Елена Майорова - Женщины в эпоху Крестовых походов

• Название: Женщины в эпоху Крестовых походов
• Автор: Елена Майорова
• Издательство: М.: Вече, 2012. — 384 с.: ил.
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5546-9

Время крестоносцев — в большой степени история военных экспедиций, трудных походов, изнурительных осад, дерзких вылазок. Об этом написано множество трудов и научных исследований. Автора данной книги интересует другая сторона жизни крестоносцев, которая существовала наряду с битвами и кровью и делала возможными все эти военные подвиги: мирная, гражданская, в которой большое место занимали женщины. Жизнь крестоносцев была бы невозможна без их верных спутниц. В данной книге автор показывает роль женщин в эпоху Крестовых походов, их участие в боевых действиях и многое другое. Книга издается в авторской редакции.

---

Но не только приданое и династические выгоды привлекали в невесте. Само имя Феодора означало «Божий дар». И это было воистину так: Гийом Тирский превозносил красоту и очарование Феодоры. «Theodora nomine, annum aqcnts tcrtium dccimum, formae vcnustatis sinqularitum conspicua, vultus eleqantia, et totius habitudineintucntibus favorabilis». Подобные браки не были обычным явлением. Многие византийцы высказывали серьезные опасения но поводу судьбы греческой царевны, отданной на милость франкским варварам. Когда другая племянница Мануила (тоже Феодора, дочь его сестры) была выдана за брата западного императора Конрада, австрийского герцога, греческие поэты для безутешной матери невесты создали поэму-плач, где горько сокрушались, что принцесса «принесена в жертву западному зверю». Наверное, и Феодора, хотя не была равнодушна к соблазнам величия, трепетала от мысли, что ей придется подчинить свою будущность произволу молодого варвара.

Венчание состоялось в Иерусалиме в 1158 г., и, казалось, супруги будут жить долго и счастливо.

Тем не менее Мануил вскоре заключил союз с Нуретдином, направленный на совместную борьбу с турками-сельджуками в Анатолии. Балдуин расценил это как проявление коварства со стороны нового родственника. Впрочем, никаких упоминаний о том, что вероломный поступок императора послужил поводом для неурядиц в молодой королевской семье, не имеется.

Тем временем в 1160 г. Рено Шатильонский попал в плен. За его свободу Нуретдин требовал 120 тысяч золотых динаров. Княгиня попыталась собрать эту огромную сумму, но в этом не преуспела. Подданные, народ и нобили, не желали возвращения скорого на расправу Рено. К тому же в это время Констанца потеряла их маленького сына, была безутешна и все валилось у нее из рук.

Возможно, Балдуин III в конце концов оказал бы помощь своему буйному вассалу и союзнику, но во время пребывания в Антиохии он был поражен болезнью, которая вскоре свела его в могилу.

Говорили, что всему виной было отравленное лекарство, которое дал ему врач графа Раймунда Триполийского.

Страдая изнурительной лихорадкой, король велел перевезти себя в Триполи, потом в Бейрут, где и скончался в возрасте 32 лет, горестно оплаканный своими близкими, всего лили» на один год пережив свою горячо любимую и столь же страстно ненавидимую мать, королеву Мелисенду.

Этот король был человеком большого обаяния, обладавшим трезвым и практическим умом, которого искренне оплакивали даже его мусульманские противники. Останки его были перевезены в Иерусалим и преданы погребению у подножья Голгофы.

О Балдуине III сожалели; говорят, что султан дамасский Нуретдин из уважения к печали народа, оплакивающего своего государя, прекратил на несколько дней нападения на христиан.

От брака Балдуина и Феодоры потомства не осталось, но династический кризис Иерусалимскому государству не грозил: у короля, к счастью, был младший брат.

Смерть кузена дала Констанце Антиохийской надежду одолеть патриарха и его клику. Она написала византийскому губернатору Киликии Константину Коломану, только что назначенному на место Андроника Комнина с просьбой вмешаться. Однако антиохийцы усмотрели в этих действиях своей уже почти утратившей власть госпожи вопиющее предательство их интересов. Поскольку старший сын княгини Боэмунд III достиг 18 лет, у нее не было формальных поводов претендовать на правление своим государством.

Сын Раймунда Пуатье, Боэмунд III, пришел к власти в Антиохии в 1163 г. Он ненавидел отчима Рено и отнюдь не стремился его освободить. Со злорадным торжеством он перехватывал и уничтожал письма, которыми Констанца старалась подбодрить любимого в заточении.

Княгине пришлось повторить путь своей матери — удалиться во вдовий удел Латтакию, куда в следующем году ее сослал сын. Там она прожила 4 года, ив 1168 г. умерла, не дожив до 40 лет, спустя 4 года после того, как ее красавец-муж попал в плен, может быть, по причине безутешной тоски по супругу.

Подобно Констанце, королева Феодора Комнина, которой было всего 16 лет, после смерти Балдуина III, должна была удалиться в Акру, составлявшую часть ее приданого.

В то время Акра была одним из прекраснейших и цветущих городов в мире. Церкви и подобные замкам дворцы, гостиные дворы и склады товаров, сады и водопроводы, окруженные громадными укреплениями, занимали огромные пространства. Самая оживленная торговля собирала здесь драгоценности половины мира. В густом населении города встречались все национальности Европы, все культурные слои того времени. Наглая страсть к наслаждению перемежалась с благочестивой мечтательностью, высокий героизм — с трусливым торгашеством, и эта смесь добра и зла, благородства и низости создавали непередаваемую атмосферу величественного приморского города.

В таком месте, опасном для сохранения высокой добродетели, Феодора должна была ожидать решения своей участи — либо стать женой человека, которого выберет ей дядя-император, либо уйти в монастырь.

Однако судьба решила иначе.

Любовь молодой вдовы завоевал человек, вошедший в историю Византии как фигура исключительная.

Андроник Комнин заслуживает отдельного рассказа.

Двоюродный брат императора Мануила, которого никак нельзя назвать человеком заурядным, Андроник был и вовсе неординарной личностью. Этот Алкивиад среди Комнинов имел характер, полный противоречий и контрастов. Хронист Евстафий Фессалонийский замечал, что его можно было и чрезвычайно хвалить, и строго порицать, в зависимости от того, на какую сторону его характера обращать внимание. От отца он унаследовал несравненную красоту, высокий рост, классическое телосложение, энергию и непомерное честолюбие. Превосходная память позволила ему преуспеть в науках светских и духовных. Элегантность, остроумие, манера выражаться с тонкой иронией, дар красноречия Андроника шли рука об руку с его способностью привлекать к себе людей. Фантастические любовные приключения, необыкновенное мужество на поле боя (хотя стратегом он был посредственным) быстро сделали его любимцем константинопольского плебса.

После того как Андроник достиг совершеннолетия, он жил только одной мыслью — получить императорскую корону. Этой цели была подчинена вся его жизнь.

Империи угрожали Венгрия, Болгария, Сербия, норманны и турки-сельджуки, не считая более мелких противников. Не боясь навлечь на родину лавину еще больших бедствий, Андроник, назначаемый двоюродным братом наместником пограничных провинций (подальше от Константинополя), вел с правителями соседних государств переговоры, направленные против Мануила.

Император знал о честолюбивых и часто предательских планах Андроника, но воспоминания о детских годах, проведенных вместе, и обаяние личности кузена были так неодолимы, что после раскрытия очередного заговора он прощал двоюродного брата и освобождал его из оков. С течением времени его снисходительность умерилась, и паршивая овца среди Комнинов сполна испытал на себе императорский гнев.

После поражения в Киликии Андроник искал убежища в Антиохии, формально являющейся вассалом Византии. Поэтому византийский принц как в Антиохийском княжестве, так и в Иерусалимском королевстве находился в сфере влияния Мануила.

Филиппа, сестра князя Боэмунда III и Марии Антиохийской, второй супруги Мануила, славившаяся своей красотой от Киликии до Кипра, пренебрегла добрым именем отчего дома, прельстившись красивым и очаровательным пришельцем, распевавшим серенады под ее окнами. Она уже была просватана, готовилась пышная свадьба. Но ничто не могло остановить принцессу. Он же, из угождения ей, бросил свой пост, подстригал по последней моде бороду, и, роскошно одетый и надушенный, провел все лето за пиршествами и турнирами.

Филиппе было около 20 лет, ему — 45. Их связь наделала много шума. Церковное право Византии запрещало интимные отношения с сестрой невестки, но никакие запреты не страшили Андроника. Филиппа тоже проявила характер под стать бабушке, Алисе де Ретель, и матери, Констанце Пуатье. Она не только не скрывала романа с византийским принцем, но даже бравировала этими отношениями и всенародно заявляла об их намерении заключить законный брак. Ее брат, князь Боэмунд III, обратился к Мануилу с жалобой на недостойное поведение его кузена, соблазнившего невинную высокородную девушку.

Очередной скандал вокруг Андроника вывел императора из себя. Он потерял надежду возвратить Армению и горел страстным желанием наказать кузена. Бесчестье сестры императрицы бросало тень и на августейшую фамилию. Кроме того, брак Андроника с княжной Антиохийской не входил в его планы, поскольку еще больше усложнил бы отношения империи и княжества.

Чтобы покончить с развратом и позорной связью между своими родственниками, Мануил послал в Антиохию севаста Константина Каломана. Замужеством с ним Филиппа должна была прикрыть свой грех. Но княжна даже не удостоила претендента беседой. Она высмеяла его маленький рост и упрекнула императора, что вместо блистательного Андроника он предлагает ей человека неказистой внешности и неизвестного происхождения.