Вилис Лацис - Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы

• Название: Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы
• Автор: Вилис Лацис
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1955

После восстановления Советской власти в Латвии Вилис Лацис создал роман-эпопею «Буря» — выдающееся произведение многонациональной советской литературы, в котором с эпическим размахом изображена жизнь латышского народа начиная с 1939 года, его борьба за Советскую власть.

---

Дела она кончила, поэтому в тот же вечер уехала из Риги, пристроившись на попутном грузовике.

6

— Подожди, Карл, ведь это Эдит Ланка, — шепнула Мара, заметив рослую стройную женщину, которая в это время переходила улицу.

Жубур остановился и оглянулся.

— Не может быть. Обрати внимание, какая на ней юбка, Эдит ни за что такую не наденет.

— Да нет же, я видела ее лицо, по-моему она тоже меня узнала.

Но женщина уже свернула в переулок.

— Если твоя правда, то я удивляюсь ее наглости, — сказал Жубур. — Неужели она не боится? Вспомни, что рассказывал про них Прамниек…

— И все равно я уверена, что это Эдит, — упорствовала Мара. — Может быть, она под чужим именем живет?

— Вполне вероятно. На всякий случай надо будет позвонить в НКВД. Пусть заинтересуются. Нехорошо, что такие экземпляры разгуливают по улицам Риги. Если это Эдит, она попусту время терять не будет.

Вечером Жубуру необходимо было участвовать в каком-то совещании, поэтому они с Марой решили на Взморье не ехать, а ночевать в городе, принять ванну, почитать и просто посидеть вдвоем. Последнее удавалось им очень редко, столько у них было работы.

Жубур собирался с осени возобновить занятия в университете. За войну многое было забыто, и следовало заглянуть в кое-какие книги, чтобы успешно начать третий курс. Мара тоже не желала отставать от мужа и поступила в вечерний университет марксизма-ленинизма.

Но из проекта вечернего отдыха ничего не вышло: едва Жубур успел вернуться с совещания, как прибежал Джек Бунте и объявил, что ему нужно поговорить с ним с глазу на глаз.

— Вспомни старую дружбу, Карл, выручай советом. В ужасном я положении очутился.

Особой радости это посещение Жубуру не доставило, но отказать человеку он не мог.

Бунте начал с рассказа о деятельности своего шурина во время оккупации, а затем перешел к Эрне Озолинь.

— Я сразу догадался — они хотят нас шантажировать, чтобы мы слушались их. Но ты сам знаешь, мы с Фанией порядочные советские люди и ни на какие шахер-махеры не пойдем. Неужели это верно, что из-за Индулиса нас ушлют в Сибирь? Если мы не сделаем, как они велят, они заявят, и мы будем иметь неприятности.

— Ты скажи лучше по-честному, Джек: у тебя с оккупационными властями никаких дел не было? — спросил Жубур.

— Ну, честное слово, с места не сойти! — Джек вскочил и ударил себя кулаком в грудь. — Мне они такие же враги, как и тебе. В конце оккупации пришлось даже прятаться в подвале, иначе арестовали бы. Я в этом подвале такой ишиас нажил, инвалидом стал.

— Я не понимаю тогда, чего ты так боишься?

— Индулис все-таки мне шурин… Лучше бы он совсем не родился…

— Во-первых, ты обязан немедленно сообщить об этой Эрне Озолинь в НКВД. Расскажи все. Там работают люди со светлыми головами, они во всем разберутся. А заодно ты окажешь услугу народу. Дело это серьезное. Если хочешь, я тоже позвоню туда.

— По-твоему, тогда все будет в порядке? — неуверенно спросил Бунте.

— Если все, что ты мне рассказал, правда — можешь не сомневаться.

— Я так и сделаю. Пойду Фании скажу. — И он заторопился уходить.

Жубур, что-то вдруг вспомнив, спросил Бунте, как выглядела эта Эрна Озолинь, которая причинила ему столько волнений. Как она была одета? Бунте все запомнил довольно подробно, и ответ его подтвердил подозрения Жубура.

Когда Бунте ушел, Жубур сразу позвонил в НКВД. Окончив разговор, он вышел в кухню к Маре.

— А ты, женушка, оказывается, не ошиблась. Давешняя женщина и в самом деле была Ланка. Но сейчас она под другим именем прячется.

— Как ты узнал?

Жубур не успел ответить, как снова раздался звонок, и он пошел отворить.

Перед дверью, недоверчиво косясь друг на друга, стояли Эдгар Прамниек с большой папкой подмышкой и Эвальд Капейка. Они не были знакомы и случайно пришли в одно время. Так смешно было видеть на их лицах выражение отчужденности, что Жубур невольно рассмеялся.

— Скажите сначала, что вы подумали друг о друге, иначе не впущу, — сказал он. — Ну, Эвальд, говори первый.

Капейка даже сконфузился.

— Ничего особенного я не думал. Так показалось, что какой-нибудь живописец хочет продать свои картины.

— Почти угадал, — захохотал Жубур. — Прамниек действительно художник, только он не ходит по квартирам предлагать свои работы — их у него вырывают из рук.

— Ну, не совсем так, вырывать не вырывают, — поправил Прамниек, — но особенно навязывать их, верно, не приходится. Вы, молодой человек, не обижайтесь, но когда я увидел, что вы стоите перед дверью и не звоните, а о чем-то думаете, я сразу смекнул: «У него в кармане должна быть отмычка…»

— Мне трудно подыматься по лестнице, я устал и хотел отдохнуть, чтобы Жубур не подумал, будто я бежал сломя голову, — объяснил Капейка. — Особо срочных дел нет. Так, пришел поговорить о жизни.

— Примерно за тем же, за чем и я, — заметил Прамниек.

— Ну, тогда заходите, поговорим о жизни. — И когда гости познакомились и вошли в маленький кабинет Жубура, он спросил Капейку:

— Ну, Эвальд, каково же твое мнение о жизни и людях?

— О жизни я ничего дурного не скажу. Но среди людей еще порядочно всякой пакости встречается. Иногда прямо диву даешься, откуда только берется это жулье! Ведь они над советской властью издеваются! В магазинах, на транспорте, в жилотделах, — куда ни сунься, на каждом шагу встретишь вредителя.

— Ну, не на каждом, конечно, шагу, но попадаются, — сказал Жубур.

— Хорошо, пусть не на каждом. Но безобразий все же еще много, и я этого не в состоянии переварить. Ну что можно сказать про такую, например, мадаму — да, именно мадаму, иначе ее не назовешь… Заказывает дюжину платьев в месяц, половину сбывает по спекулятивной цене через посредников на толкучке, чтобы иметь оборотный капитал, а потом, как шакал, бегает по обувным фабрикам и требует не меньше девяти пар туфель? У нее, видишь ли, муж крупная шишка в торговой сети. Или вот: на днях я столкнулся с одним работником жилотдела. Если ему не сунуть три тысячи рублей, ни за что не получишь ордера. Демобилизованный инвалид Отечественной войны не может получить одну комнату, а разжиревший спекулянт в два счета получает хорошую квартиру в любом районе. Ну, я, со своей стороны, помог отдать его под суд, будет теперь помнить, как взятки брать!.. — и он засмеялся довольным смехом.

— Да, грязная накипь, которая всплывает на поверхность, — сказал Жубур. — И эта накипь будет выловлена и выброшена вон. Только не надо забывать, друг, что, по-настоящему, мы живем в советских условиях только второй год, что на плечах у нас лежит тяжкий груз прошлого и его не стряхнешь за один день. Ясно, что и тебе, и мне, и каждому честному человеку нужно прямо-таки беспощадно драться, чтобы помочь обществу освободиться от этого наследия. Разными способами: и воспитывать, и убеждать, и разоблачать. Главное, чтобы не было благодушного отношения, когда видишь какое-нибудь безобразие. Знаете, как у некоторых: «Это не по моему ведомству, пусть этим другие занимаются…»

— Я иногда готов со злости кулаки в ход пустить, воскликнул Капейка. — Правда, и сам понимаешь, что этим способом многого не добьешься, только в милицию за хулиганство попадешь.

— Все мы нетерпеливо мечтаем о настоящем, могучем, прекрасном человеке, о человеке коммунистического общества, — продолжал Жубур. — Но ведь не надо забывать, что он уже есть, существует и делает свое исполинское дело. Он — хозяин жизни! А мы иногда в порыве раздражения и злости на какую-нибудь мерзость, вот как это случается с Эвальдом, можем и забыть об этом. Я говорю так не для успокоения, а для того, чтобы ты всегда помнил об этом, чувствовал себя уверенным в борьбе. Вспомни нашего Андрея. Он ли не умел видеть врага, но у него в то же время была удивительная способность замечать все новое, видеть в настоящем ростки будущего, короче говоря, неизбежность победы коммунизма. Да и как же иначе! Что нам показала война? Это ведь не просто одно государство воевало с другим, это была война прошлого, отжившего, с будущим. А кто победил — ты и сам знаешь. Посмотри вокруг, как самоотверженно работают люди на стройках и на полях, в городе и в деревне. У них уже понятие «мое» вытесняется понятием «наше». Нет, Эвальд, нельзя сомневаться в человеке только потому, что осталась еще на свете кучка полуразложившихся трупов.

— Лучше бы ее вовсе не было, — сказал Прамниек. — Падаль, даже если она занимает мало места, может далеко вокруг испортить воздух.

— Это хорошо, Прамниек, что ты чуешь, где гниет, — улыбнулся Жубур. — Так легче найти и убрать эту падаль. А теперь показывай, что у тебя в папке.

— Кое-какие работы бродячего живописца, как совершенно правильно предположил товарищ Капейка. Первая часть цикла «Фашистская оккупация».