Гелий Рябов - Приведен в исполнение... [Повести]

• Название: Приведен в исполнение... [Повести]
• Автор: Гелий Рябов
• Издательство: Бук-Мишель
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-85692-028-7

В настоящий сборник детективных повестей Г. Т. Рябова вошли остросюжетные произведения о правоохранительных органах, о чести, о подлости и долге. Герои, с которыми предстоит познакомиться читателю, не просто попадают в экстремальные ситуации, совершая подвиги или предательства, — они всегда и безусловно идут по острию, их жизнь — вечная и неизбывная проблема выбора.

---

— Он был офицер…

Кажется, это она произнесла, впрочем, не уверен.

Укладываю Игоря, только теперь замечаю, что на нем добротный, хорошо сшитый штатский костюм.

Всматриваюсь в его белое лицо. Никаких сомнений, он умер, наверное, дня два назад — вон на лице синеют трупные пятна…

Но тогда зачем это все? Усилия наши оказались напрасными, мы рискуем зря…

— Переодевайтесь…

На стульях какие-то костюмы, мы переглядываемся и послушно натягиваем на себя белые рубашки и все остальное. На лацкане моего пиджака крупный значок: «Харон. Фирма ритуальных услуг». Значит, мы… О Господи…

— Там остался наш товарищ, — говорит Юрий. — Он в опасности.

Она улыбается:

— Опасность — это глупое восприятие. Так думают те, кто не знает истины. Модест вне опасности. Те, кто дал вам машину, — тоже. Они ничего не помнят и не вспомнят. Вы должны идти со мной…

Теперь она говорит отчетливо и внятно. Мы ставим гроб на каталку и вывозим из зала, и тут в моем отупевшем мозгу вдруг сопрягается все…

— Ты спасла меня, ты помогла нам и теперь, но… зачем тебе… мы?

— Вы должны все сделать сами, — говорит она непререкаемо. — В этом ваше прощение…

Но за что это, Боже ты мой, за что? За то, что мы — люди, всего лишь люди?

— Ты прав, — слышу ее голос.

…Двор, черный лимузин, вкатываем гроб в его чрево, Юрий садится за руль, я рядом, пора трогаться, и я снова чувствую, как меня охватывает озноб. Она говорит:

— Вам откроют ворота, разговаривать не нужно ни о чем…

Юрий включает зажигание, нажимает педаль газа, автомобиль мощно и уверенно трогается, в зеркале я вижу, как следом за нами трогается наш фургон, за рулем — Модест…

Нас выпускают беспрепятственно…

26

…Я выезжаю следом за черным автомобилем. Это — катафалк, ворота распахиваются… Все похоже на сон…

На условленном месте нас ждут экспедитор и грузчики (странно — мы не договаривались встретиться после «дела», кажется — только позвонить!). «Спасибо, ребята, выручили!» — Я уступаю руль, состояние словно после тяжелой болезни…

И они уезжают…

Сажусь рядом с Юрием и Джоном. Едем. Они тяжело молчат, я оглядываюсь — красный гроб покачивается, словно корабль на волнах. Откуда они его взяли? И мрачная догадка буравит мой взбудораженный мозг…

Там — Игорь. Его убили… Наши усилия напрасны.

Останавливаемся около дома Юрия Петровича. В его квартире ждет Зинаида. Господи, что мы ей скажем, что…

— Хочешь взглянуть? — вдруг спрашивает Юрий Петрович.

— Н-нет… — бормочу в ответ. — Зачем?

— И все-таки… — Он выходит, открывает задние дверцы, оглядывается на нас и решительно приподнимает крышку гроба.

И я вижу, как на его лице отражается недоумение, мгновенно переходящее в ужас.

Гроб пуст…

Он стискивает голову ладонями:

— Ребята, это же сон, мы все спим и никак не можем проснуться…

— Нужно идти, — сурово произносит Джон. — Она там. Она ждет.

…Садимся в лифт, этаж, еще этаж, стоп…

— Я… сам… — говорит Юрий Петрович. Он хочет позвонить в дверь, но она… открыта.

27

…Сон, сон, сон… Болезненный кошмар, что я скажу Зине, что объясню…

Снимаю дурацкий черный пиджак с фирменным значком, медленно (удерживаю шаг — подольше, подольше…) иду к дверям столовой, я знаю, Зина — там…

Увы, не одна… Она разговаривает с кем-то, слышен мужской голос, и совершенно невозможный по красоте — ее. Низкий, обворожительный… радостный — она сошла с ума… Господи, кто мог прийти к ней в такую минуту?

Ударяю дверь ногой и… застываю на пороге. Она сидит на диване, прижавшись к молодому человеку в форме, — офицер милиции лет 22-х на вид, и… мне кажется, что я падаю в пропасть…

Это Игорь. Он удивленно смотрит на меня, потом на часы:

— 18.00… — улыбается — мама, мне пора, служба…

И Зина улыбается… мне — улыбается так, словно ничего и не было.

Откуда ты взялась в моей сломанной жизни, Зина…

…и, словно ядро, вышибленное из ствола могучим напором порохового взрыва, — вылетаю на лестницу и срываюсь вниз. Джон и Модест несутся за мной. Скорее, я знаю, что там…

Выскакиваем на улицу, погребального катафалка нет, он исчез. Я вижу ошеломленные лица своих товарищей.

Джон подходит к кромке тротуара и жестом подзывает нас. Видны отчетливые следы протектора, они высыхают на глазах.

А мимо проходит молодой офицер милиции, и мы провожаем его долгими-долгими взглядами.

И понимаем: есть многое на свете, что не снилось, — это самое лучшее объяснение. А мой Игорь? Может быть, он тоже… ищет меня?

28

…Этот вечер был трудным, квартирные драки и склоки, потом привели двух карманников, один нагло все отрицал, хотя оперативник из спецгруппы намертво зажал его руку с чужим бумажником…

Болит голова, словно долго не спал, и мама была какая-то странная…

И этот мужчина в белой рубашке…

…А потом раздался резкий телефонный звонок, и Темушкин нетерпеливо махнул рукой — не слышишь, что ли?

Старушечий шамкающий голос; бабушка утверждала, что днем на Ваганьковском похоронили какую-то девочку и что похороны эти связаны с тяжким преступлением. Она не назвала себя и повесила трубку.

Доложил Темушкину. Он долго морщил лоб, потом улыбнулся:

— Тебе, Зотов, больше всех надо? Это же мистификация или сумасшествие. Плюнь…

И я понял, что мой старший, умудренный жизненным и служебным опытом товарищ — прав.

Неправедный пусть еще делает неправду…

11.01.91.

P.S. Стихотворение, написанное рукой Игоря, которое Зинаида Сергеевна нашла во внутреннем кармане его плаща:

…И страстного лица таинственный укор,
И странное души преображенье;
Смотрю на вас: вы опустили взор,
А в сердце — пустота, любви определенье…

И в сумрак уходя послушно и легко,
Вы жест изящный дарите, играя,
Все сказано, увы… И Слово — далеко,
Но рядом с вами сердце догорает.

Оно не в силах Светлый крест нести,
Оно давным-давно остановилось.
Последний взгляд. Последнее «прости».
Пусть властвует Любовь. Или хотя бы… милость.

ПРИШЕДШИЙ ИЗ ТЬМЫ

Бенжамен появился неожиданно: висел туман, рассеянный свет фонарей дробил воздух, фигуры прохожих расплывались нелепо, все казалось нереальным, словно театральная декорация.

«Что-то несет… — подумал Грибцов, наблюдая за скользящей фигурой. — Ишь, ножкой, ножкой-то пришепетывает… Силь ву пле, мадам, лягемте у койку, такое дело…».

Агент между тем подошел к арке многоэтажного доходного дома и свернул во двор. Покосившись по сторонам — мгновенно, остро и привычно-уверенно, Грибцов устремился за ним. Сегодня утром в контору Грибцова (он продавал мелкие резиновые изделия) пришла телеграмма: фирма «Жумиз и сыновья» предлагала партию гонконгских презервативов с усиками и пальцами — колониальный товар — для России, например. Что нынче покупали подпольные и новоявленные российские дельцы, Грибцов знал хорошо, подрабатывал иногда контрацепцией, разумеется, уходя от бдительного ока негласных инспекций…

В этом дворе, в глубине, у столетнего не то дуба, не то вяза — Грибцов служил нелегальным резидентом и в породах деревьев не разбирался — стояла заветная скамеечка: здесь они с Бенжаменом встречались в особо важных случаях, то есть очень и очень редко. Грибцов дорабатывал в Своей генеральской должности третий год; это была всего вторая в этом месте встреча.

Оно возникло давно, еще во времена ликвидации головки контриков-генералов белой армии, гадивших молодому советскому государству взрывами, поджогами и убийствами активистов РКП(б). И с тех пор ни разу не было провалено — то ли из-за нерасторопности контрразведки, то ли потому, что и вправду удачно нашлось: за скамейкой длинный проход на соседнюю улицу, через парадное, всегда запертое. Ключ — и у агента, и у руководителя — много лет уже…

Бенжамен сидел на стародавней скамейке и шаркал ножкой по песчаной дорожке — это выражало крайнюю степень нетерпения. Он вгляделся в приближающегося Грибцова и, хищно шевеля длинным носом, произнес тихо и очень таинственно:

— Почему вас называют «оператором»? Ведь я тогда должен называться «оперируемым»?

— В самом деле… — задумчиво произнес Грибцов. — Мне не приходило в голову?.. Мало ли что они там придумают, мой друг… Итак?

— Я разговаривал с Крисом…

«Крис» был операционный псевдоним министра финансов, в Центре вбили себе в голову, что разведке не хватает министра финансов. Кто владеет сведениями о подушной подати, окладах жалованья чиновников министерства обороны и финансировании оборонных заказов — тот владеет всем.