том, какой на самом деле была его жизнь или как она могла бы сложиться, а о том, какой он сам видит свою жизнь»[1286]. Двадцать один год спустя Гарсиа Маркес скажет то же самое. И что бы это значило? Объяснение можно найти в эпиграфе, который он предпослал своим мемуарам: «Жизнь — это не то, что человек прожил, а то, что он помнит и как об этом рассказывает».

«Жить, чтобы рассказывать о жизни» — самая длинная из книг Гарсиа Маркеса. Как и все остальные, она четко поделена — хотя менее четко, чем обычно, — на две части. О том, что у писателя были серьезные проблемы со структурной композицией, свидетельствует тот факт, что каждая из частей завершается наименее интересным — и для него самого, и, к сожалению, для нас — повествованием о земле cachacos: первая — главой о Сипакире (1943–1946), вторая — о Боготе и работе в газете El Espectador (1954–1955).

Хотя в целом произведение написано потрясающе, нужно признать, что его эмоциональное содержание несколько идеализировано: в нем скрыта боль (и это само по себе примечательно, учитывая то, как оно начинается). Иногда автор бросает камешки в огород отца — просто потому, что тот такой по характеру, а не потому, что сам Габито настроен к нему враждебно, или его мучает эдипов комплекс, или дает о себе знать мировоззрение, сформированное под влиянием семейной ветви Маркес Игуаран. В целом книга продолжает традицию примирения — улаживания разногласий, — зародившуюся в романе «Любовь во время чумы». Писатель не обходит вниманием своих друзей и их жен или вдов — каждому посвящает обычно абзац или хотя бы одну строчку. Подлинных откровений или пикантных подробностей в мемуарах нет. В книге описана его публичная жизнь и его «фальшивая» — выдуманная — жизнь, но мало что сказано о его «частной» жизни и еще меньше — о его «тайной» жизни.

Центральная тема — становление Маркеса как писателя, постоянно крепнущая непреоборимая тяга к писательскому ремеслу, приобретение необычных, уникальных жизненных впечатлений и исключительного жизненного опыта (а не сам, например, рассказчик, у которого, по мере того как он становится писателем, формируется глубокое политическое сознание и тонкое политическое чутье, наполняющие содержанием его произведения, придающие четкую форму всему, что он пишет). Ирония заключается в том, что основы этой книги — и всей его жизни — были заложены еще до того, как он нашел свое призвание, то есть еще до того, как он сам научился читать и писать (по-видимому, автор и сам этого не сознает, так как ко времени окончания работы над мемуарами он несколько утратит прежде присущую ему проницательность). Возможно, жанр автобиографии все-таки не совсем стихия Гарсиа Маркеса. Как писатель, он экстраверт — и в плане манеры повествования, и в плане создания сюжета. Но, когда он рассказывает о своей жизни, им движет подсознательная потребность скрыть, а не выставить напоказ. Более того, в мемуарах опасно утверждать то, чего не знаешь, — на этом строится комизм в романе «Сто лет одиночества» — и представлять противоречивые факты. Кроме того, в автобиографическом произведении проблематично использование таких коронных элементов стиля Гарсиа Маркеса, как гипербола, антитеза, морализаторство и перестановка. Результат получается довольно забавный. Гарсиа Маркес, раскрывший себя в фактически обезличенном романе «Осень патриарха», абсолютно спрятался в, казалось бы, откровенных мемуарах «Жить, чтобы рассказывать о жизни»!

Конечно, если чуть-чуть задуматься, становится ясно, что Гарсиа Маркес был одержим идеей своих мемуаров вовсе не из тщеславия, в чем многие его упрекают. Просто в его понимании это наиболее эффективный способ борьбы со своей славой и со своей болью, ибо он представлял на суд читателей угодный ему вариант своей жизни и своего характера. Так что, несмотря на данное им на первых страницах книги обещание, это произведение далеко не исповедь.

8 октября 2002 г. мемуары «Жить, чтобы рассказывать о жизни» вышли в свет в Мехико. Их публикация сопровождалась большой шумихой, объемы предварительных заказов на книгу были ошеломительными. Маг вернулся. И на этот раз, можно сказать, восстал из мертвых.

Гарсиа Маркес воистину был великим борцом. Он не только выстоял — физически и душевно — в борьбе с болезнью, но еще и завершил работу над первым томом своих мемуаров: он и впрямь постарался выжить, чтобы рассказать о жизни, — подарил читателям такой свой портрет, который устраивал его лично и который, он знал, тоже выживет. Ребенок на обложке с печеньем в руке — теперь пожилой человек семидесяти пяти лет, и какая жизнь прожита! Все эти годы он блуждал по лабиринту, по которому нам всем приходится блуждать, по лабиринту, представляющему собой частично мир, где мы живем, частично наше восприятие этого мира. Оглядываясь в прошлое, Гарсиа Маркес пришел к выводу, что был рожден для того, чтобы выдумывать истории, и жил он тоже прежде всего для того, чтобы рассказывать о жизни так, как он ее понимает и воспринимает. Растерянный ребенок, фотографию которого он решил поместить на той обложке, вечно искал свою мать и долгие годы ждал, чтобы поведать миру, как он нашел ее, вновь обрел и как после, вновь родившись как писатель, ступил на стезю, идя по которой, он станет выдумщиком, волшебником, зачаровывающим мир. И по трагическому совпадению в тот самый момент, когда он приступил к последнему этапу работы над мемуарами, его мать сама потеряла память, а в тот момент, когда он вносил последние поправки в книгу, которая была в той же мере ее, что и его, она ушла из жизни, о которой он рассказывал.