Зиновий Шехтман - Начальник боепитания

• Название: Начальник боепитания
• Автор: Зиновий Шехтман
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1965

Осень 1941 года… В это тяжёлое время я познакомился с тремя мальчишками, воевавшими в нашем полку. Ребята были разные, с разными судьбами. Но их связывало одно чувство, одна цель — мстить врагу за разорённую землю, за погибших родных. Их храбрость, смекалка, неистребимая жизнерадостность придавали в трудную минуту силы и нам, взрослым. О них я рассказываю в этой книге.

Гвардии полковник З. Шехтман, бывший командир полка дивизии имени Панфилова.

---

— Умно ты задумал, Гришенька. За твою мать, за сестру, за Тихона их всех бы на тот свет отправить. Только опасно всё это.

— Я не боюсь.

— Рисковать с умом нужно. Ладно. Подумаем, посоветуемся, потом решим, а мысль твоя верная.

* * *

Шли дни, а Кондрат Вязьмин молчал. Гриша хотел ему напомнить о разговоре, но пастух однажды перед вечером сам сказал:

— Гришенька, приходи ко мне сегодня ночевать.

Мальчик с нетерпением ждал вечера. Может быть, он увидит самого Диковского?..

Как только начало смеркаться, мальчик пришёл к Вязьмину.

Старик как ни в чём не бывало напоил Гришу чаем, поговорили о том, о сём. Потом дед поднялся, достал полушубок, постелил его на лавке и, сдерживая зевоту, сказал:

— Давай, Гришенька, ложись-ка спать.

У мальчика вертелся на языке вопрос, что всё это значит, но почему-то расспрашивать деда не решался.

Гриша старался не спать: вертелся на лавке, прислушивался. Но сон незаметно подкрался. И он уснул. Проснулся от какого-то шороха и сразу почувствовал: в избе есть кто-то посторонний. Гриша сел, лавка скрипнула. Дед спросил:

— Ты что, Гришенька?

Гриша гмыкнул что-то нечленораздельное, а чей-то незнакомый голос произнёс:

— Иди, дед, подежурь, а мы поговорим.

Кондрат тихонько прихлопнул дверь, а незнакомец подсел к Грише на лавку.

— Рассказал мне дед о твоём плане, — негромко сказал мужчина.

«Диковский», — мелькнула у Гриши радостная догадка.

А Диковский продолжал:

— Обсуждали мы его с товарищами и решили…

Диковский замолчал, а Гриша весь напрягся в ожидании.

— Решили, что план дельный и выполнимый. Только нужно все мелочи продумать, ничего не упустить, иначе…

Часа два говорили они. Под конец Диковский спросил:

— Ну как, орёл, не дрогнешь?

— Я не боюсь. С мальчишки что возьмут?

— Если не дрогнешь, то всё будет хорошо. Ты учти, Григорий, вашему коменданту тяжело приходится. Начальство требует любой ценой ликвидировать партизан, иначе на фронт отправят. Мечется он, а ничего не выходит. Так что для твоего плана почва уже готова. Комендант сейчас на всё готов.

Под утро Диковский ушёл, а вечером того же дня, пригнав коров, Гриша пошёл прямо в комендатуру. Во рту неприятно пересохло, и в коленках была какая-то слабость. «Сумею ли, не выдам ли себя?» — билась тревожная мысль.

— Куда идёшь, щенок? — окликнул его часовой.

— К пану коменданту, — уверенно сказал Гриша.

— Подождийт, — бросил часовой и что-то крикнул шедшему в штаб высокому поджарому немцу.

Через несколько минут тот высунулся из окна, крикнул несколько слов часовому.

— Проходийт, — подтолкнул тот Гришу.

Мальчик вошёл в бывшую учительскую и предстал перед Отто Густавом Шварцкопфом. Комендант — пожилой худощавый немец с заметной лысиной и прилизанными висками — сидел за столом. Гриша низко поклонился.

— Ты есть мальшик у немецких корофф?

«Сам ты немецкая корова», — подумал Гриша, но ответил весьма почтительно:

— Так точно, господин пан комендант. — И тотчас же подумал: «Что я говорю — господин пан, масло масленое», но, заметив, что почтительность коменданту понравилась, решил: «Так и дальше буду говорить».

— Я тебя слушаю, — сухо произнёс Шварцкопф.

— Господин пан комендант, коров мы пасём около леса, а за лесом трясина есть…

— Что есть трясин?

— Как бы сказать… ну, болото.

— Ах, болото! Так, так, продолжай.

— Так вот, через лес к этому болоту люди ходят. Я подумал, что бы им там делать? А сегодня увидел одного человека и всё понял.

— Кого ты видель?

— Диковского.

Шварцкопф вздрогнул, невольно оглянулся и побледнел.

— Ты его зналь?

— Как же, господин пан комендант, он до призыва в армию в наше село ходил.

— К кому? Кто есть его знакомые?

— Ни к кому не приходил. Просто так, на улице собирались ребята, песни пели, танцевали.

— Кто ещё видель его? Пастух Вязьмин видель?

— Нет, господин пан комендант, он слепой, то есть не совсем слепой, видит, но плохо.

— Мальшик, ты говоришь неправда. Смотри! — В голосе коменданта появились угрожающие нотки. — Диковский есть убитый.

— Господин пан комендант! Вот лопни мои глаза! Это был Диковский.

— Это биль не Диковский, но кто-то под Диковского. Всё равно! Где их база? Как они ходят по болот? Ты там биль? — Вопросы коменданта щёлкали, как удары кнута, так что Гриша невольно отступил на полшага назад.

— Нет, там я не был, но видел, что Диковский пошёл по тропке.

— Что есть тропке?

— Дорожка, тропинка. Она совсем незаметная, чужой человек её и не приметит. Если по ней идти, то придёшь на такой, как бы сказать, остров среди болота.

— Сухой место?

— Вот, вот, правильно, сухое место. Там ещё до войны шалаши стояли, а кругом кустарник. Больше негде скрываться партизанам, как там.

— Так, говоришь, за болотом партизаны? — комендант приподнялся со стула. Голос его стал хриплым. Лицо покрылось красными пятнами, а глаза под нахмуренными бровями сделались колючими. Он громко позвал кого-то.

«Не верит», — с тоской подумал Гриша. У него похолодели руки, но тут же вспомнился наказ Диковского: «Оробеешь — провал. С гитлеровцами нужно держаться смело, я бы сказал — нахально».

В комнату вошёл тот самый долговязый немец, разрешивший Грише пройти в комендатуру. Шварцкопф что-то быстро сказал вошедшему. Мальчик уловил знакомое слово «полицаен». «Полицаев вызывает. Всё, провал… — подумал Гриша. — Если полицаи знают, что нет в болоте никакого островка и никакой дороги туда, я погиб». Гриша сжал кулаки, стараясь унять дрожь.

Дверь приоткрылась, и вошёл… Семён Крикунов.

Гриша облегчённо вздохнул.

— Где есть второй дежурный? — спросил Шварцкопф.

— Вышел покурить, — ответил Крикунов.

— Ты знал этот мальшик?

— Как же, наш деревенский, тёти Дуси сын, — подтвердил Крикунов. — Он же ваших коров пасёт.

— Слушай, что он говорит. Повтори, — приказал комендант Грише.

Тот повторил свой рассказ.

— Ну? Что скажешь?

Крикунов чуть помялся.

— Есть такой слух, будто за болотом партизаны бывают.

— Почему не доложил?

— Да ведь это слух, господин комендант. По всякому слуху бегать — ног не напасёшься. Но уж если этот мальчик сам видел, значит верно. Он-то ведь целый день в лесу.

— Хорошо, иди.

Крикунов вышел. Гриша тоже повернулся к двери, но Шварцкопф задержал его:

— Почему ти приходиль ко мне? Ваше село убиваль немецких зольдатен!

Этот вопрос Гриша ждал и был к нему готов.

— Старики, они к своему советскому привыкли. Немцев они не любят. Им что? Впереди одна могила осталась, а нам, молодым, с вами жить. А уж если жить, так в мире.

Шварцкопф расплылся в довольной улыбке.

— О, ти есть молодой поколений! Мы всегда зналь, что молодой Россия будет с нами. На тебе…

Комендант встал, открыл дверцу школьного шкафа, достал из бумажного кулёчка горсть конфет и, когда Гриша с поклоном взял их, бросил резко, как выстрелил:

— Ти поведёшь сегодня наших зольдатен по этот дорожка.

— Я покажу им дорожку…

— Неть, ты пойдёшь впереди наших зольдатен.

Такой оборот был предусмотрен во время ночного разговора, и Гриша не растерялся:

— Как прикажете, господин пан комендант. Только сбоку там ещё тропка есть. Если партизаны по ней пойдут, то могут в тыл ударить, а нам некуда будет деваться, кругом болото. Все погибнут. На этой тропке обязательно нужно заслон оставить.

— Опять тропка?

— Уж как есть.

— Мальшик, ты меня обманываешь, ты хочешь разделить наши силы.

После разговора с Крикуновым Гриша чувствовал себя уверенно. Опять вспомнились слова Диковского: «Действуй смело».

Гриша с грохотом, как костяшки домино, бросил на стол конфеты, припечатав их ладонью.

— Нате вам ваши конфеты! Никуда я не пойду и ничего не буду показывать.

— Но-но! За это мы можем чик-чик, — комендант провёл ребром ладони по шее и показал на потолок.

Но Гриша стоял на своём.

— Вешайте, вешайте! Только кто с вами работать будет? — В его голосе зазвенели слёзы. — Я место лучше знаю, я ведь хочу опасность предупредить.

Это был самый напряжённый момент во всём разговоре, но Гриша нутром почувствовал: подействовало. Комендант смягчился:

— Хорошо, возьми свои конфеты. Я согласен. Ты останешься с заслоном. Сколько для этого нужно людей?

— Одного автоматчика хватит. Тропка узкая, один человек против роты выстоит. Хорошо бы местного, из полицаев. Ваши люди по нашим тропкам ходить не умеют.

— Что такое один человек? Я дам трёх с ручным пулемётом.

Этого Гриша не предвидел. Он немного растерялся, но сразу взял себя в руки.

— Пулемёт впереди пригодится, — деловито сказал он, — говорю, тропка узкая.