Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города

• Название: Хроники Навь-Города
• Автор: Василий Щепетнёв
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029082-9, 5-9660-1180-Х

Рыцари Ордена Кор.

Звездолётчики с крейсера «Королёв», стартовавшего с Земли в 2026 году и... «опоздавшего» с возвращением на 8000 лет.

Отныне они живут в мире далёкого будущего, в результате глобальной катастрофы скатившемся к ДАЛЁКОМУ ПРОШЛОМУ.

Здесь бароны и крестьяне живут в феодальных замках и селениях, в лесах обитают варвары-мутанты, с людьми воюют и торгуют пришельцы из космоса, а где-то под землёй скрывается таинственный Навь-Город — родина странных, тёмных, могущественных существ.

Здесь лучший из рыцарей Ордена Кор — бывший бортмеханик Корней Фомин — снова и снова сражается с порождениями Зла — монстрами и пришельцами из иных измерений, мутантами и «чужими».

Такова его ОБЫЧНАЯ РАБОТА — работа человека, защищающего добро и справедливость с оружием в руках.

---

— Как? — посерел доктор.

— Портативный излучатель мю-поля и серебряный порошок. Своего рода огнемёт Архангела. В бою непригоден, радиус поражения два метра, да и весит немало, и серебро редкость. Но для этого случая…

Нарейка выбежал наружу. Вслед за ним устремились и остальные. Последним, виновато оглядываясь, вышел Картье.

Фомин подошёл к Лон-Аю. Вот тебе и тризна, паренёк.

— Ты понимаешь, конечно, что оставаться в Крепости тебе нельзя, — раздался голос Командора.

— Понимаю. Конечно, понимаю.

— И что же ты думаешь делать?

— Возьму кадета Туун-Бо и пойду в Навь-Город. Полномочным и представительным послом Крепости. Если получу на то полномочия.

— Считай, что получил. Лет через пять здесь всё утихомирится, тогда и вернёшься. Если захочешь.

— Если захочу, — согласился Фомин.

Он вышел не оглядываясь. Не хотел знать, кем теперь стал Командор.

Часть третья. ПОСРЕДНИК ДРАКОНОВ

1

Он очнулся внезапно, вдруг, за мгновение до пробуждения узрев извечный кошмар бортмехаников — течь мезонной камеры.

Фу, опомнись. О течи камеры на корабле не успеют узнать ни бортмеханик, ни Командор, спи, не спи — одно. Вспыхнет синим пламенем на всю округу, миллиардов на сто кубических километров, только и всего. Маленькая сверхновая. Тем более что он не на «Королёве», не в Пространстве. На Земле он. Точнее, под землёю. И не в каюте, а в посольских покоях. Ничего удивительного, где ж ему и быть, он теперь не бортмеханик межзвёздника, а чрезвычайный и полномочный посол Крепости Кор в Навь-Городе. Самое обыкновенное дело — из бортмехаников в рыцари, а потом и в послы. Любой бортмеханик может научиться управлять государством — в свободное от вахты время. Сколько часов он провёл за «Революцией», транжиря драгоценное время цифрового вычислительного агрегата? Ничего, агрегату полезно думать. Вот Изя Мейер и написал забавную модель человеческих отношений, лучшую игру межзвёздника «Королёв».

Но довольно воспоминаний. Почему он проснулся? Так запросто послы, рыцари и уж тем более бортмеханики не просыпаются. Вина он не пил, пива тоже, хотя навьгородское пиво знатное, трудно, начав, остановиться. Он и не начинает. Иначе не сон будет, а сплошная беготня — в закуток хухриков и обратно.

Люма светила едва-едва, как раз чтобы поймать чёрную кошку в тёмной комнате. Но кошки не было.

Вместо неё в локте от ложа висела огненная медузка.

Однако! Гостья глубин. Звали мы вас, скучали мы без вас?

Фомин нащупал кинжал. Серебряный. Представительский. Подарок леди Ди, супруги паладина Ортенборга. Для битвы с привидениями. Но медузка, пожалуй, похлеще, нежели любой призрак. В ней энергии хватит сжечь храм Артемиды Эфесской, а уж его, Фомина, и подавно. Славы в сжигании посла, правда, никакой, но ей, медузке, слава не нужна.

Огненная клякса медленно двинулась в сторону Фомина.

Вот так и горят на службе люди. Только не хочется гореть. Совершенно не хочется.

Он застыл. Даже дышать перестал. Памятник самому себе. Отчего-то памятники всё больше стоят, в крайнем случае сидят. На кресле, лошади, драконе. А вот памятника в постели он не припомнит. Никто не поставит памятника рыцарю, бесславно погибшему в постели.

Медузка подплыла прямо к лицу. Сабелькой её, сабелькой. Или хотя бы кинжалом.

Но он не двигался. Тут не смелость нужна.

А что?

Знать бы. Хорошо магам, заклинания творят. Тип-топ, медузка, стоп.

Он скатился в сторону — тело оказалось умней головы.

Перина вспыхнула, но жара он не почувствовал. Холодное пламя. И жадное. Постель превратилась в пепел. Но само ложе не загорелось. Очень локальный пожар.

Фомин приготовился. Если медузка поплывёт к нему, то будь, что будет, а он её ударит. Пусть знает.

Но огонёк, спалив постель, полетел к противоположной от Фомина стене. Лети, лети.

Но — не пускает стена. Серебряная оплётка, всё-таки посольство. В одно место сунулась медузка, в другое. Наконец нашла щель. Дефект в охране, нужно приметить.

Огонёк погружался в стену медленно, с трудом. Сухой треск, тихий, но отчётливый, прошелестел по покою. Верно, появилась медузка с подобным же треском, вот он и проснулся.

Мог бы и не проснуться. Тогда пепла было бы больше. А послом меньше.

Медузка наконец скрылась, только её и видели — оба глаза.

Он медленно поднялся на ноги. Странно, но держат.

Хороша была перинка. Нежная. Невесомая, не рыцарю — принцессе впору. И вот вместо неё — не пепел даже, а пыль. Сажа.

Дела…

Он походил по покою, адреналин требовал движения. Самое время схватиться с каким-нибудь чудовищем средних размеров. Какая отвага пропадает!

Это он так, для самоутверждения. Сейчас, поди, даже с крысюком не справится, не попадёт просто саблею, скорее себе ногу оттяпает.

Фомин выставил перед собою руки. Нет, не дрожат. Наружно он вполне бесчувствен. Хоть сейчас на пьедестал — он от подвигов устал.

Фомин распахнул шторку. За окном — ночь. Глубокая, тёмная, лишь звёзды мерцают кокетливо. Хорошее окно, даром что до поверхности добрых пять кабельтовых породы. Чудо навьгородской магии.

Он думал о пустяках, чтобы отвлечься. Стать бесстрастным не только снаружи. А то сгоряча наворотишь чище медузки. Поэтому лучше подумать, как, каким способом здесь, в подземелье, он видит панораму поверхности. Телеизображение? Вряд ли, во всяком случае, электроника на поверхности практически не действует. Система зеркал? Волоко-ная оптика? Изображение было идеальное: объёмное, чёткое настолько, насколько можно было судить невооружённым глазом. Да и вооружённым, что саблею, что арбалетом, тоже. Он даже подзорную трубу хотел заказать у навьгородских мастеров, да передумал. Негоже ронять честь Крепости Кор. У нас там, наверху, подзорных труб изрядно. У каждого по две, по три, а у благородных рыцарей так и по целой дюжине.

Всё, раз появились потуги шутить, будем считать, что успокоился. Наши рыцарские шутки страшнее бобов.

Итак, в апартаменты посла проникла медузка. Магматическое существо, порождение огненных глубин. Глупое, вероятно, совершенно безмозглое существо, как и её водяные родственники. Так как же она, огневушка-поскакушка, попала в хорошо экранированные апартаменты посла? Сама? Или кто пособил?

А если пособил, то зачем? Кому он, доблестный рыцарь Кор-Фо-Мин, мешает здесь, в Навь-Городе?

Выходит, мешает.

Фомин перебирал навьгородских знакомцев. Паладин Ортенборг. Хранитель Туглон. Доктор Гэрард. Магистр Хаммель. Инженер Юнни. То, что эти люди благосклонно относились к нему, роли не играет. Интересы Навь-Города выше личных симпатий и антипатий. Но все эти люди так или иначе заинтересованы в контактах с Крепостью Кор, и смерть посла им совершенно ни к чему.

Тогда нужно искать среди малознакомых. Их больше, дюжина дюжин имён — от уборщиков апартаментов до канцлера Навь-Города Унмарка. Область их интересов он может лишь предполагать. Например, изоляционисты, которые полагают, что Навь-Городу не нужна поверхность и ещё меньше — всякие послы с этой поверхности.

И наконец, имеются тысячи, миллионы навьгородцев, о которых он не знает ничего и мотивов не способен представить совершенно.

Скверный он аналитик. А другого-то нет.

Как они, неведомые противники, поведут себя, узнав, что посол Крепости Кор жив и здоров? Повторят попытку? Затаятся?

Ладно. Ваши действия, господин посол. Заявить ноту протеста? Или же сделать вид, будто ничего не произошло, просто перепил на ночь огненной воды и уснул с папироской?

Он думает или, во всяком случае, изо всех сил пытается думать, ищет подвохов, а не исключено, что медузка случайно пробралась в покой. Сам ведь отказался от навьгородского экрана, поставил свой, из Крепости. Защита от существ измерения Зет. И от прокладывателей Ходов. Но не от медузок. Когда организовалось посольство, он и не видел ни одной медузки, не знал даже о них. Он и сейчас очень мало знает о подземных существах.

Нужно спрятать апломб под ложе и попросить хранителя Туглона, пусть апартаменты экранируют навьгородские мастера. А если они напичкают экраны ушками да глазками, что ж с того? Окно, поди, тоже в обе стороны показывает. Нам, послам, от народа нечего скрывать. Душа нараспашку. Приходи к нам и смотри на нас.

Но… Он почти упустил ещё одну возможность — вдруг целью было не убить, а попугать?

Опять же зачем? Чтобы стал сговорчивее. Следовательно, впереди ждёт нечто, требующее сговорчивости.

Гадать надоело — он был в положении игрока Раа, который видел лишь крохотный участок поля боя.

Не бывает таких игроков.

А вот послы бывают. По крайней мере один посол.

За окном начало сереть. Скоро и солнышко взойдёт.

Он прошёл в кабинет. Сразу с этого надо было и начать — вдруг медузка и здесь побывала, пожара наделала, секретные документы уничтожила?

Не побывала. Никаких следов. Да и нет у него секретных документов. Так, всякие ритуальные свитки, придуманные наскоро для порядка. Нужно же создавать прецедент. Пока, насколько известно, он единственный посол в Навь-Городе. И стал он послом по собственной инициативе. Разошёлся во мнениях с Крепостью Кор. Не настолько разошёлся, чтобы порвать с экипажем совсем. Но нужно пожить врозь. Он и ушёл под землю, благо Навь-Город выразил желание установить полноценные и всеобъемлющие добрососедские отношения.